Три Мира Надежды
Три Мира Надежды читать книгу онлайн
Вторая книга серии ТРИ МИРА, которая аннотируется, как самостоятельное произведение. Особенность книги: главы написаны в виде законченных рассказов и в разных стилях. Например: «Последний калмит» – триллер с элементами хоррора. «Этан в Ольвансе», «Первая кровь», «Охота на Витмирна», «У края пропасти» – классическое фэнтези меча и магии. «Тайная Книга королевы Шаннин», «Эйллин и Риневнин» – фэнтези о попаданцах. «Беспокойство», «Странности любви», «Пробуждение» – «женский» любовный роман. «Миссия в Праге», «Предательство…» – современный политический детектив. «Даша и Игорь» – исторический рассказ о гибели отряда запорожцев. «Ошибка Ульвнина и Этан» – пародия на современных ролевиков. И так далее.
Через час регент великого герцогства Ольванс в тревоге стоял у окна, прислушиваясь к непонятному шуму, доносившемуся с первого этажа дворца. Командир гвардейцев охраны, отправленный узнать, в чем дело, бесследно исчез еще полчаса назад. За ним ушли, самовольно оставив пост, его подчиненные. Нервно переминающийся с ноги на ноги секретарь попросил разрешения спуститься вниз, чтобы попытаться прояснить обстановку, три минуты назад. Пилмерн не сомневался, что тот уже не вернется, но удерживать не стал. Еще не хватало, чтобы обезумевший от страха изменник, надеясь спасти свою шкуру и купить себе жизнь, кинулся его душить или ударил по голове первым, что попадется под руку. "Это мятеж, – обреченно думал регент, – Но кто же руководит им? И кто стоит за спиной предателей? Неужели убитый еще месяц назад Баргин, глава тайной полиции, был прав, и мне, действительно, надо было сразу же избавиться от этого мальчишки, наследника"? Разумеется, надо было. Но Пилмерн не хотел разговоров за своей спиной и решил не торопиться. По хорошему, племяннику следовало бы умереть через год, а лучше даже через два или три года, не раньше. Тогда его смерть привлекла бы гораздо меньше внимания, чем сейчас. И вот результат. «Впрочем, кого я обманываю, – с тоской подумал регент, – это Тягьян, главарь экстремистов, больше некому. Решил не ждать. Не тех казнили весь этот месяц, не тех! А теперь и мне самому придется положить голову на плаху». Пилмерн не знал, что Тягьян сейчас лежит с распоротым животом в захваченном им две недели назад доме на улице Павших борцов – рядом со своими заместителями, помощниками и телохранителями. И, единственный оставшийся в живых поседевший охранник с ужасом смотрит на свои окровавленные руки, безостановочно повторяя две короткие фразы: – Это же не я! Я не мог это сделать! Поголовно сошедшие с ума боевики элитной первой ангельской сотни уже повесили лидера боевого крыла секты Слэан на фонаре в центре площади Свободы. И теперь ведут ожесточенный бой с ничего не понимающими штурмовиками других сотен. За спиной Пилмерна вдруг слегка скрипнула половица и этот, едва слышный звук, ударил по ушам, словно молот по наковальне. Регент резко обернулся и увидел перед собой какую-то незнакомую худую девчонку в грязном платье. – Как ты вошла? И кто тебя пустил сюда? – в ужасе отшатнувшись, заорал он. Нежданная гостья ничего не ответила, но подошла чуть ближе. Какой-то первобытный, животный страх парализовал Пилмерна, во рту пересохло, колени задрожали, сердце сжалось от невыносимой тоски. Он уже понял, он уже знал, зачем эта незнакомка пришла к нему, но все еще не верил, никак не мог смириться с этим. Желание жить любой ценой дало ему силы сдвинуться с места. Вжавшись в стену, и, выставив вперед правую руку, он лихорадочно шарил левой по подоконнику, в тщетных поисках предмета, который можно было бы швырнуть в Ту, с которой пришла его смерть. Девушка насмешливо и, в то же время, как-то участливо, улыбнулась ему. Регент посмотрел в ее огромные серые глаза – и умер.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Имущество графов Энхейм уже давно принадлежит другим людям. Не мятежникам. А тем, кто был рядом со мной на Саговом поле. Вы не воин, Сэлингин, Вы не представляете, что творилось на нем в тот решающий день. У меня до сих пор болит плечо перед дождем. Вам этого не понять, - ответил король. - Я не могу просто взять и еще раз конфисковать эти особняки и имения. Меня все осудят и никто не поймет. Нужно посоветоваться с юристами, оговорить все возможные нюансы. Может быть, леди Онель согласится на денежную компенсацию, как Вы думаете?
- Онель не будет торговаться с Вами, - повысил голос кинарийский посол. - Но свою родовую собственность ей придется принять. Поверьте мне, она сделает это очень неохотно.
- Неохотно? Вы несете полную чушь, уважаемый Сэлингин.
Я, конечно, еще подумаю над Вашими словами. И постараюсь что-то предложить этой лерийской шпионке. Но не ждите, что я буду идти у нее на поводу в ущерб собственным интересам и интересам верных мне людей.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился молодой куртизан.
- Поговорим об этом завтра, - ласково улыбаясь фавориту, сказал послу Лиир.
- Не о чем уже с тобой разговаривать, - отвернувшись, чуть слышно сказал Сэлингин, и, не прощаясь, вышел из королевских покоев. - Самому все решать придется. Как обычно. Привык уже.
Через неделю одетый в темный плащ высокий мужчина вышел на свою любимую смотровую площадку на горе Нами прямо через закрытую дверь посольства Лерии в Раневе.
- Так вот, значит, какой ты стала, Онель, графиня Энхейма, - тихо сказал он. - Я никогда не видел тебя, только слышал от Талин, и представлял совершенно иначе. И ты тоже страстно мечтаешь отомстить своим врагам? И кровь все никак не перестает идти из ран нашего Мира. А ведь растревоженные тобой враги уже все решили за тебя. Завтра, по пути в королевский дворец, они убьют тебя. И никогда не будет морщин на твоем прекрасном лице, не будет седых волос, ты никогда не узнаешь, что такое климакс
и боли в сердце. И ты родишься уже в другом Мире, не вернешься обратно. Останутся две дочери, которых ты любишь больше, чем позволяешь себе признаться в том. Что же мне делать с тобой? Талин любила тебя, как младшую сестру. И она никогда не простила бы мне, если бы узнала, что я…
Он вздохнул и посмотрел на высокое звездное небо.
- Да, Кали, я, наверное, поступаю неверно, но не могу иначе. Впервые за десять лет я вмешаюсь в дела этого Мира. Ты не умрешь, Онель. И даже не узнаешь о том, что могла умереть. Ты будешь жить. И вообще, делай там, в Раневе, все, что хочешь.
- Эх, Кэллоин, - печально глядя на него с высоты, сказала Кали. - Так и не понял ты ничего до сих пор. Бодхисатва хренов.
В МИРЕ ЗА БЕЛЫМ ЗЕРКАЛОМ. МИССИЯ В ПРАГЕ
Магомед Гаджиев плохо спал в последнее время. Проклятая девчонка все время смотрела на него. Четыре года назад они убили ее на пороге дома в пригороде Махачкалы. Случайно.
“Зачем она проснулась, эта никому не нужная сопливая тварь? - думал Магомед. - Из-за таких, как она, ничего не понимающие люди и считают нас бандитами. Но, разве мы звери, чтобы убивать детей? Ее родители - это другое дело. А она могла бы жить дальше. Но эта гадина проснулась, увидела, заорала и ее тоже пришлось придушить”.
Девчонке было лет пять или шесть, она была аваркой. Как этот, прикормленный русскими, поэт, сказавший, что “Дагестан никогда добровольно в состав России не входил, и никогда добровольно из нее не выйдет”. Конечно, если бы не русские переводы, его бы не знали даже соседи - даргинцы, кумыки, ногайцы, лезгины, лакцы
и так далее. Но Гамзатова уважали, никто тогда не осмелился наказать его. И он спокойно умер в своей постели. А Магомед Гаджиев решил, что в Дагестане не будет неприкасаемых. Воюй, помогай шахидам или плати. Иначе - смерть. Но эта девчонка… Она
и раньше все время смотрела на него. А здесь, в Праге, обнаглела окончательно: в последние дни он просто физически ощущает ее взгляд - на улице, в магазинах, хоть из дома не выходи. Вот и сейчас она словно идет за ним. Магомед поежился и зашел в маленькое кафе.
“Нервы совсем никуда, - подумал он, заказывая чашку кофе. - И чужое здесь все совсем. Давит. Даже воздух другой, как будто. Получу от Хатима деньги и уеду”.
Он, конечно, знал, что никуда не уедет без разрешения Хатима, но приятно было думать, что в этой жизни что-то зависит
и от него.
“Как он подчинил всех нас, - с ненавистью подумал Магомед. - Заставил пресмыкаться перед ним в ожидании очередной подачки. Мы рискуем жизнью, мерзнем, мокнем под дождем, неделями не видим женщин. А он тяжелее кредитной карты ничего в руках не держал. А сколько молодых ребят из-за него никогда не увидят родные горы, потому что прямо из афганских лагерей их вместо Дагестана отправили в Ирак или Сирию”.
Поставив чашку с недопитым кофе на стол, он вышел на улицу. Какая-то молодая светловолосая женщина подошла, встала рядом, совсем близко, сказала что-то на малопонятном для него местном языке. Очень красивая, в другое время он, возможно, был бы повежливее, но сегодняшнее настроение совершенно не подходило для флирта.
- Не понимаю, - неприветливо буркнул он, и отвернулся.
- Да где уж тебе, - усмехнувшись, сказала женщина по-русски. - Я говорю, что через несколько минут ты умрешь и у престола Аллаха, перед лицом Пророка, будешь отвечать за совершенные тобой преступления.
И она легонько ударила его по руке своей косметичкой. Магомед хотел схватить ее, но незнакомка ловко увернулась и теперь уже быстро шла к припаркованному неподалеку автомобилю,
а незаметно подошедший мужчина удержал его, осторожно, но крепко взяв под локоть.
- Вам, наверное, плохо? - участливо спросил он.
- Да, плохо, - побледнев, пробормотал Магомед, чувствуя, как повисла плетью рука и онемение бежит вверх, вот-вот достанет до сердца.
- Вот сюда, - сказал добрый прохожий, усаживая его на скамейку.
- Это она, русская, - задыхаясь, сказал Магомед.
- Конечно, она, - подтвердил незнакомец. - Русская. Дашей зовут. Золото, а не девчонка. Только один недостаток: не дает никому.
- Сообщите в полицию. И врача… Быстрее…
- Врача - это можно, - внимательно глядя по сторонам, ответил напарник убийцы. - Смерть от сердечного приступа, надо зафиксировать. Но мне тоже пора. С Вами все в порядке, и Даша уже уехала. Приятно было познакомиться, Магомед Салихович. А “Скорую” я сейчас вызову, не беспокойтесь.
Он встал и неторопливо пошел прочь по залитой солнцем улице. Хватая воздух ртом, Магомед смотрел ему вслед, беззвучно открывая рот и пытаясь выдавить из себя хоть слово. Яркий солнечный свет резал глаза, он прикрыл их, и его сердце остановилось от ужаса: прямо перед ним стояла та самая незнакомая аварская девочка. Захрипев, Магомед грузно повалился на бок. Вдали раздалась сирена машины “Скорой помощи”.
Хатим ибн Асаф ас-Сунайян, денег от которого так и не дождался Магомед Гаджиев, прилетел в Прагу день назад. Остановился он, как обычно, в королевском люксе небольшой гостиницы, расположенной в тихом переулке близ Староместной площади.
В свое время этот отель был выбран Хатимом из чисто прагматических соображений и близость к основным достопримечательностям Праги не имела никакого значения. Дело в том, что столица Чехии, в отличие от других больших европейских городов, Хатиму почему-то совершенно не нравилась. Более того, буквально все вызывало у него отчетливое неприятие и раздражение. Открытого пространство он здесь не выносил, и потому обычно проводил время в закрытых помещениях, где ничего не напоминало о древнем и абсолютно чуждом ему городе: в безликих и космополитичных ночных клубах, дорогих итальянских либо французских ресторанах, на представлениях варьете. В крайнем случае - смотрел американские боевики или сидел в интернете в своем номере. Единственное, что нравилось ему в Праге, и из-за чего Хатим, скрепя сердце, все-таки мирился со своим нечастым присутствием в ней - местные проститутки. Безропотное подчинение готовых к любому унижению бесстыжих и распущенных женщин чужих неверных народов доставляло ему гораздо большее наслаждение, чем половой акт с любой из четырех его жен - особ чрезвычайно достойных, очень красивых, весьма искусных и сладострастных. Но именно чешские и еще, пожалуй, украинские, жрицы любви, которые в последние годы буквально оккупировали Прагу и встречались здесь буквально на каждом шагу, нравились ему больше всех. Имелись в Праге, разумеется, также и польки, румынки, немки, цыганки, всевозможные азиатки и негритянки, но с ними Хатиму все же чего-то не хватало и было как-то менее интересно. Эту ночь он провел с бывшей учительницей украинского языка из нищей полуголодной Галиции. Хатим, как обычно, с удовольствием сбил всю спесь с этой жалкой, воображающей себя образованной, твари, показал ей, кто она такая, чего на самом деле стоит и заслуживает. Заплатил же гораздо меньше, чем она ожидала - и очень порадовался разочарованному выражению лица и полным обиды глазам этой, предвкушающей щедрое вознаграждение, распутной беленькой сучки. Которая, надеясь разжалобить его, пыталась рассказать о маленьком сыне, оставленном дома, во Львове.
