Единство государства (СИ)

Захар Строгов пришпорил коня, поднял высоко над головой копьё и радостно прокричал: "за мноооой!" Увлекаемая воеводой стальная масса тронулась с места. Ряд за рядом, бронированные конники, неудержимо набирая скорость прогарцевали мимо державного князя. Заметив выдвижение Старшей дружины, командир конницы благоверов выстроил своих всадников в боевые порядки и повёл их вперёд. Лесьяр Строгов увидел, как по его дружинникам выпустили стрелы лучники бунтовщиков. Особого вреда они причинить не смогли, но всё же несколько латников упали с коней в снег. Пятьсот конников на полном скаку сшиблись с кавалерией Благой рати. Встречный вихрь закружил в жуткой сшибке людей и животных. Издалека было видно как закованные в сталь латники смешиваются с облачёнными в кожаные панцири и суконные платья конниками. Сверкали мечи, ломались копья. Над местом схватки стоял звон железа, треск ломающихся копий, ржание коней и крики ратников. Бой длился недолго. Что могли противопоставить бывшие поместные стражники лучшим воинам Рустовесского государства? Только свою готовность умереть. Лишь конники Храмовой дружины смогли выстоять чуть дольше своих собратьев, но их было слишком мало. Железные кулак Старшей дружины безжалостно истребил конницу Вейкко, завалив место схватки кровоточащими телами убитых и раненых.

Разделавшись с конницей врага, Старшая дружина обрушилась на его пехоту. Младшая дружина зашла в тыл Благой рати и вступила в рукопашную сечу. Благая рать была почти полностью окружена. Обычно в таких обстоятельствах воины начинают панически разбегаться, спасая свою жизнь. Но к удивлению Лесьяра Строгова, Благая рать не побежала. Державный князь решил лично вмешаться в ход сражения. Если мудрейший Вейкко ещё не погиб и не пленён, то лучше самому проследить за его поимкой. Главный зачинщик мятежа должен быть примерно наказан.

Лесьяр Строгов повернулся к главному офицеру Знамённого отряда и вытащил из ножен свой меч. Тот всё сразу понял и дал команду людям. Державный князь в окружении пятидесяти телохранителей бросился по следам Старшей дружины. Эх, почему он лично не повёл её в бой? Что ни говори, а всё же засиделся он в вялой рутине своих чертогов. Бой уже затихал. Единая глыба Благой рати рассыпалась на множество дотлевающих углей последних схваток. Где же он, главный хранитель храма Юма и Живы, решивший, что в одиночку сможет поднять Рустовесскую землю против её державного князя? Сквозь прорези глазниц в железной маске Лесьяр осматривал картину битвы. Где он может быть в этой кровавой россыпи злости, смерти и страданий?

Внимательный взор выхватил из общей сумятицы стоящего в дали человека. Под кольчугой его виднелась одежда хранителя. На голове сидел посечённый полушлем. Из разорванной ткани левого рукава его текла тонкая струйка парящейся на морозе крови. В правой руке этот странный воин сжимал добротный меч, которым весьма успешно отбивался от окружавших его пехотинцев. Вейкко. Сомнений быть не может. Лесьяр пришпорил своего коня и помчался к месту схватки. "Взять живым!", - прокричал он громогласно. Так, как умел с тех времён когда лично участвовал в рукопашной, чтобы слышали все воины.

***

Битва была проиграна. Вейкко понял это когда вся Благая рать целиком увязла в жестокой сече, а Дарён увёл единственный запасной отряд против воинов, неожиданно вылезших из леса. Увёл и пропал там. Мудрейший остался без своего самого надёжного и талантливого офицера. Воля богов касаемо удела собранной им Благой рати была ясна. Позар и Светлоба нуждаются в защите оружием. Но встав с оружием в руках на защиту благих богов, ты неминуемо оказываешься в битве. Когда Вейкко увидел, что ряды его воинов почти прорваны он послал в то место обступавших его телохранителей. Два десятка воинов ушли и растворились в железном вихре.

К Вейкко приближались шестеро, пехотинцы Железного войска. Он вынул из ножен трофейный меч, совсем недавно принадлежавший его врагу, приставу Тайной стражи Лавру Крутову. Он достойно сражался, но погиб. Теперь мудрейший храма Юма и Живы может пройти тем же путём. Или попробовать выбросить клинок и молить о пощаде. Но нет, он начал войну не для того, чтобы убегать с поля битвы. У приближавшихся к нему пехотинцев были копья, короткие мечи и топоры.

- Брось меч! - прохрипел один из бойцов.

Мудрейший едва не повиновался команде, но отогнав сковавший тело страх, крепче сжал рукоять. До врагов оставалось меньше десятка шагов. Он никогда не обманывал себя касательно имевшихся у него боевых навыков. Однако тело само вспомнило все уроки, что были преподаны воеводой своему мудрейшему. Вейкко бросился на пехотинцев. Сам не зная как, мудрейший отражал удары и наносил их. Два пехотинца погибли, пытаясь обезоружить его. Это привело в ярость остальных и Вейкко увидел в их глазах свою смерть. Мир для него перестал существовать. "...ять живым", - донеслось до уха мудрейшего из реальности в которой он только что существовал сам и откуда ещё слышался шум битвы. Три острых копья, причиняя немилосердную боль, проткнули кольчугу и вонзились в его тело. Сильнейший удар топора вскрыл грудную клетку и разрубил сердце. Нестерпимая боль вышвырнула разум из тела. Взгляд Вейкко неотрывно приковала к себе Мора.

***

Державный князь, возвышаясь на боевом скакуне, молчаливо оглядывал Михайлов луг, на котором только что закончилась жестокая битва. Часть его воинов заняла лагерь Благой рати и обустраивалась в нём. Другие собирали на поле раненых, пытаясь оказывать помощь тем, кому она ещё могла пригодиться. После шума сражения поле наполнилось неожиданной тишиной. Лишь каркали закружившие в небе вороны, стонали умирающие, да изредка перекрикивались между собой уцелевшие. Было много лучников из Поместного войска. Но стрелки бродили по полю боя не из любопытства и не из сердоболия к раненым. Они собирали стрелы, порой выдёргивая их из ран окоченевших на морозе мертвецов. Больше всего убитых лежало там, где случилась главная схватка. Мёртвые воины в самых разнообразных, порой даже причудливых позах. Ставшие ничейными щиты, шлемы, топоры. Сломанные копья, вытоптанный снег, там и здесь утыканный стрелами. Всё это Лесьяр видел много раз в своей наполненной военными походами молодости.

Державный князь подъехал к тому месту, которое указал один из офицеров Старшей дружины. Слез с коня, почувствовав неприятный укол в груди. Захар Строгов лежал в снегу, широко раскинув руки и ноги. Чуть поодаль от его левой руки лежал щит. Правая рука продолжала крепко сжимать длинное копьё, с которым воевода бросился в бой. Под телом распростёрлась алая ткань плаща. Конь воеводы спокойно стоял рядом, безразлично оглядывая собравшихся людей. Никаких ран не теле Захара Строгова не наблюдалось, ни рубленных, ни колотых. Лишь из правой глазницы железной личины торчала глубоко засевшая в мозгу воеводы стрела, пущенная лучником Храмовой дружины. Вряд ли он бил прицельно. Но бесспорно это был самый удачный выстрел в его жизни. Об успешности которого он тоже скорее всего не знал.

- Как всегда первым шёл, а тут вон как, - в голосе сопровождавшего офицера Лесьяр услышал искреннее сожаление. - Это вина Старшей дружины, моя в том числе.

- В битве рискуют все. А от такого, - Лесьяр указал рукой на торчавшую из глазницы двоюродного брата стрелу, - вообще никто не обережён.

Бесшумно подошёл Лютогост. Державному князю уже сообщили, что его сын в поединке лично убил воеводу дружины храма Юма и Живы. Знал князь и о его ранах. Лесьяр оглядел сына.

- Тебя уже перевязали? Как ты себя чувствуешь?

- Всё хорошо, отец. Я смог его победить!

- Рад, что ты не зря проводил дни и ночи в тренировках. От твоего меча пал достойный противник.

Лесьяр говорил сухо, но в душе благодарил Единого за то, что тот уберёг в сражении Лютогоста. Потерять в столь небольшой битве помимо воеводы Старшей дружины ещё и сына, означало бы понести слишком неоправданные потери. Державный князь сдержал рвавшееся проступить на его лице чувство страха. Но в отместку оно откатилось в глубину и оглушило сознание болезненно ухнувшим ударом сердца. Дыхание перехватило, а перед глазами закружилась метель белых пылинок. Лесьяр опёрся на плечо Лютогоста.