Дранг нах остен по-русски. Тетралогия (СИ)

   Многочисленные инвалиды, просившие подаяние на улицах английских городов десятилетие назад, как-то незаметно и постепенно, перебрались в православные монастыри. Там их обеспечили посильным трудом, хотя бы на огородах и в кочегарках. Некоторых инвалидов удалось поставить на ноги, в прямом смысле этого слова, благодаря аппаратам профессора Илизарова. Валентин так и называл эти устройства, пущенные им в обиход, совесть не дала присвоить такое важное изобретение. Теперь традиционные нищие на папертях православных храмов появлялись исключительно в выходные дни, в чистом и опрятном виде, с достоинством протягивали свои картузы и шапки. Сопровождалось это не жалобами о голоде и болезнях, во что никто давно не верил, а, рассказами о тяжёлой жизни и молитвами, православными, естественно.

   Похороны Влада Быстрова выпали на рабочий день, поэтому паперть церкви, где отпевали покойного, оказалась пуста. Сами же церковные служки и батюшка, проводившие панихиду, были весьма удивлены видом близких покойного. На похороны никому не известного в округе небогатого пьяницы собрались богатейшие и виднейшие люди Новороссии и Западного Магадана, хорошо известные благодаря портретам в газетах. Да, действительно, на похороны старого приятеля собрались все "магаданцы", со своими детьми и внуками. Несмотря на ссоры и неприязнь, возникшую среди некоторых женщин, Петро с Еленой Александровной уговорили всех собираться вместе, хотя бы, по таким поводам. И, собралось, надо сказать, немалое число народа.

   Потомков двадцати человек, попавших пятнадцать лет назад в прошлое, набралось свыше ста двадцати душ различного возраста. Были тут и обе жены Николая Кожина с восемью детьми, и семья Ветровых с пятью детьми и четырьмя внуками, и приёмная дочь Елены Александровны, с мужем и тремя детьми.

   После похорон, на поминальном обеде, где остались одни взрослые, Петро предложил организовать обучение всех детей, внуков и прочих потомков магаданцев в одном учебном учреждении. Конечно, не с раннего детства, но, с двенадцати-четырнадцати лет, обязательно, до шестнадцати лет, до получения добротного среднего образования.

  -- Нам надо держаться вместе, независимо от страны проживания. - Пояснил свою мысль Головлёв. - Пусть наши дети и внуки знают друг друга с детства, дружат, влюбляются. Чтобы не возникало никакой мысли поссорить нас, наших потомков, наши страны.

  -- И, где Вы предлагаете выстроить такую школу? - С привычным подозрением вскинула голову Елена Александровна, ожидая от "солдафона" исключительно подвоха.

  -- Где угодно, хоть в Королевце. У вас отличные педагоги, лучшего и желать не надо. - Наместник Новороссии был готов к такому вопросу и предложил несколько вариантов на выбор. - Или в Петербурге, например. Финансирование подобного заведения можно обеспечить пропорционально количеству детей, или как иначе. Слава богу, денег достаточно. Оборудование обеспечим самое лучшее и передовое. Родные смогут навещать детей в любое время.

  -- Хорошо, школу и жилые помещения выстроим в Королевце, - согласилась Елена Александровна. И, сразу предложила своё дополнение, чтобы не выглядеть послушной марионеткой "солдафонов". - Для общения взрослых и маленьких детей, предлагаю организовать совместные балы. Например, зимний бал в Королевце и летний бал в Берлине, куда не придётся далеко добираться.

  -- Договорились, - покачал головой наместник Новороссии, недоумевая от странной фразы "не придётся далеко добираться". Как раз русам из Петербурга добираться в обоих случаях далеко. Но, шут с ним, главное, наладить дружбу между детьми и внуками. Ради этого можно и в Америку два раза в год кататься.

   Весной того же года Константинопольский и Александрийский патриархи признали право иметь собственных патриархов за Русью и Западным Магаданом. Причём паствой патриарха Западного Магадана Николая становились православные души Швеции и Новороссии, со всеми её колониями и поселениями. А к ведению Московской патриархии отнесли православное население Южно-Польской империи и Буджакской Сечи. Обошлось такое признание Руси и Новороссии в крупную сумму, к счастью, удалось отделаться мехами и золотом, чего в обеих странах было предостаточно. Празднование такого события растянулось на многие месяцы, во время которых оба патриарха побывали не только в родных землях, но и навестили своих коллег. Магаданский патриарх побывал с визитом в Москве, а Московский патриарх посетил Королевец и Петербург.

   Неожиданно для магаданцев, всё ещё недооценивавших религиозность аборигенов, проезд сразу двух патриархов по Новороссии, в роскошных одеждах, с трофейными реликвиями, богатыми иконами и святыми мощами, произвёл огромное воздействие на аудиторию, так сказать. Сотни и тысячи крестьян и мещан встречали патриархов, лобызали реликвии, многие тут же переходили в православие, в том числе дворяне. По информации агентуры Николая Кожина, официальное признание Магаданского патриархата значило для местных дворян и купечества очень многое. Магаданцы и русы фактически превратились из обыкновенных узурпаторов власти, захвативших несколько стран, в освящённых церковью правителей, как бы они себя не называли. Наместники поднялись до уровня королей не только фактически, но и формально, что, естественно, повысило их статус.

   Совершенно непредсказуемым результатом этих религиозных телодвижений стало прибытие в Петербург делегации венгерских князей и графов. Добившись приёма у наместника, они предложили Петру присоединить Венгрию в состав Новороссии, на правах автономного королевства. Вернее, ту половину Венгрии, что прежде была в составе Польской империи, поскольку вторая часть венгров проживала в составе Оттоманской империи. Собственно, бывшие польские, а до этого турецкие венгры, сами не понимали, как это будет выглядеть. Венгерским дворянам хотелось стать независимым королевством, но, после затяжной войны с поляками, они утратили веру в свои силы. Поэтому, решили покончить с войной, выгнать поляков, а там, как говорили классики, видно будет. Конечно же, Головлёв отказался без особых раздумий, ладно, удержался от смеха. Но, со своей стороны, предложил подумать о мирных переговорах с поляками при участии русов, например, в Берлине. Венграм деваться было некуда, они согласились, не представляя, куда это заведёт.

   Через месяц, в Берлине за столом переговоров встретились две делегации воюющих сторон, при посредничестве Николая Кожина и Павла Аркадьевича. Оба магаданца не имели представления, к какому результату удастся прийти, но, решили выяснить позиции и требования противоборствующих сторон. Не спеша, постепенно, был составлен список обоюдных претензий, а в свободное от переговоров время, обе делегации развлекались на совместных балах, спортивных состязаниях, на охотах. День за днём, в личных разговорах и тройственных переговорах, магаданцам удалось сблизить позиции умеренных дворян. В принципе, обе стороны пришли к согласию. А именно, к созданию независимого Польско-венгерского королевства, с выборным королём.

   Самые отчаянные вояки, так сказать, "ястребы войны", были отдельно обработаны Николаем, предложившим непримиримым лакомый кусок. От которого не смогли отказаться обе противоборствующие стороны, напоминавшие скорее раззадоренных подростков, а не взрослых людей. Кожин предложил непримиримым примерно то же самое, что говорил Стефану Баторию, - захват новых богатых земель с целью обосноваться там. Конечно же, вояки согласились, авантюристы и рыцари по духу, они не были богатыми. И, возможно, потому и противились заключению мира, что понимали, - им там места не будет. Снова полунищенское существование и поиски случайного заработка. Война давала им возможность всласть пограбить, жить на широкую ногу, что в мирное время станет невозможным. У всех были на слуху крестовые походы, в которых нищие рыцари с Запада получили в свои владения города и богатые селения на захваченных землях. Хотя, всё захваченное позже было потеряно, однако, память о богатой добыче, взятой на меч и отвагу, осталась.