Звезда Горна

И вот теперь Грегор сидел на лошади бледный как полотно, и руки его ощутимо подрагивали – слишком еще свежи были в памяти Счастливки.

– Грегор, вперед, показывай дорогу, – скомандовал я, наскоро откланявшись. И мы помчались, свернув с тракта, прямо через поля, на пределе скорости.

Свинушкам повезло больше: село было крупнее Счастливок раза в три-четыре, а у Говальда не было времени – опасаясь преследования, он надолго не задержался. Но хотя его нападение пришлось не на тот край села, где жила семья Грегора, Милица пропала. Он угнал ее в плен, как и еще нескольких молодых женщин и девушек.

В доме Грегора царило настоящее горе, мать до сих пор плакала навзрыд, и никто не мог ее успокоить. У Грегора было несколько старших сестер, давно вышедших замуж и нарожавших кучу детей. Милица родилась поздно, когда ее уже никто не ждал. Как и всякий поздний ребенок, она была всеобщей любимицей. Отец Грегора все же смог рассказать, что банда Говальда явилась день назад, а сегодня в село прибыло две сотни егерей, которые и пустились за ними в погоню.

Теперь перед нами встал вопрос, что же делать дальше. Пока Грегор, как мог, утешал мать, я присел на первый подходящий предмет и задумался.

Конечно же след за такое короткое время не успел остыть, и мои люди легко его обнаружат, но нас всего шестнадцать человек, и в случае встречи с Говальдом могут возникнуть большие проблемы. Кроме того, не факт, что мы вообще сможем догнать его. То, что он двинется прямо на север, – это неоспоримо, до Майронских лесов не так уж далеко, а это его лес, там он чувствует себя хозяином. Да и две сотни егерей, профессионалов в этом деле, висят у него на хвосте, и нам сложно конкурировать с ними. Но хотя бы попытаться мы должны, иначе сколько еще будет таких Счастливков и Свинушек? В конце концов, я уже бросил одну деревню недалеко от Сентокса, когда убегал от вайхов. Конечно, ситуация была совсем другая, и все равно очень неприятно вспоминать об этом. В конце концов, не можем же мы просто так уехать, попросив рассказать в письме, чем все дело закончилось.

А вообще, неблагородные какие-то разбойники – обыкновенные бандиты в самом худшем их варианте. Видимо, потом народная молва их такими хорошими делает.

Я посмотрел на своих людей, которые ожидали моего приказа, каким бы он ни был.

Когда решение принято – всегда становится легче, это факт.

– Значит, так, парни, не знаю, что получится, но попытаться мы просто обязаны. Запасных лошадей оставляем здесь, быстро думаем, что захватить собой из поклажи, и вперед. Все, время пошло.

Жаль, что Ворона придется оставить здесь, он спину натер, недосмотрел. Ну да ладно, Мухорка тоже на редкость выносливая кобыла.

Звяк, услышал я за спиной звон монет и стремительно обернулся, но ничего не успел заметить. Черт, неужели я так предсказуем для тех, кто знает меня хотя бы немного? Лицо у Кота довольное – значит, выиграл пари. Или мне все же показалось?..

След был хороший, просто роскошный – даже я, не напрягаясь, видел его. Мы шли по нему быстро, иногда переходя с простой рыси на размашистую. Когда прошло большое количество лошадей, да еще по прямой, – нет необходимости напрягать зрение, чтобы увидеть его.

До заката было еще далеко, солнце только приближалось к линии горизонта, когда впереди показался отряд, двигающийся навстречу нам – частично верхом, а в основном пешком. Что это не бандиты, можно было легко определить даже издали: в егерской форме хватает всяких блестящих предметов – пуговиц, кокард и пряжек. Мы сблизились и действительно увидели егерей, по большей части раненых, сопровождающих группу молодых женщин. Грегор соскочил с коня и бросился к одной из них. «Не иначе это и есть Милица», – подумал я. Так оно и оказалось. Милица горько плакала на плече брата, захлебываясь слезами. Ничего, девочка, все пройдет, все забудется, главное, что жива осталась, и это просто чудо.

– Мы догнали их, – рассказывал один из егерей с повязкой на левой руке, сквозь которую проступала кровь, и с такими пышными усами, что даже Шлон позавидует, – но место там неудобное: с одной стороны крутая гора, с другой болото – не развернуться и не обойти. Часть из них ушла вместе с Говальдом, вот только их оставили. – Он показал на женщин. – Мы положили их не меньше половины, могли бы и всех, но там место такое… Чуть бы раньше догнали, никто бы не ушел. А так – оторвались они, место там такое, гиблое совсем… – Он говорил горячо, повторяя одни и те же слова, словно оправдывался за то, что так неудачно получилось.

Грегор наконец оторвался от своей сестры, продолжавшей горько плакать, и обратился ко мне:

– Господин барон, я хорошо знаю эти места: там есть один путь по распадку, сквозь эту гряду пройти можно, только шагом, и коней в поводу держать надо будет. Тогда они точно мимо не пройдут, другого пути нет! – Он чуть ли не с мольбой смотрел на меня. А ведь их и сейчас как минимум больше втрое, если не вчетверо.

– Веди, – коротко бросил я, и Грегор бросился к своей лошади.

Мы прошли распадок, а попросту ущелье между высоких крутых скал, уже почти в кромешной темноте. Падать здесь особенно было некуда, но поломать пару конечностей вместе с шеей – элементарно. Но обошлось благополучно, и с людьми, и с лошадьми. Что тут еще сказать, кроме как повторить изречение безымянного автора, что удача любит смелых.

На другой стороне гряды мы заняли позицию, отведя лошадей далеко в тыл.

– Они не пройдут мимо, – горячо шептал Грегор. – У них нет другого пути.

– Если уже не прошли… – Меня брало сомнение.

– Нет, нет, – убеждал он, – это невозможно. Там есть брод, протока между двумя островками – выглядит как и остальное болото, не понимаю даже, откуда они знают о нем. Оторваться от егерей они могли только там. Но и дальше путь не менее опасен, только самоубийцы полезут туда по темноте. Их с рассветом нужно ждать, голову даю!

До рассвета мы успели поспать по очереди, и даже перекусить. Наконец вокруг начало сереть, но пришла другая напасть: туман. Поначалу совсем редкий, он за несколько минут стал таким густым, что видимость сократилась до дистанции вытянутой руки. Мы напряженно прислушивались, стараясь не пропустить приближения бандитов. В туман слышимость замечательная, звуки разносятся далеко, но сейчас он наш враг – из-за него мы потеряем и те крохи преимущества, что пока имеем.

Подул ветерок, сначала слабый, затем его порывы стали сильнее, и пространство перед нами очистилось от тумана. Мы синхронно, без всякой команды, пригнули головы за камни: враг оказался значительно ближе, чем предполагалось. Они тоже, вероятно, старались не шуметь, иначе мы давно бы их услышали. А может, они вышли, как только начало светать, и туман заставил их остановиться. Когда мы шли сюда с лошадьми, успели нашуметь, звук копыт по камням далеко разносится, они нас могли услышать.

Вот бандиты зашевелились, готовясь к движению, и звуки стали различимыми. До них еще прилично, метров триста – триста пятьдесят, обычными ружьями не достать, а вот штуцером можно и попробовать.

Теперь главное – обнаружить главаря, Говальда, и половина задачи будет решена. Рисковать не будем: валим Говальда, валим бандитов, сколько получится, и уходим отсюда. Такой расклад был бы самым желательным – слишком мало нас, почти один к трем. Им же терять нечего, попрут напролом: в тылу у них егеря, если еще не ушли, конечно. Но мы наверняка не знаем, и бандиты не знают.

Я внимательно разглядывал врагов через трубу – биноклем теперь Тотонхорн пользуется, да и на здоровье, но непривычно один глаз щурить. Солнце за нашей спиной, отблеска линзы можно не бояться – тоже плюс, и еще какой: около часа оно им в глаза светить будет, пока выше не поднимется.

Я шепнул Ворону, обладателю второго штуцера – с первым Коллайн укатил:

– Ищи Говальда.

Тот кивнул, не отрываясь от окуляра трубы.

Помню, когда в первый раз штуцеры испытывали, удивлялись и Ворон, и Коллайн. Сначала тому, что я, отсчитав триста шагов, поставил грудную мишень и вернулся к ним: стреляйте! Коллайн покачал головой – дистанция большая, вряд ли попаду. Ворон тоже засомневался. Пришлось объяснять им, что такое нарезы и что они дают.