Дворец наслаждений

Маркиз рассмеялся и тут же проворчал:

— Ужин и теплая постель — вот что!

Киммериец пропустил эту реплику мимо ушей.

Скоро сообщники очутились возле дверей загадочного особняка Эвники. Двери были мраморные, вытесанные из сплошных глыб, и затворялись так плотно, что в щель между ними нельзя было просунуть и лезвия ножа.

— Здесь нет замочной скважины, отметил Каркаду и фыркнул: — Как же они попадают в дом? По подземному ходу?

— Такие двери запираются особыми механизмами, — сказал варвар. — Где-то здесь есть тайный рычаг.

Он принялся ощупывать стену и кладку дверной ниши.

— Нужно было взять фонарь, — брюзгливо заявил маркиз. — Темно, как в кармане у ростовщика!

— Мне фонарь ни к чему, — отозвался киммериец. Он никуда не спешил, действовал спокойно и уверенно. Рычаг, однако, не отыскивался. Конан еще раз осмотрелся с повышенным вниманием. Взгляд его зацепился за фигурку дельфина, лежащего на брюхе слева от дверей, там, где обычно восседает каменный лев или грифон.

— Сдается мне, — произнес киммериец, — когда мы были здесь в прошлый раз, хвост этого дельфина был поднят.

— Это как? — поинтересовался маркиз.

— Примерно вот так, — Конан ухватил обеими руками металлический хвост фигурки и с небольшим усилием поднял его.

Раздался отчетливый скрежет. Каркаду рассмеялся, подумав, что эксцентричный варварский князь сломал бронзовую статую. Но он ошибся.

Мраморные двери вздрогнули и стали открываться. Они не успели распахнуться полностью, когда варвар уже вбежал в дом, втащив за собой растерянного сообщника.

Взломщики юркнули в небольшую нишу, имевшуюся в стене коридора, и затаились там. Мимо них тяжело протопали слуги-великаны. Их было всего двое, они не успели вооружиться и даже толком одеться, но и при таких обстоятельствах Конан не решился бы напасть на обоих сразу. Они были огромны. Их тела бугрились чудовищными по величине мускулами. Между собой слуги переговаривались на «дельфиньем» языке, правда, в это мгновение отрывистые звуки, клекот и щелканье никому не показалось бы музыкальными.

От нервного напряжения брюзжащая половина маркиза упала в обморок. В связи с этим Кар-

каду почти протрезвел. По крайней мере, к нему явилась ясность соображения.

«Ну и ну! — подумал он. — Перебудили весь дом! Сейчас сбегутся остальные громилы, нас найдут отличнейшим образом — и…»

Но этого не произошло. Прибежавшие на шум великаны застали только открывающиеся мраморные двери. Им не хватило ума сообразить, что непрошенные гости успели протиснуться в узкую щель. Слуги выскочили наружу, немного покричали там сердитыми голосами, затем вернулись, закрыли двери изнутри другим замаскированным рычагом.

Оба были рассержены, но так как врага извне они не обнаружили, то принялись ругаться между собой. Пощелкивания, взвизги и прочие звуки, которыми они обменивались, носили явно оскорбительный характер. Бранясь на сокровенном языке морских глубин, слуги удалились в свои комнаты, которые располагались весьма кстати на первом этаже. Это означало, что на втором взломщики, скорее всего, на великанов не наткнутся.

— Пошли, — уверенно молвил Конан.

Маркиз шествовал за ним следом и только диву давался — не далее, чем нынче вечером его приятель брел по этому коридору с видом скучающего бездельника, пресыщенного жизнью. Теперь же Конан ступал мягко, как барс. Движения его были точны, спокойны, и в то же время делалось ясно — ь случае опасности он атакует стремительно и смертоносно.

«Впрочем, — размышлял Каркаду, — у них, на севере, принято воровать друг у друга скот и похищать женщин. Ему, наверное, не впервой забираться в чужой дом. Любопытные обычаи встречаются у некоторых народов».

Растущие из стен каменные цветы с резными лепестками — в прошлый раз маркиз принял их за старомодные архитектурные изыски — оказались светильниками. Они источали приглушенный зеленоватый свет без всякого явного присутствия огня.

— Проклятие! — сказал Каркаду вслух. — Эти штуки светятся, точно светляки, сами по себе!

— Некоторые глубинные твари тоже умеют светиться, — отвечал варвар. — В открытом море, когда вода спокойна и прозрачна, достаточно перегнуться через борт и посмотреть вниз. Не такое увидишь! Ты бывал в море?

— Только в бухте. И то чуть не погиб, — без удовольствия вспомнил Каркаду.

— Пираты? Морские чудовища?

— Хуже, друг мой. Меня укачало.

Киммериец пожал плечами. Его тоже удивляли повадки и особенности здешних аристократов. Не моргнув глазом, они могут ввязываться в опасные приключения, храбро сражаются — и могут упасть в обморок, если кто-нибудь поскребет ножом по тарелке. Эти люди напоминали ему дорогостоящих зингарских скакунов, которые дома в конюшне едят только пшеницу, сваренную в вине, а в походных условиях могут не есть вообще и пьют соленую воду из луж.

Друзья добрались до винтовой лестницы, ведущей на второй этаж, и стали подниматься по ней. Сердце в груди маркиза колотилось яростно и весело. Чтобы облегчить себе подъем, он захотел опереться о перила. Однако рука Каркаду взмахнула в пустоте. Маркиз потерял равновесие и, без сомнения, полетел бы вниз, если бы Конан не поймал его за пояс.

— Что ты делаешь? — прошептал варвар.

— Иллюзорные перила! — маркиз развел руками. — Вот это да!

— Сегодня вечером на этой лестнице вообще не было перил, — сказал Конан. — Разве ты не заметил?

— Заметил ли я перила? Ну, ты даешь… — Каркаду не знал, обидеться ему или рассмеяться.

Конан с неодобрением покачал головой.

Довольно скоро сообщники оказались в уже знакомой зале. Кресла, в которых сидели зрители удивительного представления, исчезли. Только волшебный ящик оставался на месте, тускло поблескивая полированной крышкой-дверью.

— Что дальше? — осведомился Каркаду.

— Мы зайдем в него, — Конан решительно направился к ящику.

— Вместе?

— Конечно, по очереди! — киммериец решил не раздражаться на приятеля, и это, признаться, давалось ему с трудом.

— Какое странное дерево, — проговорил маркиз, погладив пальцами гладкую боковую стенку. — Похоже на мореный дуб…

— Это и есть мореный дуб. Ящик поднят со дна моря, где пролежал не одну сотню лет, — сказал варвар.

— И при этом не сгнил?

— Обычный ящик, может, и сгнил бы. Но от этого просто разит колдовством, — нахмурившись, молвил киммериец. — Вообще-то я предпочитаю не связываться со всеми этими магическими штучками. Вреда от них куда больше, чем пользы. Но этот предмет, похоже, — единственная наша лазейка.

— Куда?

— Сейчас и узнаем, — невозмутимо ответил Копан и уже протянул руку, чтобы открыть ящик…

В это самое мгновение с потолка упал луч света. Маркизу показалось, что этот луч обладает тяжестью, — его ошарашило, будто ударом по голове.

Нибилла и Ликея приближались к ним с двух сторон. Глаза обеих воспитанниц госпожи Эвники мерцали, словно звезды, отраженные в морских волнах.

Нибилла поигрывала длинным хлыстом — он извивался в ее руках, словно хвост живой змеи. А Ликея чертила в воздухе замысловатые узоры клинками двух мечей странной формы — в виде акульих плавников.

Обе были обнажены, но их тела сейчас не показались бы соблазнительными даже самому распутному мужчине. Чешуя покрывала их с головы до пят. А между чешуйками то и дело высовывались тонкие, гибкие отростки, словно ощупывающие пространство вокруг.

— С нами дамы? — произнес маркиз. — Как мило!

Он побледнел. Тщательно причесанные и уложенные волосы на его голове встали дыбом от ужаса, но, как и подобает истинному аристократу, Каркаду пересиливал свой страх и издевался над опасностью.

— Лично я ничего не имею против некоторой легкомысленности ваших вечерних туалетов, сударыни, но здесь адский сквозняк. Как бы вы не простыли, — продолжал он.

— Замолчи, человечишка, — прошипела Нибилла.

— Вы успели выучить наш язык? — притворно изумился Каркаду.

Нибилла взмахнула кнутом. Между ней и маркизом еще оставалось значительное расстояние, но гибкое жало хлыста неожиданно вытянулось и обожгло нежную щеку маркиза.