Конан идет по следу

Кейлаш упал на колени и отвернулся, чтобы не смотреть в бронзовое лицо бога. Конан содрогнулся от инстинктивного ужаса перед сверхъестественным. Очень неплохо, что Таргол разделался с Балберотом. Но почем знать, вдруг он и их сейчас точно так же уделает?..

Мадезус, казалось, хотел что-то сказать, когда исполин заговорил снова:

– ПОКИНЬТЕ С МИРОМ ЭТО МЕСТО. ТАРГОЛ НЕ ДЕРЖИТ НА ВАС ЗЛА.

Мадезус взволнованно прокашлялся:

– Мои спутники и я… мы благодарим Тебя, могучий Таргол. Мы выполним Твое повеление. Позволь только спросить Тебя, кого Ты уничтожил: жрицу мутари или демона, которого она призвала?..

– По сравнению с Голосом Таргола голос Мадезуса был жалок и слаб. Конан и Кейлаш смотрели на него как на безумца. Долгое время Таргол просто стоял, не двигаясь с места и приоткрыв огненный рот. Слышал ли он вопрошание жреца?.. Однако после долгой, томительной паузы Голос загрохотал вновь:

– ОНА БЕЖАЛА В ШАН-И-СОРХ. ТАРГОЛУ НЕТ ДО НЕЕ ДЕЛА. ВЫ ПОКИНЕТЕ ЭТО МЕСТО И БОЛЕЕ СЮДА НЕ ВЕРНЕТЕСЬ.

Конану и Кейлашу дальнейших понуканий не требовалось. Удирая из чертога, горец позволил себе лишь с тоской оглянуться на свой искореженный меч, валявшийся на полу возле ноги исполина. Конан с силой хлопнул ладонью по спине замешкавшегося Мадезуса, направляя его в сторону двери. Исполин чуть посторонился, освобождая им путь, и жутковатый красный ковер коридора заглушил их поспешное бегство.

Мадезус все-таки оглянулся через плечо, чтобы еще раз взглянуть на Таргола, – не каждый все-таки день беседуешь с живыми богами! – но увидел лишь… бронзовые двери. Целые и невредимые. Никаких осколков, разбросанных по полу. Закрытые двери, точно такие, какими они увидели их по пути сюда.

Жрец только помотал головой и припустил следом за спутниками…

Не останавливаясь, они добежали до крутой лестницы, выводившей в зал наверху. Конан взлетел по ней первым, за ним последовали остальные. Они огляделись… Первое, что бросилось в глаза киммерийцу, – бронзовые спинки, которые он отломал от скамей, были поставлены на места. Как и рукоятки наружной двери. А сама дверь была распахнута настежь и как бы приглашала их выйти.

Что они и сделали без промедления.

Снаружи сияло послеполуденное солнце, правда прямые лучи его не касались храма и не проникали за порог. Когда спутники выскочили наружу, каменная дверь гулко бухнула за их спинами, наглухо перекрыв вход. Этот звук заставил подскочить всех троих.

У киммерийца вырвался вздох облегчения: какая же благодать вновь оказаться под открытым небом, покинув наконец недра странного храма!.. Кейлаш, напротив, сразу засыпал митраита вопросами. Ему не терпелось побольше разузнать про Таргола и Балберота.

– Почему Он грохнул демона, а нас пощадил? – недоумевал горец. Действия бронзового исполина сбивали его с толку. – Конан, может, больше порушил в Его храме, чем Балберот!

– Таргол давным-давно не в ладах с архидемонами, – несколько рассеянно отвечал жрец. – В старину худшим врагом Таргола был Йог – архидемон, почитавшийся жителями Дарфара. Этот Йог был одним из свирепых демонов Древней Ночи; некоторые называют его и самым могущественным. В Замбуле, где более всего процветал его культ, йогитский Иерарх решил даже изгнать из страны все иные религии. Дело было несколько столетий назад… В одну кровавую ночь все жрецы Таргола были схвачены и торжественно отведены к священной яме Йога. Там приверженцы архидемона вырвали у них сердца и пожрали на ритуальной трапезе. Еще сохранились легенды о том страшном убийстве, о том, как играл лунный свет на крови, до краев заполнившей яму…

Но на другой же день исчезли все жрецы Йога с их остро подточенными зубами, знавшими вкус человечины! В том числе Иерарх! И до нового восхода луны не удавалось обнаружить ни малейшего следа!.. Но потом в той самой яме нашли их скелеты. Скелеты, лишенные плоти, но сохранившие облачения из перьев и увешанные харийскими драгоценностями… Страшна была месть Таргола, воистину страшна, но… бесплодна. Его замбулийский храм впал в запустение, а йогитское священство мало-помалу вновь возродилось. Авторы исторических трудов сходятся на том, что Таргол до сих пор держит зуб на Йога и подобных ему, но обе стороны прежде уклонялись от прямых столкновений. Вот Балберот, по-видимому, и попался…

– Я слышал, никто не может заглянуть в лицо богу и сохранить жизнь… – торжественно заявил Кейлаш. – А с нами именно это и произошло!

– Может, и так, друг горец, а может, и нет, – загадочно ответствовал мигрант. – О Тарголе вообще известно немногое, а что касается Его внешности – и подавно. Многие богословы, однако, упоминают о том, что Ему подвластны стихии Земли и Огня. Решусь предположить, что бронзовый исполин, которого мы видели, – всего лишь изображение, созданное и оживленное Тарголом нарочно для этой цели. Как я уже говорил, боги предпочитают избегать открытого вмешательства. Вот, например, Конан, твой Кром…

– Не время нас просвещать, жрец, – перебил Конан и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. – И потом, все, что мне когда-либо хотелось знать о Кроме, я и так уже знаю. Пока мы тут стоим и чешем языками, наши шансы отыскать хренову жрицу убывают все больше! У нас дело есть, между прочим!..

И он метнул на Кейлаша смертоубийственный взгляд, предупреждая, чтобы тот не смел задавать жрецу дальнейших вопросов.

– Да, да… – согласился с киммерийцем Мадезус. – Ты прав, конечно. Наше дело не завершено… Напротив, оно только стало трудней. Необходимо последовать за жрицей в Шан-и-Сорх, где она теперь укрывается. Нам предстоит проехать множество лиг, и притом через пустыни восточного Шема. Это займет больше месяца, даже если верхом…

– Больше месяца!.. – с отчаянием повторил Кейлаш.

– Причем гораздо больше, – хмуро вставил Конан. – Потому что только головой ушибленный потащит туда с собой лошадь. В шемитской пустыне не выживет даже верблюд! Мы можем доехать до южных границ Хаурана, но дальше – только пешком! – И он тяжело покачал головой, припоминая: – Несколько лет назад я разговорился в таверне со старым немедийским рубакой… Он когда-то ездил аж в Сабатею, – это такой шемитский город у Тайанских гор, немного западнее Шан-и-Сорха. Много раз наполнял он свою кружку, рассказывая о том путешествии, и видели бы вы, как тряслись у него руки! Он был тогда охранником в купеческом караване, шедшем через пустыню. А там, как он выразился, воды ни капли, но зато разбойник на разбойнике…

Кейлаш возмущенно фыркнул:

– Еще не родился тот головорез, который скрестил бы мечи с сыном Кранароса – и остался в живых!

– У немедийца тряслись руки не от воспоминаний о разбойниках, но кое от чего другого, – возразил киммериец. – Пустыни Шема, говорил он, – это седалище смерти. Ничего живого там нет. Немедиец так и не рассказал мне, что же такое встретилось ему там. Но я вам вот что скажу: если уж что-то могло довести до такого состояния закаленного немедийского наемника, то и нам не грех бы держаться от этого подальше. А потому я предлагаю избрать иной путь, не тот, которым ехал он сам. Давайте пересечем Кезанкийские горы с запада на восток. Так мы не попадем ни в Коринфию, ни в Коф, ни в Замору. Если мы потом отправимся вдоль гор к югу, то выйдем на торговый путь, что ведет из Хаурана в Замбулу. Мы сможем держать направление на Тайанский хребет… Меня только одно смущает, жрец. Шан-и-Сорх – пустыня обширная. Как мы в ней отыщем то, что нам надо?

– Отличный вопрос, Конан, – кивнул мигрант. – У меня у самого назрело несколько, и ответить на них еще потруднее, чем на твой. Почему она вообще отправилась в Шан-и-Сорх? И каким образом в один миг попала туда?.. Следы ее присутствия, которые я ощущал, были совсем свежими. Если бы она оставила их несколько дней назад, я бы сразу это распознал. Ты говоришь, обычное путешествие займет не менее месяца?.. Значит, она освоила Перемещение… Это одна из отраслей магической науки, доступная лишь тем, кто уже накопил необъятную мощь. Я никак не ожидал, что даже у нее хватит на это силы… Но что касается того, где именно в Шан-и-Сорхе она притаилась, тут у меня одна зацепка все-таки есть. Мой Учитель, почтенный Кадетов, рассказывал: Скаурол, величайший из поверженных мутари, жил в Шеме. Отчего бы нашей жрице не отправиться в развалины его дворца? Может, она хочет там что-нибудь отыскать? Или хочет восстановить крепость и сделать ее оплотом своей власти?..