Три Мира Надежды
Три Мира Надежды читать книгу онлайн
Вторая книга серии ТРИ МИРА, которая аннотируется, как самостоятельное произведение. Особенность книги: главы написаны в виде законченных рассказов и в разных стилях. Например: «Последний калмит» – триллер с элементами хоррора. «Этан в Ольвансе», «Первая кровь», «Охота на Витмирна», «У края пропасти» – классическое фэнтези меча и магии. «Тайная Книга королевы Шаннин», «Эйллин и Риневнин» – фэнтези о попаданцах. «Беспокойство», «Странности любви», «Пробуждение» – «женский» любовный роман. «Миссия в Праге», «Предательство…» – современный политический детектив. «Даша и Игорь» – исторический рассказ о гибели отряда запорожцев. «Ошибка Ульвнина и Этан» – пародия на современных ролевиков. И так далее.
Через час регент великого герцогства Ольванс в тревоге стоял у окна, прислушиваясь к непонятному шуму, доносившемуся с первого этажа дворца. Командир гвардейцев охраны, отправленный узнать, в чем дело, бесследно исчез еще полчаса назад. За ним ушли, самовольно оставив пост, его подчиненные. Нервно переминающийся с ноги на ноги секретарь попросил разрешения спуститься вниз, чтобы попытаться прояснить обстановку, три минуты назад. Пилмерн не сомневался, что тот уже не вернется, но удерживать не стал. Еще не хватало, чтобы обезумевший от страха изменник, надеясь спасти свою шкуру и купить себе жизнь, кинулся его душить или ударил по голове первым, что попадется под руку. "Это мятеж, – обреченно думал регент, – Но кто же руководит им? И кто стоит за спиной предателей? Неужели убитый еще месяц назад Баргин, глава тайной полиции, был прав, и мне, действительно, надо было сразу же избавиться от этого мальчишки, наследника"? Разумеется, надо было. Но Пилмерн не хотел разговоров за своей спиной и решил не торопиться. По хорошему, племяннику следовало бы умереть через год, а лучше даже через два или три года, не раньше. Тогда его смерть привлекла бы гораздо меньше внимания, чем сейчас. И вот результат. «Впрочем, кого я обманываю, – с тоской подумал регент, – это Тягьян, главарь экстремистов, больше некому. Решил не ждать. Не тех казнили весь этот месяц, не тех! А теперь и мне самому придется положить голову на плаху». Пилмерн не знал, что Тягьян сейчас лежит с распоротым животом в захваченном им две недели назад доме на улице Павших борцов – рядом со своими заместителями, помощниками и телохранителями. И, единственный оставшийся в живых поседевший охранник с ужасом смотрит на свои окровавленные руки, безостановочно повторяя две короткие фразы: – Это же не я! Я не мог это сделать! Поголовно сошедшие с ума боевики элитной первой ангельской сотни уже повесили лидера боевого крыла секты Слэан на фонаре в центре площади Свободы. И теперь ведут ожесточенный бой с ничего не понимающими штурмовиками других сотен. За спиной Пилмерна вдруг слегка скрипнула половица и этот, едва слышный звук, ударил по ушам, словно молот по наковальне. Регент резко обернулся и увидел перед собой какую-то незнакомую худую девчонку в грязном платье. – Как ты вошла? И кто тебя пустил сюда? – в ужасе отшатнувшись, заорал он. Нежданная гостья ничего не ответила, но подошла чуть ближе. Какой-то первобытный, животный страх парализовал Пилмерна, во рту пересохло, колени задрожали, сердце сжалось от невыносимой тоски. Он уже понял, он уже знал, зачем эта незнакомка пришла к нему, но все еще не верил, никак не мог смириться с этим. Желание жить любой ценой дало ему силы сдвинуться с места. Вжавшись в стену, и, выставив вперед правую руку, он лихорадочно шарил левой по подоконнику, в тщетных поисках предмета, который можно было бы швырнуть в Ту, с которой пришла его смерть. Девушка насмешливо и, в то же время, как-то участливо, улыбнулась ему. Регент посмотрел в ее огромные серые глаза – и умер.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Ну, вот, откуда она взялась, такая, как ты думаешь? А? Мыкола?- посмотрев ей вслед, спросил мелко дрожащего диверсанта Алексей. - Что такое страх вообще не знает. Умница, красавица, да еще с такими способностями. За что нам так повезло? Ведь не достойны мы все ее, мне это сразу понятно стало, как только увидел
в первый раз. В долг дали? Только бы уберечь, не дать пропасть напрасно. А ты видел ее. Понял Мыкола?
Он подошел к нему, расстегнул наручники, бросил их на пол. Недоверчиво глядя на контрразведчика, Мыкола стал осторожно растирать запястья. Алексей усмехнулся и, открыв ящик стола, указал на лежащий там большой охотничий нож.
- Время помолиться тебе дать? Или как мужчина умереть хочешь? - спросил он, демонстрируя свои голые руки. - Бери, не стесняйся.
Несостоявшийся диверсант вскочил на ноги, схватил нож -
и тут же взвыл от жестокой невыносимой боли. Но даже этот истошный утробный крик не смог заглушить противный хруст беспощадно ломаемого сустава.
- Молодец, послушный мальчик, - спокойно сказал Алексей. - “Пальчики” свои на холодном оружии оставил. Вот ведь кто у нас лейтенанта убил, оказывается. Надо парня посмертно к награде представить.
ДАША И ИГОРЬ. СИМФЕРОПОЛЬ, КРЫМ, РОССИЯ
Специальная группа силовой поддержки “Евпатий Коловрат” в тот день, к сожалению, не сумела избежать потерь. Примерно в 18 часов, тяжело раненный старший лейтенант Игорь Соболев в коматозном состоянии был доставлен в военный госпиталь имени святителя Луки. Его сразу же прооперировали, но, по честному признанию врачей, шансов выжить у него практически не было. Уже поздно ночью, надев на входе синие бахилы и завязав волосы легким платком, Даша прошла в реанимационную палату. Посмотрела на бледное, отмеченное печатью смерти, лицо лежащего в кровати молодого мужчины, на подключичный катетер и системы для переливания крови на обеих руках, и печально покачала головой.
- Не надо его мучить, - сказала она пожилой медсестре.
Та подняла голову, вздохнула, собрала использованные шприцы и вышла из палаты.
- Ты сейчас должен слышать меня, Игорь, - тихо сказала Даша.
- Это Ты? - не открывая глаз, ровным безучастным голосом спросил раненый. - Я, наверное, умираю?
- Да, Игорь. Смерть уже стоит около тебя. Не бойся, солдат.
И поверь мне, таким, как ты, лучше умереть, чем жить инвалидом. Если хочешь, я могу побыть рядом с тобой, чтобы помочь перейти через эту черту.
- Да, я хочу, пожалуйста, не уходи.
Даша села рядом и осторожно взяла его за руку.
- Я вспоминаю сейчас о первой встрече с Тобой, - прошептал Игорь. - И о том, как совсем недавно мы летали в Прагу… Я не знал, кто Ты, но сразу, как только увидел, влюбился в Тебя…
- Я знаю.
- Но раньше ведь нельзя было об этом говорить?
- Да нельзя. И не нужно.
- А сейчас?
- Сейчас тебе можно все.
- Как странно… Мне кажется, что такое уже однажды было со мной. Когда-то давно… Перед тем, как мне умереть… Какая-то девушка рядом… Много крови вокруг… И раны в груди и на голове.
- Нет, Игорь, тогда все было не так, совершенно иначе. И сейчас, на пороге смерти, ты, если очень захочешь, сможешь вспомнить тот день. Ты хочешь попробовать? Это совсем нетрудно. Вот так. Ты видишь это?
- Да, - прошептал умирающий, и черты его лица заострились еще больше. - Я вижу…
- В год 7103 от Сотворения Мира запорожский Кош Базавлуцкой Сечи, ведомый Северином Наливайко, пришел под Луцк, чтобы хорошенько погулять там, отвести казацкую душу, побить и пограбить ненавистников всего доброго православного люда - заносчивых католиков-ляхов и верных им униатов-западенцев.
И, конечно же, посчитаться с тамошним епископом - Кириллом Терлецким. Тем самым, что ездил в Рим и самовольно написал на чистых бланках с печатями других епископов прошение королю
и папе о принятии унии всем народом и клиром. Ты помнишь, Игорь?
- Да, я хорошо помню все это. “Кто желает за христианскую веру быть посажен на кол, кто хочет быть четвертован, колесован, кто готов терпеть всякие муки за святой крест - приставай к нам”, - так кричали наши послы на площадях городов и местечек. И сразу же запылали дома поляков, евреев и местной шляхты.
- “Лях, жид и собака - всё вера однака”, - смеялись вы, громя костелы и синагоги, вешая раввинов и ксендзов. Но хуже всего приходилось тогда бывшим “своим” - предателям православной веры, униатам.
- Да, поляков, турок, татар и даже жидов мы могли и пощадить. А пойманных тогда изменников-униатов мы вырезали всех - до последнего человека. Но этот презренный обманщик, этот иуда, Кирилл, сумел убежать от нас.
- Иуда никого не предавал, Игорь. Он сознательно, зная, что его имя будет проклято в веках, пожертвовал собой, выполняя волю Учителя. И не смог найти в себе силы жить без Него. Неужели ты
и в самом деле думаешь, что Бог был обманут человеком? Или, что Христос сам обманул и цинично использовал своего несчастного ученика? Иисус доверял ему больше других, и именно Иуда хранил деньги общины апостолов. Мог в любую минуту уйти с ними, не марая свои руки кровью Учителя. И он, в отличие от прочих, знал и понимал ВСЁ. А другие ученики не понимали НИЧЕГО. Видели и слышали, но не понимали. Даже на Тайной вечере, когда уже ничего невозможно было скрыть, когда Иисус, у них на глазах, отдал свой последний приказ, они не поняли. Об этом прямо написано в Евангелиях. А у тебя уже почти нет времени. Не надо ничего говорить. Не надо давать оценок. Просто лежи и вспоминай.
Даша встала и отошла к окну. А раненый послушно замолчал
и слабо застонал, снова увидев горящие дома в том богатом селе у тихой речки.
Основные силы Коша уже уходили на Слуцк и Могилев. Оттуда, из белорусской Речицы, напишет Северин Наливайко польскому королю Сигизмунду III письмо с просьбой отдать казакам пустующие земли между Бугом и Днестром ниже Броцлава, обещая взамен помощь в войне против татар и турок. Ответом будет огромное войско, посланное на казаков, предательство, пытки и жестокая казнь в Варшаве. Но пока еще очень силен был Северин Наливайко, и, непрерывно пополняющееся окрестными крестьянами, казацкое войско направлялось в восставшую Белоруссию. Однако слишком широко разбежались по округе казаки, и небольшие отряды запорожцев еще можно было встретить на Западенщине -
и на Волыни, и близ Ровно, и севернее Тарнополя. И Данила Третьяк с тридцатью казаками Дядьковского куреня тоже отстал, задержался в Выривской волости. И попутал тогда бес Данилу, польстился он на красивую дочь попа-ренегата - совсем молодую, белокожую и стройную черноволосую дивчину. Наивную дурочку, которая могла сбежать, да не сбежала, и не спряталась, а бросилась к нему в ноги - жизнь родителям и братьям вымаливать. Предупреждал же его старый товарищ Семен Покутинец, просил не задерживаться, уговаривал не засматриваться на сатанинское отродье, да где там! Нечестивого попа со всей его фамилией, они, разумеется, повесили, а вот с девчонкой… Не удержался Данила Третьяк, попользовался, и не один раз. Так она ему понравилась, что, словно с ума сошел, забыл обо всем, с Семеном, который на пути встал, чуть не подрался, других саблей едва не посёк. Обычное на войне дело, в общем-то. Женщины - такая же добыча, что
и деньги, оружие, рухлядь всякая. Так было везде и всегда. Если местные мужчины настолько слабы и никчемны, что не способны свое имущество отстоять, пусть растят, кормят и воспитывают сыновей победителей. И те, когда вырастут и в силу войдут, своих матерей, сестер и дочерей не в пример лучше защищать будут. Вот только не вовремя затеял все это Данила Третьяк. Испуганная девчонка визжала, кусалась и царапалась, потом смирилась, затихла,
и лишь жалобно и тихо стонала, отдаваясь ему. И, хоть и была она униаткой, пожалел ее Данила, не стал убивать. Оставил лежать на окровавленной простыне с искусанными распухшими губами, судорожно сжатыми ногами и синяками на стиснутых ляжках. Перед тем, как уйти посмотрел еще раз на ее заплаканное лицо, высокую тонкую шею, небольшие твердые груди, подрагивающий впалый живот, стыдливо прикрывающую лобок маленькую ладошку, и почему-то грустно и нехорошо ему стало. Какие-то мысли, незнакомые, странные и ненужные, а слов нет, да и какие слова тут сказать можно. Только понял Данила вдруг, что не будет теперь ему жизни без этой, так некстати обиженной им, юной еретички.
