Пока стоит лес

побуждала Герда ночевать в Домах. Но за последние месяцы ему пришлось отказаться от многих привычек, в том числе и куда более въевшихся. Вместе с армией рухнул мир, рассыпавшись на тысячи крохотных осколков, и выстроить из них новое здание казалось невозможным. Все утратило смысл: его жизнь – эта беспрерывная, веселая и яростная схватка за место под солнцем, его доблесть и слава, его гордость. За что славить, чем гордиться? Чуть сдвинулся угол зрения, и доблестный воин превратился в бешеного кровожадного зверя, заслуживающего лишь смерти. И Герд с готовностью принял бы смерть, если бы не был уверен, что Уэ не переживет его и на минуту, ибо прикипела она к нему куда прочней, чем это принято у огров. Уэ была главной нитью, связывающей Герда с жизнью, и он оберегал эту нить, как мог – но что он мог? Потребовалось бы – ради диланки Герд набросал бы гору трупов, но под этой горой она задохнется еще надежней. А он умел только убивать, другому его не учили. Девочка стала угасать давно, и только огр – истинный огр! – мог так долго этого не замечать. Уэ взвалила на узкие плечи свои непосильную ношу: самой судьбой Герд был обречен на насилие, и цепь убийств тянулась за ним жутким шлейфом. А доконали малышку его кошмары.

Хватит самообмана! – сказал себе Герд. Пора определиться. С кем же я? Я не дилан и никогда им не стану – где уж мне! Я – огр, всеми своими корнями. Самый гнусный Пес ближе мне любого иноземца, разве не так? Мы – звери, да! – но разве наша вина, что некому было пестовать в нас доброту, как это произошло с диланами? И, черт возьми, мы же не безнадежны, раз способны еще замечать и ценить эту доброту. А если так, могу ли я допустить истребление диланов?.. Но повернуть против огров, изменить всему, за что дрался столько лет, переступить через кровное родство? Да пусть я стану трижды дезертиром, но предателем – нет!.. Но Уэ, что будет с ней?.. Проклятие, что делать?! Я разучился решать… Ясно одно: рай в шалаше не состоялся, самоустраниться не удалось… Пора, пора определяться!..

Герд наконец заснул и спал, как всегда, чутко, вскидывая веки на каждый шорох. Но когда его разбудили первые утренние лучи, Уэ рядом не оказалось. Ее вообще не было на пятачке вокруг дерева – она исчезла!

В первые мгновения Герд растерялся, словно заблудившийся ребенок. С трудом задавив в себе желание метаться и звать, он осмотрел поляну – методично, сантиметр за сантиметром. Но как всегда, Лес не сохранил следов. Да и мог ли кто прокрасться сквозь кусты незамеченным?

Оставалось дерево.

Герд долго примеривался к стволу, вздымавшемуся на невообразимую высоту, гладкому и ровному, будто мраморная колонна. Попробовал стилетом на прочность, затем, набрав иголок и вооружившись короткой дубинкой, начал восхождение к далекой кроне.

Работы хватило на полный день, лестница из вколоченных в дерево игл росла нестерпимо медленно. Ближе к вершине, когда Герд миновал уровень лесной крыши, стал сильно досаждать ветер, о существовании которого он уже начал забывать. К исходу