Страсти по принцессе

…В Ронеро Сварог решил возвращаться из трех королевств самым коротким путем. Они переплыли залив, высадились на хелльстадском берегу, где их встретил верный Вентордеран, добрались на нем до Итела, а там Сварог в третий раз создал новехонькую «Принцессу», и они двинулись вниз по течению, наняв в Пограничье нескольких кочегаров, не скрывая уже своего настоящего облика.

Конечно, молва их не обгоняла. О происшедшем в Пограничье еще не знали, ибо там не было ни газет, ни телеграфа. Зато в Харлане, остановившись запастись углем, они сами узнали прелюбопытнейшие новости, доставленные всезнающими речниками еще до подхода официальных сообщений.

Все рассказчики, ничуть не расходясь в существенных деталях, повествовали, что король Конгер вкупе с адмиралом Амондом провели какую-то коварнейшую, изощренную интригу, вынудив ронерскую «Черную благодать» выползти на свет божий и раскрыться. Что по всему королевству идет грандиозная облава на куклосы. Что заговорщики пытались подменить принцессу Делию неким созданным с помощью самой черной некромантии оборотнем — не подозревая, что тем самым суют руки в настороженный волчий капкан, обрекая себя на разоблачение и погибель. Что принцесса Делия еще до претворения в жизнь гнусного замысла заговорщиков отправилась в три королевства, дабы сбылось пророчество Таверо, и вот-вот должна появиться во всем блеске триумфа, чтобы упасть в объятия сурового и хитроумного родителя, решившего окончательно и бесповоротно очистить свои владения от черных магов.

Сварога такая трактовка событий ошеломила — как, впрочем, и всех остальных, включая Делию. Справившись с удивлением, в глубине души он посмеивался — дело житейское, не впервые власти в лице короля, давшие поначалу маху, попытались срочно подстроиться к ситуации, объявив себя всеведущими и с самого начала, изволите ли видеть, прекрасно обо всем знавшими. Зато Делия была вне себя от ярости, вспомнив свои мытарства.

И Сварог уже не сомневался, что встреча отца с любящей дочерью пройдет отнюдь не идиллически — если вспомнить, что в жилах обоих течет буйная кровь Баргов, не выдохшаяся ничуть за последнюю тысячу лет. Он попытался было мягко втолковать рассвирепевшей принцессе, что положение поневоле обязывает венценосцев изящно маскировать крупные промахи, но Делия, сверкая глазами не хуже пантеры, кипела:

— Изощренные интриганы, знавшие все наперед?! Да они ручки целовали этой твари, пока я пряталась в борделе и не знала, буду ли завтра жива!

Потом она немного успокоилась и перестала швыряться матросскими словечками. Однако когда на рассвете на ронерской границе «Принцессу» встретили выстроившиеся поперек реки разукрашенные флагами расцвечивания королевские фрегаты, еще издали сотрясавшие берега пушечной пальбой, и на борт к ним поднялся адмирал Амонд, на Делию вновь накатило, и она держалась с адмиралом так, словно он и был виновником всех ее невзгод.

Странно, но адмирала это словно бы нисколечко не удручало, и Сварог частенько ловил на себе совершенно непонятные взгляды старика — то ли пытливые, то ли насмешливые. И порывался поговорить по душам — но как-то так получалось, что за несколько часов плавания до Равены ни Сварогу, ни Делии не удалось остаться с адмиралом наедине. Вряд ли это было случайностью, офицеры имели четкие инструкции. Можно и не гадать, кого первого постигнет опала, стоит Делии взойти на трон…

Возможно, из-за этой обиды она и держалась столь надменно, гордо воздев голову, ехала впереди, совершенно не обращая внимания на пеструю толпу.

И тут Амонд, чуть подхлестнув рыжего, «солнечного» жеребца, оторвался от своих офицеров, проехал меж теткой Чари и Леверлином. Поравнялся со Сварогом, теперь их кони шли голова в голову. Украдкой покосившись на безмолвного спутника, Сварог подметил, что на круглой тулье лангилатана, прямо под вычурной золотой бляхой заметна тщательно заделанная кожаной заплаткой круглая дырочка. И спросил не без иронии:

— Заветная шляпа, а?

— Верно, — невозмутимо ответил адмирал. — Картечь. У Инбер Колбта. Моряки — люди суеверные, ваше величество.

— Значит, с вас сняли опалу?

— Я никогда не был в опале, — сказал старик столь же бесстрастно. — Вам приходилось когда-нибудь видеть, как ловят рыбу на свет? На носу лодки разжигают костер, и к нему из ночного мрака плывет рыба. И ее бьют острогой… или выхватывают подсачком. Обычно человек, угодивший в опалу, но по-прежнему располагающий верными ему войсками и сторонниками при дворе, становится тем самым костром, на который плывет рыба. Хищная рыба, не самая глупая… Искренне полагающая, что опальный жаждет мести. Так и бывает… если опала настоящая. А когда она оказывается мнимой, рыба обречена на острогу… — Он жестко усмехнулся. — У короля, скажу вам честно, хватает недостатков. Одного среди них нет — излишней доверчивости. Вообще нет доверчивости. И чтобы обмануть его в серьезном деле, потребуется нечто большее, чем старания доморощенных черных магов с их сотканными из вонючего воздуха двойниками… — Он повернул голову и уставился на Сварога холодными светло-синими глазами. — Разумеется, принцесса ни о чем не подозревала. Мы не могли рисковать. К тому же опасности для нее не было почти никакой. По двум причинам. Во-первых, всем она нужна была живая. Во-вторых… Не хотелось бы сейчас об этом говорить.

Сварог смотрел на него и видел, что адмирал не врет. И не мог разобраться в собственных ощущениях, понять, чего там больше — разочарования или злости. Пожалуй, злости. Потому что разочаровываться вроде бы не в чем и не в ком…

— Понимаю, мы доставили вам много неприятных минут, — кивнул адмирал.

— Но игра требовала максимального правдоподобия. Потому мы и заперли вас на ограниченном пространстве, как поросенка в загородке, каким охотники приманивают волков… «Черная радуга» охотилась за вами, а мы смыкали петлю вокруг них. Шла охота на охотника. И допустимые потери оказались неизмеримо ниже намеченных, собственно, они были ничтожными…

— Допустимые потери… — повторил Сварог с горечью.

— Не будьте ребенком. Это война. Зато теперь в наших руках — добрых три четверти членов «Черной благодати». Куклосы в Ронеро практически разгромлены. Уцелевшие разбежались и прячутся, бегут за границу, они еще долго не опомнятся… Таких успехов не случалось лет пятьсот, со времен Катберта-Молота. Понимаете вы это? Не было другого выбора. В сущности, мы, как не раз уже случалось, проделали за ваши тайные службы изрядную работу. А ваши с принцессой переживания и сантименты — это, простите, ненужная лирика.

Он покачивался в седле, бесстрастный и невозмутимый, глухой к любым возражениям. «Снова в роли куклы, — задыхаясь от бессильного бешенства, подумал Сварог. — И, что самое скверное, не найти убедительных аргументов против адмирала. Как бы ты ни изощрялся, тебе сунут под нос результат, а результат таков, что и в самом деле превращает в сентиментальный лепет все протесты…»

— Значит, вы знали обо мне с той минуты, как мы приплыли в Равену?

— Кое-что о вас мы узнали еще раньше, — сказал адмирал. — Чего вы хотели? Оказаться в гуще столь серьезных событий — и не обратить на себя внимания?

— И все же я усматриваю кое-какие несообразности, — сказал Сварог, пытаясь выглядеть столь же бесстрастным. — Рискуя, вы превзошли меру допустимого. Я уж не говорю о том, что Делию могли убить чисто случайно — при погоне, в стычке… Арталетта, сдается мне, оказалась и для вас совершенно неожиданным сюрпризом? То, что с ней произошло?

— Конечно. В таком предприятии ни за что не обойтись без неприятных сюрпризов и непредвиденных ходов противника. Но она ведь не смогла причинить вам ощутимого вреда? Объявленный нами шаррим, как вы, должно быть, согласитесь, вспомнив все происшедшее, служил в первую очередь вашему удобству. Не считая Арталетты, никто вас не преследовал и не пытался задержать.

— Ну да, — сказал Сварог. — Нас всего лишь умело и продуманно загоняли в Хелльстад. Как вы могли пойти на такой риск? Либо вы с королем — самонадеянные идиоты… либо ваша уверенность в том, что с Делией ничего не случится даже в Хелльстаде, была основана на чем-то весьма серьезном. Я об этом думал уже. Сохранившиеся тексты Таверо, каких нет у других, или нечто иное?