Избранница ночи

— Мы? — Гимаэль, оторвавшись наконец от клинка, поднял на колдуна взгляд из-под густых нависающих бровей.— Мы…— повторил он и захохотал хриплым каркающим смехом.

Двое воинов, замершие у дверей, засмеялись вслед за своим командиром, но тот бросил на них колючий взгляд, и смех мгновенно смолк.

Гимаэль в срочном порядке был вызван в Велитриум по повелению императора, дабы занять место командующего северной армией. Прежний военный наместник, заносчивый и грубый Клемансаль, погиб при таинственных обстоятельствах, как раз в тот день, когда ехал к нему, опальному Гимаэлю, в гости. Его карету так и не нашли, а он сам и возница были обнаружены с перерезанными шеями недалеко от берега реки Громовой. Труп одного из стражников, ехавших с ним в повозке, был найден на дороге где-то недалеко от Велитриума. Все это было покрыто мраком тайны, тем более что командир отряда охраны клятвенно заверял, будто командующий якобы велел им вернуться в город и не изменил своих показаний даже после жестоких пыток. Это наводило на мысль, что бедняга на самом деле не врал, но в таком случае все становилось еще более непонятным и запутанным. В тот же день по странному стечению обстоятельств из подвала замка исчезла молодая девушка, то ли боссонка, то ли вообще неизвестно кто, которую Клемансаль зачем-то держал в заточении. Стражник был найден в камере мертвым с переломанными шейными позвонками, а девицы и след простыл. Известно было, что она очень молода, красива, высока, с рыжими волосами. И все. Причем один из офицеров, который мог бы рассказать о ней, сейчас находился с отрядом на границе с боссонцами и за ним только вчера послали гонца.

Непонятного и запутанного было гораздо больше, чем мог переварить мозг Гимаэля, а тут еще этот колдунишка со своими россказнями — будто бы у него в распоряжении имеются два древних воина, против которых не может устоять целая армия, и что они с отрядом вернутся никак не позже, чем завтра. Все это несколько омрачало радость от того, что император вспомнил о нем, опытном и заслуженном военном, которого выгнал со службы после проваленной немедийской кампании. Гимаэль до сих пор считал себя несправедливо обиженным и совершенно невиновным в разгроме своей армии, и теперь чувствовал немалое удовлетворение от восстановления справедливости. Если бы не эти таинственные обстоятельства…

— Что ж, если не врешь, завтра во всем и разберемся.

«Мабионский меч? Хм-м… кто его знает?»

От размышлений заслуженного военачальника оторвал слуга, доложивший о возвращении гонца.

— Так быстро? — удивился Гимаэль, который не предполагал, что за одну ночь можно добраться до Громовой и успеть вернуться обратно.— Опять чудеса? — пробормотал он и махнул рукой слуге: — Давай его сюда.

С трудом переставляя ноги, в зал вошел солдат в запыленной одежде и с таким усталым и изможденным лицом, что можно было подумать: он провел верхом, не слезая с коня, несколько суток.

— Вот… ответ,— прохрипел он, протягивая генералу запечатанный свиток.

— Какой еще ответ? — рявкнул Гимаэль.

— Командующий Клемансаль… посылал нас к кениде Атлии…— ответил гонец, едва держащийся на ногах.— Где он?

— Где-где…— криво усмехнулся Гимаэль, и по его лицу гонец безошибочно понял, что своего бывшего начальника он больше не увидит никогда.— Давай сюда,— протянул он руку,— теперь я за него.

«Девчонка мне пригодится, если только в этом нет ошибки,— начал читать он про себя.— Привози ее. Согласна на предложенную тобой плату».

— Ничего не понимаю,— развел руками Гимаэль.— Кому, говоришь, он писал?

— Кениде Атлии.

— Кто такая? — нахмурился командующий.

— Она владеет небольшим замком в горах, неподалеку от Офира.

— Офира? Так это же очень далеко отсюда.

— Так точно,— ответил гонец.— Две недели пути.

— Ладно,— махнул рукой генерал.— Иди отдыхай, я разберусь.

Он еще раз перечитал письмо.

«Плату, плату, какую еще плату? Ладно, впрочем, это неважно…»

Он сидел, угрюмо уставившись в пол, и ему все больше переставало нравиться число всевозможных непонятных для него случаев.

«Что-то я не припомню, чтобы этот Клемансаль был большим грамотеем,— подумал Гимаэль, вертя в руках свиток.— Без сомнения, кто-то писал за него. Может быть, как раз этот колдун?»

Он вновь послал за Тиганасой, и тот не стал отрицать, что действительно по поручению Клемансаля писал письмо кениде Атлии. Речь в нем шла о рыжей девчонке, которая, по мнению покойного, могла заинтересовать кениду.

— А что за плата, о которой она говорит?

— Он написал…—наморщил лоб колдун.— Сейчас, сейчас.— Он лихорадочно пытался вспомнить, что именно писал под диктовку Клемансаля.— Вот… Если по-другому не договоримся, то с тебя двести монет.

— А ты эту Атлию знаешь?

— Один раз видел,— ответил Тиганаса.— Роскошная женщина.

— Все ясно,— усмехнулся Гимаэль.— А при чем здесь эта девка?

— Вот уж не знаю,— развел руками колдун.— Об этом генерал не упоминал.

— Кто-нибудь здесь что-нибудь знает?! — окончательно потеряв терпение, заорал на него Гимаэль.

— Мой господин,— испуганно воскликнул Тиганаса,— я припоминаю, что может знать тот офицер, за которым ты послал вчера…

— А… иди! — махнул рукой Гимаэль.— И смотри у меня, если завтра я не увижу твоих хваленых рыцарей…— Он выразительно провел ладонью по шее.— Ступай, ступай… Совсем распустились тут при этом засранце Клемансале!

Глава двадцать первая

Каждый раз они опаздывали совсем немного: либо жители деревни им рассказывали, что отряд, в котором были два всадника в масках на огромных белых лошадях, покинул их селение сегодня утром, либо встретившиеся им охотники говорили, что видели группу верховых где-то совсем недалеко отсюда, но вчера.

— Хватит! — потерял терпение Астамир.— Если мы так и будем все время тащиться по их следам, то в конце концов останемся с носом. Нужно выйти к переправе на Громовой и ждать их там!

— Чего, интересно, ты собираешься ждать? — возразила Соня.— Хочешь напасть, так ведь? Ты, видно, забываешь, что у нас нет ни малейшего шанса справиться с пятью десятками воинов, тем более что среди них эти двое. Мы должны скрытно проникнуть к ним, и тогда, может быть,— неуверенно сказала она,— узнаем, что нам нужно.

— Это ты, конечно, здорово придумала. Только тебе не кажется, что задача эта совершенно невыполнима? — поскреб щеку Кантенфлас.— Но Астамир прав: если мы не выйдем на переправу раньше них, все придется начинать сначала. Стало быть, пора выступать. Дорогу мы знаем, свои земли как-никак…

Они двинулись лесом к берегу Громовой, туда, где некоторое время назад аквилонцы учинили расправу с заставой боссонцев и Соня была взята в плен. Лошади выбились из сил, но, когда они подъехали к переправе, Астамир со злостью бросил перчатку оземь:

— Все пропало! Смотрите!

Соня и Кантенфлас горестно вздохнули, они тоже заметили на противоположном берегу цепочку всадников, исчезавшую за изгибом холма. Аквилонцы опередили их, и теперь слова голоса в Башне стали бессмысленными, не идти же им в Велитриум, прямо в лапы этих призраков и аквилонских солдат…

— Может быть, мне незаметно пробраться в замок? — предложила Соня.— Я смогу!

— Да уж конечно! — Астамир, несмотря на всю горечь их положения, расхохотался: — Из-за твоих волос тебя узнают в первую же секунду. Да и вообще… Ты, кажется, забыла, что совсем недавно сбежала оттуда.

— Что же делать? — Соня с надеждой смотрела на Кантенфласа, погрузившегося в глубокое раздумье.— Сделай хоть что-нибудь, ты же маг!

— Я, конечно, маг,— угрюмо кивнул Кантенфлас,— только это не означает, что я всесилен. Боюсь, нам придется вернуться в Охотничий Холм.

Во всяком случае сможем приготовиться к нападению… Они явно собираются предпринять еще одну вылазку. У них сейчас, наверное, новый военачальник. Вот с ним и пойдут,— вздохнул он — Так что давайте поворачивать обратно.

— Придется,— угрюмо согласился Астамир.— Но надо дать отдохнуть коням.