Черная Молния

— Метротуннель! Он говорил о метротуннеле!

Дима понял, почувствовал всей кожей: надо спешить! Встроенные в «Волгу» насосы не справлялись, и тогда он просто открыл окна и на лету поболтал Черную Молнию из стороны в сторону, сливая воду. Холодно! Это хорошо, значит — жив!

«Подожди, Настенька, подожди! Сначала надо тут разобраться! — Дима выкрутил руль, направляясь к мосту, там — туннель, метро. — Ты еще немного подожди. Ты же сама сказала: я тебя жду!»

Метромост, а вот и туннель. Под землей Черной Молнии летать еще не доводилось, но все случается когда-нибудь в первый раз. Поезд Дима заметил в последний момент, но лишь придавил педаль: ради важного дела можно и подрезать, если аккуратно! Так ему еще не гудели, отражающийся от стен туннеля звук заставил покрепче схватиться за руль.

— А что это я мерзну? — спросил он сам себя, легко уворачиваясь от следующего поезда, на этот раз встречного. — Плотное тут движение, но печку надо бы включить. Жизнь продолжается!

Поток теплого воздуха прибавил боевого духа. Не на такого напали! Ведь у него — Черная Молния, а она и без нанокатализатора способна на многое. Правда, недолго. Но если нанокатализатор можно отобрать, то можно и вернуть. И Дима начал понимать, кто это мог сделать.

Ему бросилось в глаза боковое ответвление туннеля, и он, не задумываясь, свернул. Не лететь же «со всеми станциями»? Лаборатория, или про что там успел сказать Перепелкин, должна быть где-то здесь, совсем рядом. Дмитрий начал притормаживать, мысленно готовясь к бою.

Невеселая карусель продолжалась. Гул, поначалу тяжелый, грохочущий, стал тоньше по мере ускорения вращения неимоверной мощности бура, и появилась возможность для общения. Не видя друг друга говорить тяжело, но иногда нет другого выхода.

— Миша! — крикнул Перепелкин. — Миша, а ты знаешь, почему наша «Волга» так и не полетела?! Почему испытания тогда не удались?!

— Нет, Паша, не могу понять! — долетел ответ Елизарова. То ли с иронией говорил Михаил, то ли всерьез, понять было трудно. — Ведь должна была полететь.

— Это я сделал, Миша!

— А зачем, Паша? — без всякой злобы спросил Елизаров. — Ну зачем? Обстоятельства?

— Нет, не обстоятельства! — честно признался Перепелкин. — Я хотел разлучить вас с Олей! Просто тогда вдруг понял, что один человек может быть дороже всего! И начальства, и всяких нобелевских премий! Слышишь?

— Ага! — Елизаров был все так же спокоен. — Я так и думал. Может быть, ты в чем-то прав. Но в целом ошибся. Таймер все заметили?

— Ой! — подала голос Романцева, которая только что обратила внимание на периодически появлявшийся в ее поле зрения электронный таймер. — Пятнадцать секунд! Это нам осталось до…

Раздвинув створ железных ворот, в зал втиснулась Черная Молния. Дима, увидев вращающихся на буре ученых, выскочил из машины еще прежде, чем она окончательно остановилась. Он взбежал по железной лесенке к колонне бура.

— Дима, ну наконец-то! — ворчливый Перепелкин среагировал первым, будто и правда его ждал. — Там на приборе кнопка, красная!

— Дима! — только и пискнула Романцева. — Прилетел!

Он вдавил красную кнопку в панель со всей силой, на которую был способен. Гул пошел на убыль, вращение колонны тут же стало замедляться.

«Успел! Но если бы не Настя… — Дима только что это осознал: — Она меня спасла!»

— Дима! — Перепелкин оказался информированнее всех. — Нанокатализатор там, наверху, за дверкой! И еще: Купцов все видит, тут камеры слежения!

— Сейчас! — Дима отвязывал ученых. — Плевать, пусть видит. Я уже понял, кто за всем этим стоит!

— Нанокатализатор надо уничтожить, немедленно! — не унимался Перепелкин. — Такую энергию нельзя держать вот так, под рукой! Она погубит всех! Немедленно уничтожить, пока Купцов не вернулся. У него тут полно вооруженных бандитов!

— Ну и как ты его собираешься уничтожить? — Елизаров растирал затекшие руки Романцевой. — Кувалдой не разбить.

— А вот это мне еще тогда в голову пришло… — вздохнул Перепелкин. — Если соединить полюса, он уничтожит сам себя. Мгновенно израсходует весь потенциал. И пусть потенциал бесконечен — все равно минус бесконечность на плюс бесконечность дадут ноль.

Елизаров шумно вздохнул, но ничего не ответил. Даже он, неисправимый романтик, понимал: этому подарку из далекого космоса не место на Земле. Дима открыл дверцу и выдернул нанокатализатор из гнезда. Ему было очень жаль чудесного прибора, способного принести так много добра. Но он мог принести и неисчислимые бедствия. Где плюс бесконечность, там и минус…

— Добро можно делать и не летая над городом, правда?

— Точно, Дима! — поддержала его приходящая в чувство Романцева. — Давай, Паша, ты. У меня рука не поднимется.

Перепелкин протянул руку к нанокатализатору.

Когда колонна бура начала вертеться, к Купцову возвратилось спокойствие. Наблюдая за эвакуацией персонала, он все же понимал, что крохотный риск пострадать самому все же сохраняется. Кто знает, какие опасности на самом деле скрыты там, в бездне, под кристаллическим основанием Москвы? Виктор Александрович предпочел сесть в «мерседес» и подняться повыше. В конце концов это было просто приятно. Торжествовать — так торжествовать!

— «Дорогие москвичи, доброй ночи… — напевал он старую песенку, кружа над огнями города. — Доброй вам ночи, вспоминайте нас…»

Купцов не испытывал ни малейшего сожаления. Каждый сам должен решать свои проблемы, и только свои. Ему нужны алмазы, и он идет к ним кратчайшим путем. Но разве легким? Разве хоть кто-то ему помогал? Наоборот, многие пытались мешать. А уж какой поднялся бы вой, узнай люди, чего им будут стоить алмазы Купцова! Да, придется пожертвовать жизнями очень многих. Но пусть они сами заботятся о себе.

«Мальчик Дима… Кто бы мог подумать? Я тебя и узнал-то не сразу… А ведь ты вроде был способным, понял, что к чему, — не без веселости вспоминал Купцов, кружа в ночном небе. — Понял, и что? Сломался, как только пришлось переступить через другого человека. Да, через отца, это тяжело. Но ведь не ты же его убил? А почитай историю, там много есть на эту тему. Великие люди, самые великие, те, кто вершил великие дела, через кого они только не переступали… И не нужно их винить, Дима. Просто есть люди-волки, а есть люди-овцы. И тебя, видать, не переделать. А уж тогда не обессудь, мой рано почивший маленький друг!»

Купцов покосился на предусмотрительно заведенный таймер. До встречи с кристаллическим основанием оставалось всего несколько секунд. Он поднял машину повыше — на всякий случай. Посмотрел на экран камеры слежения. Ученые вовсю «катались», исхитряясь еще и переговариваться.

— Вот старые болтуны! — хохотнул Купцов и снова запел: — «Ну что сказать вам, москвичи, на прощанье? Доброй вам ночи, вспомина-а-айте нас!»

И вот тогда все кончилось. Остановился дистанционно связанный с лабораторией таймер. Купцов посмотрел на экран — Черная Молния, помятая, но живая, стояла в помещении буровой. Дмитрий отвязывал пленников. Скрипя зубами, Виктор Александрович наблюдал, как мальчишка достает нанокатализатор. Он прибавил звук из буровой и выругался: проклятый старый баран Перепелкин уже знал, как уничтожить самую ценную вещь на Земле!

— Да что же делать мне с этими людьми?! — выкрикнул Купцов и ударил кулаком по рулю. — Впрочем, что всегда — то и делать.

Он быстро нажал кнопку громкой связи. Теперь его будет очень хорошо слышно всем четверым упрямцам.

— Дима, привет! Это Виктор Александрович, узнал? Вижу, что узнал! — Купцов зло усмехнулся, разглядывая озирающегося Дмитрия. — Дима, мне нужен нанокатализатор, а тебе — девушка. Красивая такая, ну, ты знаешь, о ком речь. Давай меняться.

Не дожидаясь ответа, Купцов развернул «мерседес» и взял курс на университет. Все было в порядке, и страшный подарок москвичам на Новый год лишь откладывался. Такие, как Дима, не умеют торговаться и потому обречены. Побеждают сильнейшие, а последние никогда не станут первыми!