Порвали парус (СИ)

Данко буркнул:

- Лучше бы и не просыпались. У меня тетя полгода тому побывала по работе в Кейптауне… До сих пор просыпается с криком. Представьте себе: Кейптаун – солнечный город прекрасных небоскребов и богатых вилл в пригородах. И вот после отмены апартеида в небоскреб самовольно вселяется дикое племя из джунглей, что из принципа не желает пользоваться туалетом, а в ванной разводит костры. Они срут в шахту лифта, а когда там говна набирается до уровня четвертого этажа, на это уходит два-три года, перебираются в соседний небоскреб!

- Да, - согласился Ивар, - я как-то читал в инете памятку для приезжающих. Там типа того, что все стекла в автомобиле должны быть постоянно закрыты, не останавливайтесь даже на красный свет, а то ограбят, не останавливайтесь, если вас догоняет полицейская машина, там далеко не всегда полицейские, и вообще приезжаете в страну на свой страх и риск, полиция ситуацию не контролирует, вся власть в руках уличных банд…

Я сказал без охоты:

- Ивар, собери больше данных, что там творится. Нет, пусть этим займется лучше Гаврош, а ты занимайся делом.

- Какая-нибудь лихорадка Денгэ, - предположила Оксана, - что не Дэнге и не лихорадка, но все равно гадость…

- Вирус Эбола, - сказал Гаврош авторитетно. – Только мутировавший. Или постаревший и потому хочет отдыхать и спать.

Ингрид напомнила:

- Ребята, пейте кофе да возвращайтесь к работе. Вашему шефу предстоит важная встреча с руководящими товарищами из Генштаба.

Ивар сказал с апломбом:

- Шеф, задайте этим руководящим товарищам!.. Пусть знают, что тут им не там. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, а что руководящие в сказках понимают?

- Сказки бывают страшными, - сказала Ингрид, - и очень страшными. Так что не увлекайтесь своим сингуляризмом.

- Сингулярностью, - поправил Данко с подчеркнутым презрением научного работника к меднолобым, что даже такие обиходные слова запомнить не в состоянии. – Это мир, где погон не останется. Вот счастье-то… я хотел сказать, трагедия, правда?

Глава 2

За генералом Гонтой я присматривал с момента, как Мещерский сообщил о новом кураторе со стороны Генштаба. Долго ждать не пришлось, полчаса назад он вышел из здания военного министерства и, велев включить водителю мигалку, назвал адрес Центра Стратегических Рисков.

Это я все еще скромно называю отделом, но генералу приятнее командовать чем-то крупным и даже величественным, потому да, для него это центр, даже Центр, так будет говорить и писать в отчетах…

Я рассчитал время на дорогу достаточно точно, включая и да небольших затора на перекрестках, и когда его автомобиль остановился у подъезда, спустился по ступенькам навстречу.

- Генерал, - сказал я благожелательно, - я доктор Лавронов, вы обо мне уже знаете. Спешу быть для вас полезным, потому сообщаю, что вы как бы весьма зря не ответили на тот звонок….

Он насторожился, взглянул исподлобья.

- Какой?

- Когда ваш автомобиль подъезжал к этому подъезду, - пояснил я чуточку многословно, - вам звонили на личный номер. Личный, но тайный. Ваша знакомая Антонина Евлашкина настойчиво просит вас прислать денег для отправки вашей внучки в детский лагерь на лето. Думаю, лучше вам это сделать сразу, пока жена не узнала.

Он вздрогнул, напрягся, с лица медленно отхлынула кровь.

- Откуда… откуда вы знаете?

- Неважно, - ответил я скромно. – Возможности нашей группы невелики, но все-таки… работать, как вы видите, мы уже начали.

Он уже пришел в себя, сказал резко:

- Это было когда я был курсантом Одна медсестра забеременела, жениться я не стал, но помогал ей деньгами. А когда женился на другой женщине, с которой в браке вот уже тридцать лет, то… иногда помогал тоже. Вот и все. Никакого криминала!

- Понимаю, - согласился я. – Просто не желаете огорчать жену. Но отказаться от ребенка не можете, теперь есть такие вещи, каких раньше не было, вроде теста ДНК…

Он поморщился.

- Да, это огорчит жену. Но не настолько, чтобы поставило под удар наш брак или мою карьеру!

- Согласен…

- Ну вот, - сказал он, успокаиваясь. – На этот крючок меня не поймать.

- И не пытаюсь, - заверил я. – И даже на тот, где курсантка военной академии Зара Айдаридзе три года назад забеременела от вас, родила и теперь вы ей тоже помогаете.

Он дернулся, лицо снова стало бледным.

- А это откуда…

- Неважно, - ответил я снова. – Главное, знаем. Ваша жена точно огорчилась бы, скажем мягко, узнав про эту несчастную сиротку.

- Не впутывайте мою жену! – велел он резко.

- Генерал, - сказал я, - не нужно повышать голос. Ну, вы меня поняли. В свою очередь не буду повышать я, хотя я не всегда такой вот интеллигентный и просто удивительно вежливый… Что-то в леу сдохло, видать.

Он почти прошипел:

- Что вы задумали?

- Берегу вашу карьеру, - пояснил я. – На службе сразу сделают выводы, если станет известно…

Он застыл, а после напряженного молчания голос прорезался совсем безжизненный:

- Это подло.

- В природе нет понятия подлости, - пояснил я. – Зато есть целесообразность.

Он чуть наклонил голову, рассматривая меня исподлобья, взгляд и выражение лица стали, как у быка, готового безрассудно атаковать противника.

- Чем новее отдел, - произнес он сдавленным голосом, - тем люди в нем подлее и бесчестнее. Что вы хотите этим шантажом?

Я чуть-чуть развел руками, но ответил так же сухо и без интонаций:

- Ничего. Думаю, и вам лучше от нас ничего не хотеть.

Он несколько мгновений сверлил меня ненавидящим взглядом.

- Вижу, вы уже в самом деле начали работу… Или это кто-то снабжает вас из наших?

- Ваши не знают, - заверил я.

- Уверены?

- Проверено лично, - сообщил я. - Более того, скажу вам в частном порядке и в виде жеста доброй воли, который вы просто обязаны оценить, как человек с принципами…

Он молчал, я произнес пониженным тоном:

- Та сиротка вовсе не сиротка, а умелая охотница за богатыми мужьями. Или, как говорят на Западе, золотоискательница. Рассчитывала, что вы западете на ее молодость и модельную внешность, бросите старую жену и женитесь на ней… Но вы устояли, что вам в плюс. Вижу, вы человек в самом деле с принципами. Старую жену бросать не намерены. Не так ли?

Он произнес высокомерно:

- Такие вопросы даже не обсуждаются.

- Прекрасно, - ответил я. - Но, конечно, этот случай можно подать и так, что извращенный старый развратник трахает всех курсанток направо и налево, даже отчисляет тех, кто сразу же не раздвинул перед ним ноги… У вас, как у всех людей, есть противники, что не преминут воспользоваться случаем.

Набычившись, он смотрел на меня зло и непримиримо.

- И что вы хотите?.. Чтобы я не лез в ваши дела?

- Сразу хватаете на лету, - сказал я. – Да, у нас секретный отдел, и потому нам не нужны проверки ни народных избранников, ни чинов из Генштаба, у которых болтливых любовниц больше, чем у вас, генерал.

Он продолжал сверлить меня злым взглядом.

- Мне понятно желание сохранить секретность, - сказал он наконец, - но бесконтрольность секретных служб может привести к злоупотреблениям.

- Может, - согласился я. – Но сейчас секретные службы, генерал, как это не звучит патетически, выполняют задачи более важные, чем за всю историю!.. В общем, буду снабжать вас всеми данными, что не повредят нашей работе!.. А в знак прекращения нашей конфронтации могу сказать, что ваша Зара Айдаридзе, уверяя вас в вечной любви и угрожая самоубийством, ведет весьма активную жизнь сразу с тремя мужчинами, умело распределяя между ними время и получая от них небольшие вливания. Я имею в виду, денежные.

Он дернулся.

- Вы говорите о…

- О ней, - подтвердил я, - о Заре, что живет по адресу Кокчетавская, семьсот восемь, квартира двести четыре, но чаще ночует у Абдульрашида Ульясова, это ее полупостоянный партнер. Вот имена и фамилии ее трех основных спонсоров. Там же суммы, сколько они ей платят. Наличные на одном листе, банковские переводы на другом.