Блеск и нищета Великого Инквизитора (СИ)

— Но как такое может быть? Ты живёшь на свете наверняка огромное количество лет. Так как же…

— Я сказал потенциально. Ты абсолютно ничего не умеешь. Метать заклятья Разрушения и опутывания может каждый недоучка, вроде Мельхиора, а вот пользоваться Магическими потоками так, чтобы быть не только потребителем, но и донором тебя не учили, в этом наша разница. Я всегда возвращаю миру то, что беру у него взаймы. Магия не бесконечна, и если не пополнять источники, они начнут заканчиваться, но и об этом мы поговорим позднее. В твоём случае имеет значение не только планета, но и твои родители. Твоя Мать была Великой Ведьмой, у ней должна была родиться дочь, первый ребёнок Ведьмы важнее всего, по пророчеству дочь должна была овладеть Силой обоих родов, но почему-то родился ты, владеющий Силой обоих родов. Затрудняюсь ответить, что послужило причиной. Что до твоего отца, его мы обсуждать не будем, но Сила Хаоса из тебя скоро начнёт проливаться.

— Презираю своё наследство. Проклятый Хаос. — Прошипел я, а Мэлвин почему-то нахмурился.

— Не говори такие глупости. Хаос всего-навсего слепая Сила со своими амбициями. Я и сам в своё время пользовался его потоками.

— И что? — я с интересом посмотрел в глаза Великого Мага ожидая увидеть там следы присутствия «Золотого Лорда», но ничего такого не нашёл.

— И ничего. — Мэлвин пожал плечами. — Да, первое время он пытается подавить волю, уж такова особенность его строения, но если воля человека сильна, он становиться лучшим другом и помощником. Ваши Инквизиторы придумали такое количество глупостей, что меня порой дрожь пробирает. Однако, мы отвлеклись, остались ещё три планеты. Планета девятая, Таламар. Тебя она почему-то минула, я не нашёл ни одного энергетического выброса или вектора. Планета отвечает за волю к власти. Обычно эта планеты щедро награждает правителей, хотя… — Мэлвин прищурился и указал мне на тоненькую нить. — Слабое воздействие на тебя, за день до твоего рождения, почти случайное. Трудно сказать, что это означает. Люди хотя бы месяц использованные планетой становятся отличными Лидерами, и хотя я наслышан про твои подвиги… — Мэлвин так горестно вздохнул, что мне стало немного стыдно.

— Не знаю я, Мэлвин. Я никогда не хотел быть лидером, не моя это работа. Да, я могу направлять отряды и управлять своей командой, но это не то, в чём я нуждаюсь. Я скорее одиночка, вот только судьба этого видимо не понимает.

— На то она и судьба. Кстати о судьбе. — Мэлвин указал на десятую планету. — Планета Паланея, отвечает за разрушительные наклонности человека. Затрагивает детей крайне редко, и по моему личному мнению, слава богам. Вот только тебя она коснулась очень и очень активно. Начиная с третьего месяца, словно по волшебству, ты постоянно находился под её энергией. Честно, просто так такого не бывает, с таким потенциалом ты в возрасте пяти лет должен был убить свою мать и поджечь город, но я такого за тобой не наблюдал.

— Да, зато года три назад, я чуть было не разорвал континент. — Мрачно ответил я не сильно обрадованный известием о Паланее.

— Ничего бы ты не сделал. Погасил бы я твой удар, да ты и сам справился. Это ж надо, в пятнадцать лет провести обряд возвращение с последующим связыванием душ. Я бы на такое не решился, там ведь и остаться можно было, в Серых Пределах-то. — Я уже ничему не удивлялся, похоже Мэлвин знал про меня всё, — Но теперь осталась последняя планета. Центария. — И вот тут лоб Мэлвина пробороздили глубокие морщины, а он сам сгорбился, и словно бы постарел. — Знаешь, мальчик, я тебе не завидую. Эта планета находиться от вас слишком далеко, под Вектор энергии Центарии попадают только избранные, раз в пять или шесть сотен лет, да и те, что имел несчастье попасть недолго радовались. Зигулус-Лейлайа, Ферабелла-Убийца, Стейлер «Видящий» Зельхаран Эль'Кхарес и Керин Андерсен. Причём Двое последних родились в один год и в один день, Стейлер исключение, попал под Выброс. Как они жили, я думаю тебе известно. Так вот, что я хочу тебе сказать, Экзель Джемал, судьба подготовила для тебя ловушку, из которой просто так не выбраться. Вопрос лишь в том, будешь ли ты к этому готов, или попытаешься сбежать от судьбы?

И вопрос этот был отнюдь не риторическим, Мэлвин бросил всего один короткий взгляд исподлобья, но взгляд этот был цепким и проницательным. Ваш покорный слуга впервые в жизни всерьёз задумался над тем, что делать дальше, если чародей не ошибается. Мне верилось, что Мэлвин не врёт, хотя доверия к нему у меня в тот момент не было. Его правота чувствовалась в каждом слове, он описал мне меня, такого какой я был, и спросил, каким хочу я стать. Нет, угрозы Сатурна, Конклава, судьбы и прочее всегда преследовали меня, но как-то мне не приходилось просто сесть и всерьёз задуматься над сложившейся ситуацией. Теперь время настало, монастырь уничтожен, мой брат ранен, моя дочь растёт вдали от меня, а Дженналит сбежала — звенья одной цепи были передо мной, оставалось только анализировать и решать…

— Я вижу, что ты задумался, Экзель Джемал, — Мэлвин всё же прервал меня, и грустно покачал головой. — Тебе наверное столько раз говорили не думать, и не задумываться над чепухой, хотя, теперь ты понимаешь, что всё это отнюдь не чепуха, а очень важные вопросы. Сегодня ты пришёл гостем в мой дом, и я хочу услышать от тебя твою историю. Я видел многое, почти всё, но только твой рассказ поможет мне понять картинку целиком.

— А ты? — во мне зашевелилось нечто, почти полностью отсутствующее — мой здравый смысл. — Что я знаю про тебя, Мэлвин-Чародей? Ты на моих глазах применял Силу, которую даже я не рискую использовать. Ты живёшь в этом месте, а я даже слухов о тебе не слышал. Ты говоришь, что ты учитель Крисстаса, но он даже не упоминал о том, что ты здесь находишься. Ты снял с меня проклятья, моя благодарность будет безмерна, но сам факт того, что ты легко это сделал, наводит меня на странные мысли. Кто ты, Мэлвин? Ты Павший Бог?

Это первое, что пришло мне в голову. С богами я общался поверхностно, а Князь Тишины не бог, что до Сатурна, утратив свою астральную составляющую он превратился в странного паразита. Неудивительно, что я мог принять Мэлвина за настоящего древнего бога, которому и Договор не помеха. Однако к моему удивлению Чародей погрустнел и отвёл глаза, всего на миг, когда он посмотрел на меня вновь они снова были наполнены смесью ехидства и мудрости. Он даже немного поаплодировал мне.

— Прекрасно! Вижу, что думать ты умеешь, хотя бы в важные моменты. Нет, Экзель, я совсем не бог, хвала всему сущему. Ты правильно меня назвал — я Древний, но только не бог, а Божественный эксперимент Было время, когда боги разных вселенных творили что-то новое каждый год, и не все из нас были окончательно уничтожены.

— Так кто же ты всё-таки такой?

— Я — Вечность. Я был рождён и создан настолько давно, что уже и сам точно не смогу вспомнить дату. Я видел, Экзель Джемал, видел Вершину творения — бескрайний полёт фантазии смертных и бессмертных. И я видел Бездну — нескончаемое падение Богов, разрушение промысла Создателя, и деградацию, сиречь моральную гибель существующих. Я живу, и я существую, я есть и меня нет. Понимай как знаешь, Экзель Джемал, я не смогу тебе этого объяснить. Но если ты хочешь понять, посмотри мне в глаза, на миг я обнажу свою сущность, только будь аккуратен, она может убить того, кто не готов Видеть…

Он пленил меня своим голосом, для чародея, который видел брачный союз самой Смерти это было нетрудно сделать. Я владел собой полностью, но понял, что отказать не смогу, мне хотелось увидеть суть Древнего и Самого опасного человека из тех, кого я когда-либо знал. Я посмотрел в его глаза и Мэлвин сдержал слово на миг раскрыв мне свою душу, и увидев Это, я закричал. Вопль полный боли и экстаза вырвался из моей глотки, всё тело пронзила острая, словно бритва, боль, но вслед за болью пришло неописуемое наслаждение. Это нельзя описать словами, в душе Мэлвина было абсолютно всё, всё, что может произойти со смертным, бессмертным, Светлым, Тёмным, Злым или Добрым. Я чувствовал осколки Его Боли и Наслаждения, получаемые магом от жизни, но даже эти осколки подаренные мигом единения едва не стоили мне жизни. Выносить такое было просто невозможно, но он нёс, нёс эту ношу, и продолжа ехидно улыбаться и смеяться в лицо, даже когда в душе бушевало пламя. Из этого состояния меня вывел хлопок по щекам, мой собеседник глядел на меня сверху вниз, похоже, что я не выдержал потока и потерял сознание