Серая Орда

Точно вольные. Ни мордовские или русские князья, ни ордынские ханы, власти над здешними людьми не имеют. Атаманы Червленого Яра, дело совсем другое. Эти не правят.

На исходе второй недели чародей добрался до Ишмы. Город окружала невысокая бревенчатая стена. Всего-то в ней пара саженей — человек с коня без труда перескочит. Ни рва, ни ловушек, ни кольев. Несерьёзное препятствие для врага. А вот, поди ж ты, сколько город стоит, никто ещё этих стен не взял. Потому как не укреплениями силён Червленый Яр, а людьми. Тем самым сплавом, о который тупится булат и ломаются стрелы.

Перед самыми воротами Сокол повстречал необычный отряд. Чёртова дюжина всадников вытянулась из города и перед тем как раствориться в степи, поклонилась солнцу.

Предводитель их, в воронёных доспехах, заметил чародея и придержал коня. Что-то во внешности прохожего ему показалось знакомым. Некоторое время он разглядывал седовласого путника, пытаясь припомнить, где видел его.

— Я тебя знаю? — спросил он, так ничего и не решив.

— С твоим отцом мы были знакомы, — ответил Сокол. — Да и с дедом немало следов вместе оставили. Но с тобой ещё не доводилось встречаться.

— Вот как? Стало быть, давний товарищ.

Чёрный всадник помолчал.

— Зачем пожаловал, не спрашиваю, но если помощь нужна, скажи…

— Спасибо. Пока и сам справляюсь.

— Ну, смотри, старик. Меня нетрудно найти, коли нужда возникнет. Прощай!

— Удачи тебе, Кудеяр.

Отряд поднял пыль и ушёл на запад.

Надо же. Сколько прошёл чародей, никто не узнал его, а на самом пороге на знакомца наткнулся.

Попасть в отряд Кудеяра мечтал каждый мальчишка. Те, кто постарше, уже не мечтали, понимали, что означает подобное приглашение — смерть друга или родственника. Ибо брал атаман новичков только на место выбывших, придерживаясь неизменной своей чёртовой дюжины. Так что не о чем мечтать, напротив, желали все Кудеяру поменьше новобранцев. А удаль свою и при других атаманах проявить можно.

Единственный заезжий двор в Ишме держал Лунарь. Не самое доходное место. Прохожих мало. Этим путём в орду, или обратно, ходят немногие. Великими реками куда проще и безопаснее, а если кому уж приспичит сушей пробираться, то через Рязанские земли дорога проторена. Но Лунарь концы с концами сводил, да и на чёрный день денежку-другую откладывал. Потому как стекались в Ишму люди отторгнутые и лесом, и полем, и степью. И пока в местный сплав с головой не окунались, многие у Лунаря кров находили.

Двор был единственный, зато большой. Несколько высоких домов, десятка три комнат и большой обеденный зал. Заведение никогда не пустовало. Даже ночью народ сновал по двору точно по площади торговой. Вся жизнь городская сосредоточилась в этом месте. Все разговоры, встречи, все добрые и не очень делишки здесь обтирались. Потому как на атаманские дворы не всякого пускали, торг не каждый день открывался, а больше людям и собираться негде.

Не зная сколь долго продлятся поиски, Сокол снял комнату, выдав себя за кадомского лекаря, пробирающегося в Червленый Яр к знакомому скорняку.

— Ногам отдых нужен, — сказал он Лунарю. — Старый я. Так что пару деньков отлежусь у тебя. А там дальше двинусь.

Хозяин не поверил ни единому слову (чародей по глазам понял), но от крова не отказал — ибо в этих местах редкий гость выдаёт себя с потрохами. Все больше сказками кормят.

Расспрашивать о Варунке людей и самого хозяина, Сокол не захотел. Мало ли какую власть здесь викарий московский имеет. Не случайно именно сюда княжича утащили. Не в Москву даже. С этим, кстати, ещё предстоит разобраться, почему сюда.

По описанию незнакомца, которого так удачно вытащили из полыньи вурды, искомый дом, он нашёл без хлопот. Рядом с церквушкой один такой стоял с заколоченными окнами. Так что сомнений не осталось. Но соваться сходу внутрь чародей остерёгся. Сперва понаблюдал издали.

Не так-то просто в маленьком городке торчать посреди улицы пришлому человеку, оставаясь незамеченным и не спрошенным. Но Сокол умел притаиться. С утра и почти до вечера простоял он, не шелохнувшись. Наблюдал.

Дом производил впечатление совершенно покинутого. Никто за целый день не вошёл в него и не вышел. Не доносилось ни звука, ни отблеска.

Как темнеть начало, Сокол покинул сховище и подобрался к дому с обратной стороны. Здесь, среди запущенных огородов, он увидел тропинку.

— Надо было сразу дом обойти, — с досадой отметил он.

Но время не воротишь.

Выбрал местечко посуше, чародей прилёг. Поёрзал, устраиваясь. Вытащил из-под себя несколько камушков. Терпимо. Скрепил над головой лопухи соломинкой, так чтобы и от солнца, и от небольшого дождя закрывало, и от взглядов случайных. Совсем хорошо стало. Перекусил, что с собой захватил, и продолжил слежку.

Солнце ушло, заняли место на небе месяц и звёзды. И вот тут, на тропинке появился человек. Чародей разглядел монаха, а по крупным его очертаниям догадался, что чернец из тех самых, алексиевских. Значит, не зря выжидал. И не зря пробирался в такую даль.

Монах осторожно пересёк огород, огляделся и еле слышно постучал. В доме скрипнуло. Монах что-то шепнул, дверь приоткрылась, и ночной гость скользнул внутрь.

Покинув лопушиный навес, Сокол прокрался к окну. Так шустро, что поспел к началу разговора. Сквозь плотно подогнанные доски ставень разглядеть ничего не удалось, но голоса он услышал. Они доносились едва-едва, и окажись на месте чародея обычный человек, он ничего не разобрал бы. Но Сокол умел напрягать слух.

— Ну как, растёт?

— Кто?

— Ну кто? Не тырык твой, понятно. Голова растёт?

— Поди сам, да померь. Я не спятил ещё в Старицу спускаться.

Заскрипели половицы. Собеседники удалились в глубину дома. Тут и чародейской способности не хватило расслышать.

Сокол отступил к лопухам.

Итак, он нашёл то, что искал. Даже если Варунка в доме нет, монахи неизбежно выведут на него. Рано или поздно. Но Сокол почему-то был уверен, что долго пасти чернецов не придётся.

Он вернулся на заезжий двор, плотно перекусил и несколько часов вздремнул. А ранним утром вновь был возле дома. На сей раз, он перенёс лёжку поближе. Заросли репейника сыграли на руку. Новое убежище Сокол нашёл под самым основанием дома. Он расковырял щель и теперь мог слышать разговоры из дальней комнаты.

Довольно долго в доме стояла тишина. Затем раздались шаги, бренчание посуды, плеск воды и фырканье. Наконец, вновь заговорили. Теперь собеседников оказалось трое. Но главное чародей убедился, что княжич находится здесь.

— Боюсь, не дотянет мальчишка до часа назначенного, — посетовал тот, что вчера открывал дверь. — Есть отказывается. Уже неделя, как кроме воды ничего в рот не берёт. И не заставишь никак. Только смеётся щенок в ответ на любые угрозы.

— Н-да, — ответил голос ночного гостя. — Хозяин запретил его трогать.

— То-то и оно. И так, и эдак плохо выходит.

Помолчали. Сокол улыбнулся — судя по всему, княжич сумел доставить хлопот своим стражникам.

— Заговорить бы его на послушание. Может, колдуна пригласить какого, или ведунью.

— Я тебе приглашу! — этот властный голос был чародею незнаком. — Даже и не думай об этом!

— А если опоить его дурманом каким? Может, воля ослабнет, впихнём в него кусок-другой.

— Хм. Попробуй, — позволил «старший». — Только не переусердствуй. Он нам здоровым надобен в своём уме. Я завтра к Старице отправлюсь. Так ты смотри, головой за щенка отвечаешь.

В ответ раздалось ворчание.

Сокол задумался. Выручать ли срочно Варунка или ещё послушать разговоры. Очень они ему важными показались. Но пока до сути не добрались. Одни намёки. Да и лучше дождаться, когда народу в доме поменьше станет. Трёх монахов, если они из того же тула, что и мещёрские, ему не осилить. Он и с одним-то может не управиться. Голодает Варунок, это плохо, но пусть потерпит ради дела, — решил чародей.