Эпоха Полтины. Декста Квинта (СИ)

  - Вот и славно, - Кейн подался вперёд, сцепил руки в замок и сложил их на колени. - Мне тут шепнули, что Эгида набирает ветеранскую братию для работы на Винтаде.

  - И? - Дрэмм выгнул бровь. - Не вижу ничего заманчивого.

  - Разве? Что у меня, что у тебя работа-то дрянь - я грузчик, ты гвозди точишь. По мне так лучше помереть где-нибудь, чем продолжать гнить здесь.

  - Ну если ты так торопишься отправиться к Теламару, то я готов тебе помочь. Тебе что больше нравится, петля или меч? - Лотар поднялся, снял со стены один из декоративных мечей и деловито осмотрел его. - Правда рубить придётся долго, кроме муляжа ничего нет. Но я постараюсь, можешь мне довериться. Мы же с тобой друзья.

  - Ага, и после того, как ты отправишь меня в бездну, тебя сразу же выпрут из Акмеи. - Кейн раздраженно дёрнул губой. - Слушай, неужели тебе здесь так нравится?

  - Вот именно, - Дрэмм вернул меч на место, - мне и тут неплохо живётся: хороший дом, простая работа и денег хватает на куртизанок по выходным. Зачем мне рисковать своей шкурой ради чего-то эфемерного? Проще уж продолжать жить в Акмее.

  Кейн развел руками:

  - Дело твоё. Я предложил, ты отказался. Не буду тебе мешать подыхать со скуки и дальше. - Кейн встал и направился к выходу, но у самой двери обернулся. - Прощай, может больше и не свидимся.

  Не дожидаясь ответа он вышел из дома.

  4.

  Кран громко хрипел, выплёвывая мутную воду, которая перед тем как исчезнуть в нутре ржавой раковины, смешивалась со свежей кровью на его руках и становилась слегка розоватой. Ополоснув руки, Бэн ещё раз тщательно промыл их с дезинфицирующей жидкостью, после чего стряхнул воду и насухо вытер тряпкой. Повернувшись к столу, взял поднос с уже обработанными инструментами и, пройдя в конец комнаты, аккуратно опустил их в раствор.

  Он замер, когда со стола позади него раздалось тихое поскуливание. Прищурившись, Бэн слегка повернул голову и внимательно прислушался. Скулёж повторился. Нахмурившись, он открыл настенный шкафчик и извлёк стальной шприц с длинной иглой и ампулу с голубым препаратом. Встряхнув раствор, проткнул пробку и заполнил шприц на два деления. Вернув ампулу на место, приблизился к столу и нежно погладил перебинтованного пса, который жалобно скулил, смотря на него полными боли глазами. Ободряюще улыбнувшись, Бэн мягко ввёл иглу в мышцу и вскоре собака погрузилась в сон. Отложив шприц, он взял пса на руки и перенёс в клетку, в которую ранее положил удобную подстилку. Погладив его напоследок, закрыл дверцу и вышел из операционной.

  Устало сев за стол, Бэн зевнул и хрустнул пальцами, после чего лениво постучал костяшками по чугунному бюсту, у которого отсутствовала левая часть лица. Причём сама фигура была асимметрична, что создавало вид, словно бы недостающий кусок головы был вырван. Помнится, именно из-за этого дефекта ему и не хотели продавать его, но он настоял.

  - Слушаю вас, мэссэр Уилторс. - Бэн улыбнулся, услышав этот жуткий скрипучий голос, который раздался из разорванной головы.

  - Передай господину Нифалу, что с его Найло всё хорошо и он может забрать его домой.

  - Будет исполнено, - проговорил антураж и вновь умолк.

  Он вновь было откинулся на спинку кресла, но расслабиться ему не дали. Колокольчик над дверью тихонько звякнул, извещая о приходе нового клиента, и Бэн был вынужден подняться и пройти за высокую стойку у правой стены. В приёмную вошла знакомая фигура сгорбленной, шаркающей ногами и жеманно улыбающейся ярко накрашенными губами старушки, в маленькой чёрной шляпке на голове и с оттягивающей одну руку клеткой. Доктор через силу выдавил из себя улыбку и поприветствовал её:

  - Госпожа Датлди, добрый день!

  - Ох, оставьте, - она замахала свободной рукой. - Какой же это добрый день, если солнце не может погреть мои старые косточки? А ведь когда-то меня уверяли, что на Эг-Вигади можно жить беззаботно! Вокруг одни вруны и проходимцы.

  - Куда же без них, - поддакнул он.

  - Никуда. Только прямиком в могилу.

  "Это я бы с радостью устроил," - подумал про себя Бэн, а вслух произнёс:

  - Вы ещё всех нас переживёте, госпожа Датлди.

  - Уж я-то постараюсь прожить ещё годок, - она поставила на стойку клетку и её лицо мгновенно изменилось: она посмотрела на него таким грустным взглядом и заговорила таким жалобным голосом, словно хотела, чтобы он почувствовал всю потаённую в ней скорбь и глубокие страдания, которые она ежесекундно испытывает, - а вот моя Мисси, по видимому, не дотянет и до завтра.

  Старушка вытащила заранее подготовленный платок и промокнула невидимые слёзы. Бэн нахмурился и заглянул в клетку, где на голом полу лежал усмарский тион, стоивший в колониях несколько тысяч марок.

  - А что опять случилось?

  - Не знаю! - Датлди всплеснула руками. - Она просто лежит целыми днями, ничего не ест и очень тяжело дышит. Бедняжка Мисси. Она даже начала гадить под себя, представляете? - На мгновение жалобный тон сменился возмущенным и она, поджав губы, бросила недовольный взгляд на клетку. Но потом её лицо разгладилось и грустная улыбка вновь вернулась. - А может... может её лучше удавить, чтобы не мучилась?

  Лицо Бэна окаменело и он сухо произнёс:

  - Сейчас посмотрим, что с ней не так.

  Постелив на стойку мягкую подстилку, он открыл клетку и осторожно достал из неё собачку, которая испуганно забилась как можно дальше и отказывалась покидать её. Госпожа Датлди внимательно наблюдала за тем, как он поглаживает истощавшую собачку и осторожно ощупывает её.

  - Не перестаю удивляться тому, что такой здоровяк как вы, лечит животных. Вам бы в кузне молотом ворочать, а не тварей дрожащих спасать. Это ещё хорошо, что вы не имперец.

  Бэн на мгновение замер, а потом как можно непринуждённее спросил, продолжая осмотр:

  - А что, есть разница в том, кто именно лечит?

  - Конечно, - казалось, она была шокирована до глубины души тем, что он не понимает таких элементарных вещей. - Все имперцы подлые скоты, пожри их бездна! В них нет ни капли сострадания не то что к животным, а даже к собственным детям.

  - Неужели... - руки у него задрожали и его взгляд невольно метнулся к антуражу. Он во всех красках представил себе, как хватает эту старую стерву за шкирку и остервенело вминает её лицо этой полубашкой. С большим трудом он отвёл взгляд и сосредоточился на собачке.

  - Да, можете себе представить, - продолжала распалятся Датлди. - Они совершенно не заботились о своих выродках. С детства воспитывали в них жестокость и ненависть к нам, к колонистам, и заставляли приносить кровавые жертвы своим бесовским божкам! Нелюдь одним словом. И знаете, я слышала, - она опёрлась руками на стойку и подалась вперёд, - что они живут среди нас! Да-да, представьте себе! А ведь все наши беды только из-за них. Как по мне, так выселить бы их всех до одного за барьер и дело с концом - если они так верят в своих хваленых богов, то пусть они и спасают это прогнившее племя. А мы уже достаточно от них натерпелись. Вон - она махнула рукой, - вся страна лежит в руинах. Так что пусть или отрабатывают, или отправляются на все четыре стороны. Мы их кормить не обязаны. Я даже уверена, что когда последний имперец покинет Колонии, солнце сразу же засияет. Вот так вот.

  Бэн сжал челюсти и старался глубоко дышать. На его побледневшем лице играли желваки, щека нервно дёргалась, но пока что ему удавалось держать себя в руках.

  - Госпожа, - он прочистил горло, - госпожа Датлди, сколько раз в день вы обычно кормите Мисси?

  Старушка скривилась и хмуро посмотрела на него.

  - Так я же вам говорю, что эта шавка не жрёт ни черта!

  - Нет, я не об этом. Я о том, сколько раз в день вы её кормили до того, как она заболела.

  - Так сразу бы и спросили. Я кормлю её один раз по утрам.

  Бэн выпустил воздух сквозь зубы.

  - Госпожа Датлди, в прошлый раз, когда она... вывихнула ножку, я говорил вам, чтобы вы её хорошо кормили.