Племя вихреногих (СИ)

Мальчишка недовольно помотал головой. Ещё не хватало расстраиваться от такой мелочи! Солнечный ожог ему не грозит - вот и хорошо. Если на такой жаре пришлось бы ещё и от солнца кутаться, - то вышло бы совсем хреново. Всё же, странный здесь мир...

Подтверждение этому он получил буквально через минуту. Им открылась аккуратная, идеально круглая полянка, посреди которой торчал единственный громадный цветок - могучий, толще человека, коленчатый стебель высотой метра в четыре венчался единственным, метра в полтора, цветком неприятного ярко-розового оттенка, похожим на какую-то громадную муху - такая, по крайней мере, у Димки возникла ассоциация. Ирка с восторженным писком бросилась вперед, - но Льяти ловко схватил её за руку.

- Нельзя. Нельзя подходить, - неожиданно строго сказал он.

- Почему это? - возмутилась Ирка. - Табу такое, что ли?

- Нет, - терпеливо объяснил Льяти. - Это скорпионов чертополох.

- И что?

- У него вместо нектара кислота. Подойдешь к нему близко, - он в тебя плюнет.

- Ну, плюнет, и что потом?

- А ничего. Лежишь и удобряешь.

- Врешь! - выдохнула Ирка. - Так не бывает. Цветы не плюются.

- Нет, не вру! - Льяти бодро вышел на полянку и остановился метрах в трех от цветка. В следующий миг тот вдруг... ожил. Могучий стебель шевельнулся, цветок, только что уныло свисавший вниз, вдруг приподнялся, нацелившись на мальчишку. Послышался странный звук, вроде вздоха - и цветок вдруг словно раздулся.

В этот миг Льяти резво отпрыгнул назад, - а ещё через миг точно на то место, где он стоял, ударила мощная струя мутной, желто-зеленой жидкости. Льяти взвыл и покатился по траве, - его достало разлетевшимися брызгами. Ирка, завизжав ещё громче, бросилась к нему, но мальчишка не обращал на неё внимания, яростно оттирая ноги пучками тут же надранной травы.

- Ты с ума сошел! - завопила Ирка. - А если бы ты погиб?!

- Да не, я ловкий, - Льяти бросил пучок травы и посмотрел на свои ноги. Они все были в красных пятнах, словно их ошпарили кипятком. Лицо его скривилось от боли, но голос звучал вполне спокойно. - Это сейчас я споткнулся. Квинсы, вон, вообще к самому стволу подбегают - и ничего им, гадам таким...

- А им-то зачем? - удивилась Ирка.

- А стрелы мазать. У него сок очень зловредный - насмерть не отравит, а ни рукой, ни ногой пошевелить не сможешь. Лежишь, как бревно, а эти уроды над тобой смеются...

- А зачем это им? - спросил подошедший Сергей.

- Как зачем? - удивился Льяти. - А как они тогда прохожих грабить будут? Квинсы же все трусы. Они в драку никогда не лезут. Стрелами из кустов - это да, а в честный бой - никогда, понимают же, что им там ничего не светит.

- А что ж вы им ума-то не вложите? - удивился Максим. - Грабить ведь нехорошо.

- Да мы пробовали, да только фиг найдешь их, - вздохнул Льяти. - Квинсы - они вообще дикие. У них даже домов нет - они по дуплам прячутся. И красятся так, что фиг их заметишь.

- Как это - красятся? - спросил Борька. - Как девчонки?

- Ну, они краски всякие делают - из камней, из растений всяких. А потом кожу себе мажут - в зеленый в основном цвет, с разными пятнами. Вот потому и не заметно их.

- А, это как у нас маскхалаты, - догадался Сергей. - Только у нас солдаты одежду красят... то есть, не они, а сразу на фабрике красят. А Квинсы - себя, прямо кожу.

- И не чешется у них? - с интересом спросила Ирка.

- Чешется, надеюсь, - ответил Льяти. - Я-то не пробовал. Я же не дикарь какой.

Димка хихикнул. От парня в одном куске звериной шкуры такое заявление звучало несколько забавно...

Он перевел взгляд туда, куда ударила струя, - и невольно поёжился. В аккуратной зеленой травке зияла похожая на кляксу черная дымящаяся проплешина.

- Ни фига себе цветочек, - Борька почесал в затылке. - Сразу и могилка тебе, и надгробие.

Димка недовольно помотал головой. Сцена вышла бредовая, словно из сна, - но это самая что ни на есть реальность, и в неё нужно поверить. Мир здесь полон опасностей, - и им наплевать, что кто-то сомневается в них... Танька, между тем, уже ковырялась в своей аптечке, надеясь найти там мазь от ожогов - но, увы, напрасно.

- Не знаю, чем тебе помочь, - наконец с неохотой призналась она. - А вы что в таких случаях делаете?

- Надо пайвулл найти, - проворчал Льяти, поднимаясь на ноги. - Да вон он, внизу...

- Что? - спросила Ирка.

- Пайвулл, - пояснил Льяти, уже бодро спускаясь вниз. Если ему и было больно, на его ловкости это никак не отразилось. - Это растение такое. Лечебное.

Пайвулл оказался похожим на земное алоэ - толстый конический стебель высотой метра два с половиной, сплошь покрытый мясистыми, темно-зелеными отростками и увенчанный пучком длинных колючих листьев. Тоже далеко не безобидных - когда Льяти протянул копье и сбил со ствола несколько отростков, листья вдруг, словно плети, хлестнули по древку, оставив на нем хорошо заметные царапины.

- Нет, ну ни фига себе, - повторил Борька. - И много тут таких... цветочков?

- Не, не очень, - ответил Льяти, аккуратно подтаскивая к себе сбитые отростки острием копья. - Ксорна, например, плодами стреляет, которые взрываются, но они не ядовитые, только семена там страсть как липкие. Их девчонки потом вымачивают и мордочки себе настоем мажут.

- Зачем? - удивился Борька.

- Они думают, что это цвет лица улучшает, - пояснил Льяти. - На самом деле это кожные болезни всякие здорово лечит, да и сами семена вкусные. Ну, вот...

Он подтянул обломанные отростки к ногам и взял один. Как оказалось, внутри эти штуки были полые и наполненные сладковатой водой, очень вкусной, - а внутренность их покрывала зеленоватая желеобразная масса. Ей-то Льяти и натер свои ожоги. Похоже, что боль отпустила его почти сразу, и он облегченно вздохнул.

- Он и раны лечит, да? - спросила Ирка.

- Да. Его и есть можно, если чем-то отравился. Так-то не стоит, - пронесет со страшной силой, и вообще....

- Надо ещё листьев набрать, - предложил хозяйственный Борька. - Удобней, чем фляги, да и вода в них вкусная.

- Нельзя, - ответил Льяти. - С этого пайвулла нельзя.

- Это почему же?

- Если много сразу отломать, пайвулл засохнет, - а зачем это надо? В лесу порядок должен быть, тут ничего просто так портить и ломать нельзя.

Аглая довольно закивала: во время походов она сама не раз и не два говорила то же самое.

- А иначе удачи не будет, - закончил Льяти, и Аглая нахмурилась. С её точки зрения это было диким суеверием, - но говорить это вслух она всё-таки не стала. А Димка про себя подумал, что Льяти тут прав: лес, он тоже живой, и тех, кто берет без нужды, наказывает. Отец Борьки много чего рассказывал на этот счет - и вот как раз ему Димка верил...

Шумно обсуждая происшествие, ребята пошли дальше. Льяти несколько притих - к определенному удовольствию Димки, - но грустить долго аборигену не дали. Сергей догнал его и пристроился рядом. Льяти подозрительно покосился на него.

- Чего тебе?

- Веселый, я вижу, тут у вас мир, - ответил Сергей. - Так что давай, выкладывай, от чего тут ещё можно отдать концы.

- Ну, растений опасных тут не так много, - начал отвечать Льяти. - Бутылочное дерево тоже гадостью всякой плюется, - но не нарочно, а когда сок в стволе забродит. А вот сомтилор - это плохо.

- Что? - переспросил Сергей. Пусть Льяти и говорил по-русски, - но многих слов для обозначения здешних реалий, в русском не было...

- Сомтилор, - пояснил Льяти. - Это растение такое, в мой рост примерно. От него болеют.

- Как это?

- Ну, волосы облазят, иногда кожа даже. И потом лечатся долго.

- А зачем его тогда едят? - встрял неугомонный Борька.

- Ты что, дурак? - ответил Льяти. - Сомтилор никто не ест, никто его не трогает даже. Просто если к нему подойти, - то обязательно заболеешь. А много кто подходит, кто не знает, - он же светится ярко. А если из лука в него стрельнуть, то взрывается. Тогда всем, кто рядом, вообще хана.