Осень Ричарда Блейда

Впрочем, они платили — и немало; после шумной истории с вывезенной с Азалты автоматической винтовкой на лорда Лейтона пролился настоящий золотой дождь. Генеральный штаб настаивал на продолжении работ в том же направлении, понимая под сим добычу образцов военной техники и технологии. Откуда? Это было покрыто мраком тайны, которая, тем не менее, не умаляла практической важности результатов. Военные, завладев азалтским трофеем Блейда, долго пытались выяснить, у кого же из потенциальных противников была похищена эта разработка; русский отдел разведслужбы все отрицал, специалистыоружейники только разводили руками. Наконец из генштаба поступило личное, совершенно секретное письмо его светлости, в котором от старика требовали разъяснений. Пришлось обратиться к премьер-министру; тот цыкнул на любопытствующих, и вопросы прекратились.

Однако поднявшийся шум в конце концов вынудил Лейтона к кое-каким опрометчивым обещаниям — насчет самонаводящихся миниракет, усовершенствованных вертолетных двигателей и систем стабилизации, суперскорострельных пулеметов и истребителей с вертикальным стартом. Вся эта техника в изобилии имелась на Азалте — как и чудо-компьютеры, боевые лазеры и защитные скафандры фантастической прочности; вот только как до нее добраться? Как воспроизвести такую настройку компьютера, чтобы Ричард Блейд вновь очутился в мире вердольских демократий, крапских федераций и ортанских империй, который он так скоропалительно покинул?

Дело это казалось заведомо безнадежным. Прошло пять лет, и после того азалтского вояжа странник совершил уже не одно путешествие, но нажим со стороны военных не ослабевал; лорд Лейтон скрепя сердце вновь и вновь был вынужден возвращаться к этой проблеме. Дж., непосредственному начальнику Блейда и шефу спецотдела МИ6А, довольно долго удавалось держать армейцев на необходимой дистанции, однако и он не мог творить чудеса: всякий раз, когда Лейтон отвечал резкостью на очередной меморандум военных, из каких-то неведомых глубин, не то из казначейства, не то из парламентских комитетов, не то из еще каких-то органов, порождения классического британского бюрократизма, возникали бесчисленные проверочные комиссии. Порой их не мог сдержать даже премьер-министр!

Такие попытки были весьма опасны и чреваты неприятными последствиями. Как бы глубоко не был законспирирован проект, каким бы плотным занавесом тайны не пыталось закамуфлировать его высшее руководство страны, какой-то минимум сведений неизбежно просачивался наружу — причем, как правило, в совершенно невинных на первый взгляд формах. Платежные ведомости, транспортные накладные, заказы и закупки оборудования — все это оставляло вполне вещественные следы, и тут уже поделать ничего было нельзя.

К тому же его светлость вполне понимал и разделял заботы военных. Гонка вооружений продолжалась, ни русские, ни американцы не жалели денег на новые разработки — и разве мог такой патриот доброй старой Англии, как Лейтон, оставаться в стороне? Конечно, он ворчал и возмущался, но, не прекращая усилий, совершенствовал свою установку, пытаясь повысить точность настройки и справиться наконец с естественным «шумом» электронных схем. Впрочем, для его светлости не являлось тайной, что свести ошибку к нулю в принципе невозможно.

Правда, существовала и другая возможность — спейсер. Этот крохотный датчик аварийного возврата, который обычно имплантировали Блейду под кожу, обеспечивал обратную связь с компьютером, так что странник мог в некоторой степени влиять на точку финиша, представляя себе образ той реальности, в которую хотел попасть. Спейсер уже использовался неоднократно — во время путешествий в Берглион, в фантасмагорический мир Двух Галактик, в Вордхолм, Уркху и Зазеркалье — мир, очень похожий на Землю, который Блейд посетил весной семьдесят седьмого года, во время своего девятнадцатого странствия.

Уже во время первой попытки выяснилось, что спейсер столь же опасен, сколь и полезен; дело в том, что непроизвольные мысли Блейда в момент старта могли забросить его буквально к дьяволу на рога. Так, отправляясь в четвертую экспедицию, он представил себе беломраморный барельеф — и попал в белый мир, в снежный ледяной Берглион, где едва не замерз насмерть в первые же минуты. С тех пор странника нередко преследовала жуткая мысль: что случилось бы, если б он вообразил нечто красное! Он мог очутиться в жерле вулкана, на какой-нибудь огненной планете или прямо на сковородке у Сатаны! В таком случае, даже если бы ему удалось нажать на спейсер, он трижды успел бы изжариться за те секунды, которые требовались для возвращения.

Второй эксперимент со спейсером был проведен в марте семьдесят первого года, когда Лейтон попытался целенаправленно заслать своего гонца в какой-нибудь технологически развитый мир. Его светлость решил, что если Блейд, снабженный спейсером, вообразит в момент старта некие чудеса цивилизации — к примеру, звездные корабли и хрустальные города то он с большой долей вероятности окажется в нужном месте. Перед самим же странником вставали две проблемы: представить обобщенный образ подобного мира будущего и не скатиться ненароком к опасному видению адского огня.

Чтобы сформировать у своего испытателя надлежащий ход мыслей, Лейтон велел ему в начале 1971 года перечитать огромное количество научно-фантастических романов. Прототипом желаемой реальности был избран мир Двух Галактик, описанный в сериале «Дока» Смита о ленсменах, галактических полицейских, ибо в нем имелось все, что нужно — космические корабли, роботы, сокрушительное оружие, самые невероятные достижения науки и техники. В момент старта Блейд попытался вообразить эти чудеса, причем с самым неожиданным результатом: подобного мира просто не оказалось — во всей бесконечной совокупности измерений! Странник впал в гипнотический транс и, под воздействием компьютера, просмотрел серию весьма забавных сновидений, в которых он как бы перевоплотился в одного из героев-ленсменов.

Третий и самый удачный опыт был произведен в апреле семьдесят третьего года; тогда Блейд попал прямо по нужному адресу, в мир Синих Звезд. Правда, адрес этот оказался точным и совершенно определенным. В Талзане страннику удалось похитить (или завоевать в честном бою) комплект десантного снаряжения Защитника паллатов; в нем, среди прочих любопытных устройств, был обнаружен прибор, воспроизводящий изображение — нечто вроде крохотного видеомагнитофона. Эту игрушку передали американским специалистам, которым удалось выжать из нее ряд картин усыпанных звездами небес иных миров. Одна из них была чрезвычайно зрелищной — девять ярких синих огоньков, почти повторявших привычные очертания Созвездия Кассиопеи. По некоторым причинам мир, раскинувшийся под этим ночным небом, представлял значительный интерес, и Блейд добился у Лейтона согласия на новый эксперимент со спейсером. В момент старта он представил себе отпечатавшуюся в памяти картину звездного неба и попал в нужную реальность, в мир Вордхолма и Райдбара.

В результате четвертой попытки Блейд очутился в Уркхе. В тот раз он снова попробовал представить себе звездолеты и хрустальные замки, а также чудесные заповедники, где высокоразвитые аборигены холят и лелеют местную фауну и флору, — и очутился на планете, где имелись степи, леса, реки и масса самых разнообразных животных. Но во всем остальном Уркха была примитивным первобытным миром, прозябавшим на уровне земного палеолита.

Пятый опыт, проведенный в семьдесят седьмом году, тоже закончился крахом. Тогда Блейд впервые попытался вернуться в Азалту, но не сумел вообразить обобщенный образ этого мира и очнулся в Зазеркалье.

Сегодня предпринималась вторая попытка. По зрелом размышлении его светлость решил, что Блейду необходимо представить то огромное здание в лесу, куда он был доставлен для самого первого допроса. Сей научный центр являлся секретнейшим объектом Великой Демократии Вердолас, и странник понимал, чем рискует — вердольские десантники могли выследить его и выловить в первые же минуты после прибытия. Вдобавок он отправлялся в путь без телепортатора, то есть полностью безоружным и беззащитным. Лорд Лейтон полагал, что одновременная имплантация двух датчиков, связанных со спейсером и ТЛ-3, сопряжена с риском, и потому Блейду пришлось распрощаться с Малышом Тилом, так хорошо послужившем ему в Киртане и Ханнаре.