Злое наследие

Не дожидаясь приглашения, снял перчатку и вытянул из-за ворота доставшуюся от матери цепочку, на которой носил отцовское кольцо. Рубин, вставленный в перстень, блеснул в солнечных лучах сумрачно и задумчиво: густо-багряный, почти чёрный, он казался живым. По верхней грани камня неведомый мастер проложил золотом королевский символ – огненную молнию. Она казалась слишком крохотной, но была отчётливо видна во все деталях и даже оставляла чёткий оттиск – Роннар однажды проверил.

Вряд ли крестьяне знали, как выглядит предмет, который король дарит матери своего ребёнка для него и в знак того, что признаёт чадо своим. Но символ они, конечно, должны были знать. Им были помечены все экземпляры книги Закона: как свидетельство того, что государь берёт на себя божественную обязанность следить за его соблюдением и милостью Пламени обновлять, если потребуется.

Да у местных крестьян, кажется, и не возникло желания внимательно всматриваться – сам факт, что гость, назвавшись принцем, демонстрирует в качестве доказательства таинственную драгоценность, уже был серьёзным аргументом. Так что простую проверку доверили старосте. Скрипнули узкие ворота, и бородач, выйдя, с трепетом всмотрелся в перстень на руке Роннара. А насмотревшись, отступил на шаг и опустился на колени. Молча.

И если местным нужен был какой-то жест, который убедил бы их всех в правдивости незнакомца, то это оказался именно он. Очевидно, что старосту тут уважали и полностью доверяли его мнению. Дальнейшее пошло само собой – распахнулись ворота, путешественников проводили в посёлок, стеснившийся на крохотном пятачке земли, который, видимо, сочли удобным для обороны. Что ж… Роннар имел собственное мнение насчёт обороны, но пока его рано высказывать.

– Сподобился, – зашептал один из крестьян, перебегая взглядом с гостя на гостя, – увидеть королевское чадо. Слава Пламени, что не оставило нас без помощи, что король, предстатель наш, прислал своего сына к нам на помощь.

– Вообще-то король умер, – осторожно напомнил какой-то смелый (или просто не привыкший ещё задумываться, что делает) малец.

И немедленно получил подзатыльник.

– Ты чего такое говоришь, оголец! Короли не умирают! Короли всегда живы. А ты шагай работать, может, меньше будет времени говорить глупости!

Роннар только усмехнулся. Он с удовольствием принял приглашение сперва передохнуть, потом помыться и пообедать. Деревня могла предложить очень скудный рацион, да и места тут было мало. В круг частокола втиснулось намного больше людей, чем он мог свободно принять, кроме того, тут же размещался и скот. Оно и понятно – маленькое поселение проще защищать. И, укладываясь на лавке в лучшей здешней горнице, поборник уже знал наверняка, что отдыха-то не получится. Староста, конечно, хотел поскорее обсудить ситуацию со своими людьми, а устроиться на совет с маломальским удобством можно было только здесь. Не на улице ж разговаривать.

И, раз уж они уселись по лавкам, чтоб поговорить, то и Роннару разумно было вставить словечко-другое.

– Что именно его высочество собирается делать? – осторожно уточнил у него староста, которого, как выяснилось, звали Изъеж. – Что предлагает?

– Лучше будет, если все станут звать меня по имени. Проще и привычнее для меня. Скажу честно: два поборника – это, конечно, сила, но лишь как поддержка отряда, а не вместо самого отряда. Сколько у вас мужчин, способных держать оружие?

– Тридцать два мужика… Ну, если тех троих юнцов посчитать, то тридцать пять. Хотя те трое, пожалуй, пока могут только стрелы подтаскивать.

– Сколько им лет?

– Двенадцать, тринадцать и ещё пятнадцатилетний есть, но он задохлик. Даже с плугом едва способен справиться. Перекошенный какой-то.

– Перекошенный? Спина больная, что ли? Так я его посмотрю. Может, выправлю. Хорошо. С этого уже можно начать.

Мужиков будет больше, – уверенно заявил молодой парень с повадками конника-лихача, или, по крайней мере, человека, знающего лошадей, умеющего и любящего с ними обращаться. В разговоре с людьми он, похоже, пытался идти по привычному пути: крепко ухватить за узду и взять дело в свои руки. – Сюда ещё многие придут. Мы все в этом форте не поместимся.

– Речь не идёт о том, чтоб помещаться тут всем вместе. Рядом ведь имеется настоящий форт, я прав?

– Довольно далеко, я бы сказал, – возразил Изъеж. – Два дня пути, если на хорошей телеге. Разве ж только туда перебираться, бросать поля, а это как-то…

– Если на телеге два дня, то верхами за один можно успеть!

– Ты, войло, погоди. – Староста, хмурясь, осадил парнягу-коновода. – Успеть за день – это не за полчаса, за которые бестии даже просто перебить никого не успеют. День – это, считай, цена жизни всей деревни.

– Сейчас, пока тут только сорок человек мужиков, о форте, конечно, думать рано. Но если нас станет больше, то надо будет и другие иоманские деревни освобождать. Верно ли я рассуждаю, господин Роннар? ведь Иоману надо очищать всю, да?

– Согласен. – Поборник усмехнулся. Принял кружку домашнего пива от мужика, на которого свалилась обязанность разносить напитки, потому что баб выгнали прочь с совета, и – ладно уж! – уселся на лавке. Отдохнуть всё равно не получится. – Так далеко я пока не замахиваюсь. Деревня ваша расположена удачно, река её, слава Пламени, подпирает сразу с двух сторон. И есть куда расшириться, если понадобится. Частокол крепкий. Недавно возведённый, так?

– Именно так, господин Роннар.

Просто Роннар. Поговорим о деле. Стену нужно будет укрепить. Заготовить побольше стрел и дротиков. Бестии не умеют брать твердыни измором, им на это не хватает терпения. Да, я чуть-чуть знаю нашего противника. Аригис знает его ещё лучше.

– Вы, конечно, сможете научить нас, как правильно бить бестий, чтоб от них только пух и перья летели? – бодро предположил кто-то из присутствующих.

И все мужики уставились на поборника с надеждой.

Он понимал, чего они от него ожидают, на что надеются. Может быть, даже и стоило наврать, пообещать, что теперь, под его руководством, крестьяне примутся крошить врага пачками, причём без особого напряжения. Ему поверят с ходу.

Но чем сильнее их сейчас приободрит фальшивое обещание, тем глубже будет разочарование. Потому что подобное обещание – ложь. Присутствие рядом поборника не превратит обычных мужиков в супербойцов, и с этим надо заранее смириться. И надо бы как-то соблюсти баланс – не перепугать новый отряд, а то ещё разбегутся, и не воодушевить их чрезмерно. Тогда благополучное развитие событий станет той силой, которая примется ободрять крестьян ещё очень и очень долго. И намного сильнее.

– Скажу откровенно – превратить вас всех в поборников не в моих силах. И нет такой хитрой ухватки, которая поможет любому парнишке без труда опрокидывать бестию и бежать разбираться со следующим. – Кто-то из мужиков хихикнул, и Роннар успокоился – нормально воспринимают. Есть контакт. – Я могу лишь обучить вас действовать вместе. Сообща. Как крепкий отряд. Любой крестьянин, защищающий свою землю и дом, даст фору солдату.

– Это верно! Верно!

– Да!

– В том деле, которое нам предстоит, намного больше решают опыт и твёрдость. Ну, положим, опыт – дело наживное. А что с твёрдостью? Что решили-то, мужики? Остаёмся и будем отвоёвывать Иоману? Или как?

– Теперь, когда с нами сын короля – какой вопрос! – расхохотался Изъеж. – Конечно, будем стоять за своё добро и свои поля! Кто нам даст другие? Лучше тут на своей земле сдохнуть, воюя за неё, чем жить босяком-золотарём на чужой.

– А чтоб по возможности не сдохнуть, всё-таки надо будет обучиться кое-чему. И тут наши братья– разбойнички окажут вам неоценимую услугу. Даже их опыт будет полезнее, чем солдатский.

– Я бы поспорил, – сказал Эскевальд, вытирая пивную пену с короткой бороды.

– Ты не спорь. Куда проще учить действовать в паре и тройке, чем в строю, да и смысл против бестий ставить строй столь малыми силами!

– Можно подумать, солдат не учат работать парами и тройками.