Имперская гвардия: Омнибус (ЛП)

И только тогда я осознаю, что бью его не один. Отовсюду вылетают кулаки и ноги, обрабатывая его со всех сторон, втаптывая в пол. Я отшатываюсь, когда остальные силой прорываются к драке, и все что я вижу, как Роллис корчится от бури пинков и топчущих ударов. Густые струйки крови текут меж ног Кронина, пока тот стоит над Роллисом уперев руки в бока, наблюдая, как с кровью из того вытекает жизнь.

— И они сразили врагов Императора с праведной яростью, поскольку знали, что исполняют Его работу, — со злобной ухмылкой на лице произносит сумасшедший лейтенант, его глаза светятся безумием. Он вцепляется зубами в толстую щеку мужчины, разбрызгивая по воздуху капли крови. Еще одна серия ударов опускается на предателя, сопровождаемая звуком ломающихся костей.

Роллис не издает ни звука, даже ни одного хриплого вздоха. И тогда все остальные осознают, что все закончилось. Не говоря ни слова, все расходятся, каждый возвращается к своему обычному месту. Я смотрю на сломленный, избитый труп Роллиса и не чувствую ничего. Ни ненависти, ни презрения. Впрочем, сожаления я тоже не испытываю. Он был полным ублюдком и сдал он нас эльдарам или нет, он давно заслужил это. Чувствуя себя намного сильнее выдохшимся, чем за последние три года, я опускаюсь на свою скатку и падаю. Через несколько минут свет тускнеет, наступает цикл сна, и я слышу, как ворчит мой пустой желудок. Я осознаю, что из-за всей этой шумихи, нас забыли покормить этим вечером. Игнорируя голод, я пытаюсь заснуть.

Я ПРОСЫПАЮСЬ от кошмара из крови и криков, в котором Полковник смеялся над нами, пока мы дохли перед ним. Пока я поворачивал голову из стороны в сторону, чтобы ослабить судорогу, до меня дошло, что меня разбудил свет дневного цикла. И затем, увидев измятые очертания дальше у стены, я осознаю, что часть кошмара с Роллисом вовсе не была сном. Я вскакиваю на ноги и прогуливаюсь туда, чтобы взглянуть на него. Над его головой кровью небрежно написано слово — "Предатель". Пока я стою там, я ощущаю, как кто-то склонился к моему плечу и, оглянувшись, я узнаю Лори, она смотрит вниз на тело. Разворачивается и смотрит на меня.

— Ты правда думаешь, что он это сделал? — спрашиваю я, наполовину напуганный и наполовину обрадованный тем, что мы сделали прошлой ночью.

— А это важно? — вопросом на вопрос отвечает она, ее невероятные голубые глаза смотрят мне в самую душу.

— Нет, — решаю я, — он никогда не заслуживал последнего шанса, его давным-давно нужно было казнить. Некоторые вещи нельзя прощать. Я удивлен, что это дошло до кучки преступников как мы.

— Правосудие "Последнего шанса", — мило улыбаясь, отвечает она.

— АДМИРАЛ Бекс, ваш план совершенно недопустим, — произнес иссохший магистр войны, приглаживая складки своей длинной, черной полушинели, — невозможно сравнять с землей Коританорум с орбиты.

— Нет ничего, что нельзя было бы разрушить, магистр войны Менит, — ответил адмирал, самодовольная ухмылка смяла его жесткие, ястребиные черты лица, — это может занять десятилетия бомбардировок, но мы можем уничтожить эту повстанческую крепость и всех в ней.

— Это не выход и вы знаете это, — раздраженно огрызнулся магистр войны Менит, — по древнему декрету, пока стоит Коританорум, Тифон Прайм остается столичным миром сектора Тифон и Высшая Гвардия Тифона освобождена от службы в других мирах. Мое начальство и шагу не сделает, чтобы навлечь опасность на это привилегированное положение.

— Значит, вы отправите еще десять тысяч бойцов на еще одну бойню бесполезного штурма? — резко ответил адмирал Бекс. — Если вы не можете держать свой собственный дом в порядке, возможно, ваше привилегированное положение должно быть пересмотрено. В конце концов, разве можно доверить высшее руководство тому, кто позволил столице пасть перед повстанцами?

— А вы в свою очередь должны быть озабоченны отслеживанием флота-улья Дагон, адмирал, — резко ответил магистр войны, — или вы снова потеряли их след? Оставьте войну на земле нам и просто подвозите нам еще солдат.

— Не беспокойтесь насчет Дагона, генерал, — с ухмылкой уверил его Бекс, — Флот уверяет вас, что вы под хорошей защитой. В конце концов, мы лучшая линия обороны…

— Лучшая линия… — брызгал слюной Менит, его лицо стало красным от гнева, — если бы вы потратили половину ресурсов на завоз сюда полков Имперской Гвардии, от того, что вы выкинули на ничего не стоящих дипломатов по всей галактике, от флота-улья Дагон не осталось бы и следа.

— Вы смеете предполагать, что великолепный Флот Империума должен работать не более чем прославленным курьером? — зарычал адмирал флота Бекс. — Вы — Гвардия, даже не представляете себе, совсем не представляете, насколько велика галактика. Без Флота, даже сама могущественная Терра пала бы уже тысячелетия тому назад. Что ж, пусть так и будет. Вы можете расходовать столько душ Имперской Гвардии, сколько посмеете, и это будет вашей глупостью, я не несу за это ответственности.

Глава пятая

Хладная сталь

+++ Операция Сбор почти завершена. +++

+++ Хорошо. Жду вас в скором времени. +++

Я вижу примерно пять метров перед собой, после чего мой взор упирается в кружащийся снег. Я туже стягиваю капюшон своей зимней шинели вокруг лица своими тяжелыми перчатками, и медленно, но упорно тащусь в снегу по колено. В конце концов, оказалось, что наши "Химеры" здесь внизу бесполезны, местные использовали транспорт из шасси "Химеры", поставленной на лыжи, с гигантским турбовинтовым двигателем. Всего лишь километр или два от обогреваемой посадочной площадки до входа на заставу Эпсилон, где мы присоединимся к другому штрафному легиону, но я уже выдохся от усилий. С заставы Эпсилон мы должны будем промаршировать и задержать продвижение орков в горах, более чем в пятидесяти километрах от того места, где мы находились в данный момент. Мы не ждем, что выживем. Мы должны будем просто купить время для организации обороны. Две застава уже были захвачены зеленокожими и нас забросили, чтобы мы остановили их продвижение.

Маршрут не особо сложен, под горку вдоль долины к главному входу на станцию.

Прямо передо мной маячит длинная шинель пробирающегося по снегам Полковника, почти скрытая из вида кружащимся снегом. Рядом с ним едет капитан Олос из Крагмирской Имперской Гвардии, восседая на огромном, длинноволосом, сером четвероногом животном, которого они называли "плугфутом". Я мог понять почему: массивные лапы четырех ног имеют роговые наросты, которые прорезаются сквозь сугробы снега. Капитан завернут с головы до ног в густой темный мех, обвязанный и опоясанный мерцающей темной кожей вокруг талии, бедер и бицепсов. Он склонился с седла на высокой спине плугфута и разговаривает с Полковником, и я пошел чуть быстрее, чтобы послушать, о чем они говорят.

— Я отправил одного из своих бойцов вперед, чтобы он рассказал на Эпсилон, что мы почти добрались, — сквозь свирепый вой ветра орет Олос. Его лицо обветренно от постоянных патрулей в таких суровых условиях, кожа коричневая и загрубелая от постоянного нахождения в холоде.

— Сколько еще идти? — орет в ответ Полковник, сложив руки рупором вокруг рта, чтобы перекричать завывающую бурю. На нем толстая черная шинель, огромный шарф обернут вокруг подбородка и фуражки.

— Около пятисот метров, — громко отвечает капитан, — полчаса марша и мы на месте.

— Зачем посылать всадника? Почему просто не передать им сообщение связью? — спрашиваю я, тыкая пальцем за плечо на всадника слева, несшего огромную комм-станцию на спине.

— Сейчас сезон штормов, — орет в ответ Олос, — с южных полярных регионов поднимается какая-то странная хрень, которая портит комм-передачи на любой дистанции больше двухсот метров. На каждой заставе есть астротелепат для связи с передающими спутниками на орбите. Летом не все так плохо, но орки выбрали самое худшее время для вторжения.