Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)

— Так точно, сэр! Нельзя убивать! Понятно, сэр! Простите! — с нездоровым энтузиазмом заорали светлые.

Я посмотрел на часы: было без одной минуты шесть. Вся наша эпическая битва, под конец которой я успел распрощаться с жизнью, заняла не более пятнадцати минут. А то, что я принял сгоряча за оружейное проклятие, было всего лишь пламенным очищающим заклятием, которое Тэргон использовал, чтобы уничтожить наши готовящиеся боевые проклятия, словно мусор. Унизительно!

— Прекрасно выглядите, Дейнар, — сказал Тэргон, когда я вылез из говнищ под его ногами.

— Вашими молитвами, учитель, — пробормотал я, пытаясь очиститься. Пережженные отработки Тьмы и Пламени, в которых я извозился с ног до головы, никак не поддавались стандартным заклятиям.

Тэргон ухмылялся. Он был тоже в черно-серой форме, как и остальные светлые, только все гербы горели на положенных местах. Гербы рода Ллоссарх. Горели Пламенем. Инфернальное зрелище.

— Зачем вы напали на моих солдат, Дейнар?

Я посмотрел на этих самых. Они стояли по стойке “смирно” и выглядели действительно, как преданные и честные солдаты, а не как недавняя банда головорезов. Некоторые из них не могли стоять самостоятельно (я злорадно ухмыльнулся), а четверо были совсем чистыми — видимо, пришли недавно и не успели принять участие в веселье. Среди последних я узнал Эйтана.

Мне хотелось возмутиться насчет того, что они сами! Сами на меня первые напали. К тому же это была правда. Но звучит очень тупо — как будто детишки передрались в корзине, а потом сваливают вину друг на друга. Так же тупо, впрочем, будет согласиться, будто я начал первым: это каким же надо быть двинутым психом, чтобы в одиночку броситься на свору пламенных…

Поэтому я пожал плечами и сказал:

— Не знаю, сэр, оно все само как-то получилось. Решили попробовать пару проклятий и увлеклись.

Тэргон засмеялся, а светлые облегченно заулыбались — должно быть, не хотели снова получать по морде и слушать нотации, если бы я на них нажаловался.

— Восстановите Силу и возвращайтесь через полчаса, Дейнар. У вас есть с собой еда?

— Нет, — огорченно отозвался я. Без еды я за полчаса не восстановлюсь, и накроется моя тренировка медным тазом. А до города далеко ехать. — Может, здесь есть какой-нибудь трактир поблизости, не знаете?

— Ваши невинные жертвы с вами поделятся, — хмыкнул Тэргон.

Он выгнал с полигона пятерых раненых (некоторые не хотели уходить и получили по зубам), и мы поперлись с ними к тому месту, которые светлые использовали, как парковку. Шли мы медленно: одному из них изрядно располосовало бедро, другому бок, а третьему отрезало руку чуть не по плечо. Ха, и все я! Аж гордость берет. Еще парочка отделалась общими порезами, и теперь они, щеголяя разбитыми рожами (это после Тэргона, мои-то порезы они все прижгли), помогали своим увечным товарищам ползти.

Безрукий неловко задел что-то своим обрубком и отчетливо прошипел:

— Хаосит драный…

— Кто из нас еще драный! — возмутился я. — И подумаешь, рука! Новая вырастет. Спасибо скажи, что не жопу оторвало, а то где бы ты свой мозг хранил.

Они остановились, злобно на меня пялясь и явно не находя слов.

— Что, языки тоже отрезало? — сказал я с превосходством. — Или так жопы растрясло, что думать ими сложно?

Странно, еще недавно эти недоумки с успехом поддерживали ритуальную перебранку (сколько веселых детских лет я практиковался в ней, дерясь с темными городских окраин!). А если вспомнить словарный запас того же Эйтана в этой области, то их молчание начинало вообще тревожить. Или правда совсем дебилы?

— Вот в вашей жопе и будем хранить! — внезапно выкрикнул безрукий, гневно раздувая ноздри.

— Что — в нашей? — опешил я.

— И хватит на нас ругаться, — обиженно сказал один из разбитомордых, — мы же не знали, что вы типа свой, еще и из благородных.

— Ага, по роже-то совсем не скажешь, — поддел меня второй разбитомордый.

Я засмеялся — вот прикол, они приняли меня за благородного. Наверное, из-за того, что Тэргон со мной вежливо разговаривал и не бил.

— Благородный из меня, как из говна, я просто студент, — сказал я.

Светлые переглянулись, и мы снова потащились к парковке. Я рассеянно давил ползающие под ногами нити Тьмы — они очень приятно лопались.

— Студент — то есть курсант, да? — внезапно решили пообщаться со мной светлые, когда мы наконец приперлись. — Офицером будете?

— Инженером, — отозвался я, разглядывая их машины. Несколько пикапов со здоровенными колесами и мотоциклы. Да уж, предпочтения в технике у нас были похожими. Только светлые оказались еще и любителями аэрографии — их машинки сверкали и переливались языками пламени. Спортивной тачки Тэргона не было, но я определил ему стоящий чуть в стороне Империал Тракер — по цене, естественно, ну, и по отсутствию аэрографии.

— Инженерные войска? — воскликнул однорукий. — Служба для слабаков! Вали оттуда, парень, пока не поздно. В смысле, валите, — поправился он.

Я подумал и решил не предлагать ему на “ты” переходить. Солдафон безмозглый.

— Ага, — поддержал товарища один из разбитомордых, — репутацию испортите, потом не отмоетесь. Уж лучше в гражданскую службу!

— Да, даже полиция лучше, — вступили в разговор остальные. — Все эти вспомогательные войска — не армия, а одно название, бабам на смех!

Боги, спасибо вам за то, что я родился сейчас, а не в орденские времена, а то было бы мое место среди этих дебилов, это как пить дать. Так, что бы им такое выдать, чтоб прониклись завистью и уважением?

— Роботизированные войска — это сила! — заявил я, нагло хлопнув по капоту Тэргонова внедорожника, а потом продемонстрировал им кулак. — Все у меня вот где будут! Ясно? Маршировать заставлю! По линиям переменного молекулярного уничтожения, — последнюю фразу я уже просто так выдал, в порыве вдохновенного бреда.

Впечатленные светлые выдали мне какой-то алкогольной бурды из своих запасов, куски мяса, завернутые в хлеб, и множество шоколадных батончиков. Вот оно, счастье! Я сладострастно вгрызся в еду. Светлые тоже жрали и трепались о “дырках” — мечтали, как завалятся сейчас в ближайший бар и “наберут блядин”. Вот ведь озабоченные, еле двигаются, а туда же. Точно, темные с пламенными друг для друга созданы, и почему боги их разделили когда-то?

Я ухмыльнулся, представив себе, каким бы был наш мир, если бы в древности ордены Хаоса и Пламени поменялись землями. Темные милашечки бегали бы вокруг пламенных с задранными попками, а те бы наслаждались, радостно присовывая всем подряд. А светлые милашки ублажали бы хаоситов… Ну, я не знал, чем светлые милашки были бы для нас лучше темных, по-моему, так они все хороши. Если не принимать, конечно, в расчет мою личную любовь к Ясси. Разве что самим светлым эмпатам было бы с нами удобнее — хаоситы не тянутся отодрать всех подряд. Да, для нас точно не надо было бы придумывать то “Уложение о сексуальном принуждении”, которым когда-то смущал меня Эйтан.

Полчаса прошло и я, распрощавшись со своими жертвами, вернулся на полигон.

========== 32. ==========

***Прозрачная вода

Лэйме набирает полные ладони воды, и та переливается, подобно самоцвету, тонкие струйки скользят меж пальцев, точно так же, как некогда песком скользило сквозь них время.

— А вот смотри, Лэйме, смотри, здесь они встретились, среди волшебного озера, а вокруг летают лепестки роз. Поправишь так, чтоб все волшебно стало? — Ясси протягивает ему очередной набросок и улыбается, а его кукольно хорошенькое личико сияет восторгом и счастьем.

Вода переливается на кончике кисти, и краски текут, обнажая свои оттенки. Легкие мазки ложатся на детский рисунок, и фигуры людей выправляются, воздух струится розами, а вода “волшебного озера” — таинственной глубиной.

— Как ты красиво рисуешь, — выдыхает Ясси восторженно, и Лэйме улыбается:

— Я же маг воды, такова наша натура.

— Нет, ты совершенно особенно, я и во Дворце Тысячи Струй не видел таких прекрасных рисунков!