Ник. Астральщик. Том 1

Ник

На следующий день с утра пораньше я убежал на свою полянку потренироваться. Все равно до обеда времени навалом, успею что-нибудь поделать. Однако буквально через полчаса появился Повелитель Чар. Некоторое время он наблюдал, как я танцую то с шестом, то с мечом, не делая попыток меня прервать. Достойный мужик. Несмотря на исключительную опасность нахождения нас с демоном рядом с Лулио и, главное, рядом с советником императора, у него все же хватало такта снимать наблюдение за нашими комнатами во время сна. Так что можно было и пообщаться спокойно, и другими делами позаниматься. Однако я сильно не раскатывал губу: наличие чародейских проклятий и конструктов на квадратный метр превышало, на мой взгляд, все разумные пределы. Но я и не напрягался сильно – мужик в своем праве, да и бороться с этим контролем было бы политически неправильным, к тому же надоест быстро.

Заметив, что я прервался и обратил на него внимание, Лулио подошел.

– Доброе утро! – поздоровался я.

– Доброе, – согласился чародей.

Я же вопросительно посмотрел на него, намекая на возможное дело, которое привело его сюда.

– Думаю, для тебя не будет сюрпризом, если я скажу, что вся эта территория находится под моим контролем.

Я кивнул.

– Так вот, я заметил, что ты тренировался в видении.

– Если это можно так назвать, – скривился я. – Мне, конечно, Карина рассказывала и показывала, как надо действовать, но учитель из нее… – Я махнул рукой.

Лулио слегка улыбнулся:

– Тем не менее у тебя получилось. Но ты недоволен. Чем же?

– Не понимаю, как вы можете обрабатывать такой огромный поток информации. У меня чуть мозги не сварились!

Чародей покивал:

– Понятно. Обычное дело. Дело в том, что нужно так настроиться, чтобы вычленять только необходимую информацию, сознательно ее огрубляя и откидывая незначительные детали. Остальное мозг и так достроит, иначе действительно легко можно сойти с ума. На самом деле именно ви́дение ученики проводят строго под контролем учителей. И даже в таком случае никто не застрахован от того, чтобы, как ты сказал, мозги не сварились.

– Хм… Надо попробовать.

– Еще кое-что уточню. Тебе скорее всего об этом говорила Карина. – Лулио закинул руки за спину и стал ходить по лужайке. Видимо, непроизвольно съехал на алгоритм учителя. – Существует два вида видения: чистое и завязанное на Суть Мира. Обычно они дополняют друг друга. Чистое позволяет видеть прошлое, связанное с конкретным объектом, не более того. То есть снимать информацию непосредственно с объекта. Второе позволяет строить тропки из прошлого объекта в настоящее и, возможно, в будущее.

– Например? – спросил я.

– Например, берешь какую-нибудь вещь человека. С помощью ви́дения смотришь прошлое предмета. Доходишь до того момента, когда эта вещь была в руках или хозяина, или другого человека. И, отталкиваясь от этого момента и его образа, с помощью уже Сути Мира ловишь линию развития событий до настоящего момента. То есть сможешь увидеть, где этот человек находится, что делает и прочее в зависимости от твоих способностей и силы.

– А будущее? – заинтересованно спросил я.

– Дальше линия начнет дробиться практически бесконечно с разными вариантами будущего.

– То есть понять, какое будет будущее, нельзя?

– А вот тут видящий должен тренироваться и еще раз тренироваться. На основе своей интуиции и прочих реальных данных, полученных иными путями, можно выбрать наиболее вероятные линии и ориентироваться на них.

– Но ведь если я буду знать будущее и если я буду вмешиваться, то линии могут поменяться!

Лулио усмехнулся:

– Конечно. Но кто сказал, что в таких линиях не будет учтено твое вмешательство? Как раз суть и заключается в том, что если все нормально – ничего не делать. А если все плохо – выбрать линию, где твое вмешательство максимально благоприятно влияет на будущее.

– Угу. Логично, – согласился я. – Не тяжело так жить, зная будущее?

– Совершенно нет, – качнул головой Лулио. – Никто ведь не заставляет тебя смотреть всю линию своего будущего. Проходишь по вершкам, оценивая на уровне «хорошо» и «плохо». Если «плохо», оцениваешь причины, отматываешь линию из будущего в прошлое до «настоящего», находишь переломные точки, мысленно меняешь, оцениваешь новые варианты линий, снова при необходимости меняешь, пока не найдешь оптимальный вариант.

– В общем, предопределенного ничего нет?

Лулио кивнул:

– И нет никаких гарантий, что все будет именно так. В любой момент все может поменяться. Тем не менее видение будущего – вполне удобный инструмент, если правильно им пользоваться. Кстати, для тебя доступен только «чистый» вариант видения.

– Почему? – спросил я, хотя уже примерно знал ответ.

– Просто ты вносишь в Суть Мира толику хаоса, что не позволяет увидеть твое будущее и прошлое, так как ты не оставляешь там свой след. Это и хорошо, и плохо. Хорошо – ты мало предсказуем и линии будущего тех, кто рядом с тобой, становятся зыбкими и недостоверными, так как Суть Мира не может просчитать твое влияние на этих людей. А плохо – если ты что-то можешь и значишь в этом мире, но Суть тебя не видит, то любое будущее становится малодостоверным.

– О как! – задумчиво выдал я. – То есть совсем-совсем?

– Ну… – протянул Лулио. – Все же по косвенным данным, людям, событиям, окружающим такого баламута, как ты, Суть Мира что-то и может построить, но, насколько точно, тут уж я не могу сказать.

– Понятно, что все, что может быть, случится, а может и не случиться. Опять эта проклятая неопределенность! Но неужели с технической точки зрения все так просто с ви́дением? – пробормотал я. – То есть любой, кто может видеть, соответственно, может быть в курсе всего на свете?

Чародей погладил свою бороду:

– На самом деле все не так. Видящие делятся на неофициальные ранги, коих десять штук. – Я кивнул при слове «неофициальные», вспомнив, что Карина делила видящих всего по трем градациям. – Разница между рангами несколько размыта, так как не найдется двух чародеев, одинаково видящих. У кого-то лучше получается, у кого-то хуже. Если чародей хочет получить ранг, то собирается специальная комиссия из видящих, которая по многим параметрам, о которых я не буду говорить, высчитывает текущий ранг соискателя. Сам ранг в общем-то ни на что не влияет и имеет некоторое значение только в том случае, если чародей находится на государственной службе, да и то если работает в области, связанной с предвидением и анализом.

– То есть могут существовать неизвестные сильные видящие?

– Это возможно, – кивнул Лулио. – Но вряд ли их очень много. Не знаю, поймешь ли ты… Чтобы стать сильным видящим, надо обладать крепкой психикой. Ведь будущего нет. Есть его варианты. И их слишком много. Через какое-то время у каждого видящего, пытающегося анализировать настоящее и будущее, наступает пресыщение информацией. Все становится зыбким, непонятно, где реальность, а где возможная вероятность. Происходит внутреннее отторжение этих способностей, когда видящий начинает использовать их через силу, по необходимости. Что, в свою очередь, ведет к ухудшению способностей.

– Понятненько… – протянул я обескураженно.

Мне кажется, тут играет роль непривычность местных людей к восприятию и обработке больших массивов информации. В этом плане становится понятно беспокойство Лулио, когда я начал тренироваться в этом деле. Действительно можно двинуться головой. Вот только мне вряд ли грозит подобное. Все же и тренинг у меня был довольно мощный в моем мире, да и проапгрейденные мозги должны иметь большую устойчивость.

– У меня высший – десятый ранг, – с толикой гордости сказал Лулио. – Но даже я не всемогущ. Я знал лишь одного видящего такого ранга – основателя Общества оракулов, но он уже умер. Конечно, сильные видящие существуют. Да хоть бы даже другие оракулы: как ты понимаешь, никто не заставляет официально получать ранги, а соответственно, и заявлять о себе. Но получить высший уровень слишком сложно. Мне просто сомнительно, что кто-то будет специально пытаться достигнуть таких высот без необходимости. А необходимость существует в основном в рамках государственной службы, где такого чародея не пропустят мимо глаз. Вот и получается, что, вероятнее всего, я – чуть ли не единственный видящий высшего ранга. – Лулио иронично улыбнулся, явно забавляясь ситуацией, сложившейся вокруг видения и конкретно него.