Трол Возрожденный. Тетралогия

Он даже не успел договорить, как вдруг через невидимые глазу щели между плитой и полом, оттуда, где находился колодец власти Басилевса, поднялись чёрные языки, более плотные, чем дым. Они протянулись к Ибраилу, а тот продолжал читать, как уже бывало, поднявшись над полом не менее чем на полфута.

— Призываю смерть, которая неминуемо ждёт каждого, но за неё прошу вызволить из-под власти демона Басилевса эту землю, её силу и слабости, её энергии и пассивность, её смысл и незначимость, её древность и будущее! Предсмертным проклятием мага призываю свершиться…

Басилевс вскочил на ноги и закричал:

— Остановись, маг!

Из его пальцев вдруг ударило несколько молний разом, все они были направлены на Ибраила, но… Ибраила не достигли, потому что вдруг легко, словно вода гасит слабый костёр, были впитаны чёрными сполохами, которые от этого только взвихрились, поднялись уже выше половины высоты колон, которые шагали к ним, потом нависли, словно козырёк волны, и обрушились на…

Трол едва успел увернуться, перекатился вбок через плечи, а когда поднялся, всё было кончено. Мага Дожа Катампхали, известного Тролу как Ибраил, больше не существовало в этом мире.

Он использовал то, что маги делают чрезвычайно редко, практически никогда — он вызвал смерть с последним проклятием мага. Это было сильнейшее оружие, которое, как оказалось, тоже было включено в заклинание антимагии. Что оно значило, Трол не знал. Возможно, Ибраил таким образом лишил себя будущих перерождений с задатками своего мастерства и должен был начать всё сначала, возможно, он наложил на себя такие обязательства перед богами, которые заведомо не мог выполнить, и тогда ему суждено было томиться в каких-то засмертных тюрьмах до скончания веков, или он просто навсегда ушёл из этого мира, разрушил те формы, в которые будущие его жизни должны были приходить, как вода приходит в кувшин, подставленный под фонтан…

Отчаяние Трола было так велико, что даже сквозь тёмное облако, накрывшее Ибраила, он каким-то образом увидел, как его тело стало рассыпаться в песок, как на миг появились кости, которые тоже крошились, а потом… уже не было ничего.

Но чёрная волна вдруг стала таять, и даже жжение, уже поднявшееся выше колен Трола, стало куда менее мучительным, по крайней мере к нему вернулось ощущение, что ему будет теперь лучше, чем до ранения ведьмой-призраком.

Чёрные языки коснулись и малахитовых гигантов, которые вдруг замерли, и… Трол понял, что теперь это просто колонны, какими они и должны быть, какими они и были, наверное, до того, как Басилевс своей чудовищной, невиданной по силе и эффективности магией не превратил их в своих слуг.

Басилевс стоял у каменного трона и пристально изучал Трола.

— Удивительно, почему люди так непослушны?.. И так упорно соблюдают верность тому, чего не понимают, или даже другим людям? — Теперь его органный голос звучал чуть тише, но в нём было меньше спокойствия, пожалуй, он стал раздражённым. — Полагаю, ты не способен ответить на этот вопрос, Трол?

«Ого, теперь он обращается ко мне по имени, — мрачно подумал Возрождённый. — Наверное, это что-то, да значит?»

Басилевс легко, над ступенями, не перебирая ногами, а сделавшись на миг подобием какой-то статуи, слетел на пол. В жизни Трол не видел ничего более страшного, даже ведьма-призрак была… более человечной. Но она двигалась так же, и у Трола дрогнули руки. Он не хотел ещё раз в жизни увидеть такое, но вот — увидел.

— Теперь придётся решать наш спор между собой, не так ли?

В руке Басилевса вдруг появился сверкающий, но и чёрный меч, как те языки магической энергии, что выползли из Ключа Власти. Клинок его был совершенен по форме и очень велик, почти в полтора раза длиннее Шваги. Эх, сюда бы Учителев Мечелом, подумал Трол. Но делать было нечего. Следовало сражаться, тем более что он так надеялся, что это всё-таки произойдёт.

— Я успею справиться с тобой до того, как Яйцо проломит каменый свод моего колодца, — сказал Басилевс, шагая через весь зал к Тролу. — А там я что-нибудь придумаю, сумею его захватить, у меня уже и цепи для этого заготовлены, и корабли мои на подходе, которые донесут его до…

Не сбиваясь с шага и не размахнувшись, он нанёс первый удар. Очень сильный, точный, резкий, как порыв нежданного ветра. Трол отступил и с удивлением понял, что плавный дериб Басилевса, щёгольский, почти возвышенный, сменился вдруг фойской простонародной скороговоркой, далёкой от мандаринского выговора, которую и Ибраил едва ли сумел бы легко разобрать… Но вот Трол почему-то понимал, должно быть, потому, что Басилевс сейчас не столько говорил, сколько пытался закабалить разум Трола какой-то ментальной магией.

Но она не действовала. Трол по-прежнему чувствовал себя свободным. Он даже не очень налегал на скоростное восприятие, просто дрался, как на тренировке, и был уверен, что сумеет драться так ещё очень долго. Вот только ноги чуть хуже слушались, чем всегда, но сейчас и это было неплохо — меньше болело колено.

А Басилевс вдруг посмотрел на свой клинок, потом размял плечо извечным, рубящим воздух движением бойца. Снова атаковал, на этот раз как-то неправильно, хитро, но… На его лице появилось удивление, он опоздал, снова не подхватил Трола на остриё… А Возрождённый тем временем оценивал его мастерство. Оно было выше, чем его собственное, но ненамного, куда ближе к человеческой норме.

— Всё-таки Ибраил закабалил тебя своим проклятием, — сказал Трол. — Или колодец перестал снабжать тебя силой, Басилевс?

— Как ты это понял?.. — Басилевс оборвал себя. — Ничего, заклинание твоего друга я как-нибудь потом преодолею. А пока…

Он провёл атакующую связку, ровную, без взмахов, очень быструю.

— Так же дралась Сварта Соблазнительница, — сказал Трол, пританцовывая, чтобы всё-таки разогреть ноги. — Она не верила, что проигрывает, пока не умерла.

— Мне до смерти далеко, Трол, а вот тебе… Дерись и умри!

Трол присел, теперь он был в полной форме. И даже лучше, чем всегда. Каким-то образом тот страх, которым Басилевс должен был сковать его, теперь обратился в свою противоположность, заставил Трола мобилизоваться, выявил в нём самое сильное, самое победоносное — его подчинённость провидению, которое не способно было уступать никакой силе, потому что само было верховной силой.

— Если уж я обращаюсь к тебе титулом, Басилевс, потому что не знаю имени, изволь и ты величать меня моим титулом — Воин Провидения.

— Ты, мальчишка, тебе осталось жить считанные минуты, даже если у меня не всё получается сегодня.

Их мечи впервые столкнулись в воздухе. Трол помог Шваги своим леворучным Кырис, и всё равно у него чуть руки не вылетели из суставов. Нет, так не пойдёт, ещё пара таких блоков, и он не сможет поразить врага. Поэтому он ушёл от следующей атаки и попытался вернуть рукам и плечам чувствительность.

А Басилевс каким-то образом понял, что сильные удары по мечам Трола скорее выведут его из равновесия, чем хитроумные связки, от которых юноша слишком легко уходил. Он и принялся рубить, как дровосек в лесу. Он знал, что от этих ударов Тролу приходится восстанавливаться ту самую долю мгновения, которая не позволяет провести ответную атаку. Он рубил, рубил, рубил… Трол понял, что почти ничего не видит, что пот заливает ему глаза, что руки уже горят от боли, что мускулы уже потеряли половину своей скорости от сковавшего их напряжения. Он даже ногами стал хуже работать — уж очень мощными были эти удары повелителя Империи, они травмировали его целиком, полностью… «Ещё немного, — решил Трол, — и мне конец, я просто выдохнусь, как прачка, которая решила, что выжимать бельё и сворачивать спиралью подковы — одно и то же…»

И вдруг Трол понял, что выиграл главное, потому что Басилевс отвалился сам, опустил меч и с ненавистью посмотрел на противника, причём его меняющееся лицо заливал пот, его руки дрожали, а колени подгибались. Он тоже устал, и, пожалуй, побольше Трола.

Нужно атаковать, подумал Возрождённый, нужно предпринять что-то вдогонку его усталости, но… Ничего не стал делать. Потому что было ещё рано, Басилевс устал, но не настолько, чтобы его оборона стала пробиваемой.