Вор и Книга Демона

— Искать. Разве это не означало, что я должен был бродить по свету и найти остальных?

— Возможно, все несколько сложнее, любовь моя. Ты должен был также найти меня.

— Но ведь к тому времени я это уже сделал, разве нет?

— Не совсем. Ты нашел кошку Эмми, но когда ты увидел Кинжал впервые, ты еще не нашел меня.

— И до сих пор, наверное. К чему ты клонишь?

— Сейчас мы до этого дойдем, Альтал. Когда Элиар увидел слово “веди”, он подумал, что это означает, что он должен командовать армией, но это значило совсем другое. Андина прочла: “Повинуйся”, и благодаря этому она победила Гелту.

— Хорошо, пока что я тебя вполне понимаю. Лейта должна слушать, хотя и не ушами. Мы уже много раз использовали ее исключительные способности.

— Когда она встретится с Команом, все будет немного сложнее.

— Я, в общем-то, догадываюсь. Она знает, что ей предстоит сделать, и ей это совсем не нравится. После того как она приклеила ко мне это словечко “папочка”, она залила мне слезами всю рубашку. Так что же она должна сделать с Команом?

— Она будет слушать, Альтал, а когда она будет слушать, Коман больше слышать не сможет. Это очень тонкая процедура.

— Но страшная?

— Очень-очень страшная. Вот почему Лейта так отчаянно в тебе нуждается. Не обрывай ее, когда она называет тебя “папочкой”. Это ее крик о помощи. Успокой ее, как можешь.

— В том сновидении, которое ты всем нам внушила, что это, черт возьми, была за рубашка, которую она разорвала?

— Это был Коман, любовь моя.

— Она разорвет его на кусочки? Не слишком ли это жестоко?

— Это гораздо хуже, чем просто жестокость, любимый, — грустно сказала Двейя, — но это нужно сделать. Теперь перейдем к Бхейду. “Просвещать” — это, возможно, самое сложное из всех слов. В конечном счете Бхейду предстоит показать Аргана и его Красные Рясы такими, каковы они есть — служителями Дэвы.

— В сновидении я ничего такого не видел.

— Значит, ты плохо смотрел, Альтал. Что делала я?

— Ты смахнула всю пыль с алтаря на ладонь. Потом ты подбросила ее в воздух, и ветер, ворвавшийся через окно, унес ее прочь. — Он нахмурился. — Но каким-то странным образом этим окном был Бхейд. Вот это меня действительно смутило.

— Задача Бхейда в том, чтобы “просвещать”, Альтал, а через окна комната освещается. Окна пропускают свет, но в них также может влететь и ветер. Сновидение обратило Аргана в пыль, я подкинула эту пыль в воздух, ветер, влетевший через окно, которое мы зовем Бхейдом, унес эту пыль, которая когда-то была Арганом, прочь. Сновидение, которое я тебе подарила, следует рассматривать как метафору. — Она помолчала. — Это самое полезное слово. Метафорами можно объяснить все что угодно.

— А если отбросить метафоры, что на самом деле случится с Арганом?

— Его тело утратит свою целостность, и мелкие кусочки, которые когда-то были Арганом, разлетятся во все стороны. А потом в окно, которое мы знаем как Бхейда, влетит легкий ветерок. Крепкий порыв ветра очистит воздух и впустит истину. Это еще один вид “просвещения”, не так ли?

— Арган когда-нибудь сможет вернуться?

— Нет, не думаю.

— Значит, Бхейд снова убьет, верно? Он просто тренировался, когда убивал Яхага. Его настоящая задача — убить Аргана. А зачем все это хождение вокруг да около, Эм? Почему ты не сказала мне прямо, что хочешь, чтобы Бхейд убил Аргана?

Ее зеленые глаза сузились, и она зашипела на него.

Он от души рассмеялся.

— Ох, Эм, я так тебя люблю! — заявил он, подхватив ее на руки и нежно уткнувшись носом в ее шею.

Она вдруг хихикнула почти по-девчоночьи и попыталась отстраниться, прикрывая плечом свою шею.

— Пожалуйста, не надо, Альтал, — сказала она.

— Почему? — спросил он, невинно распахнув глаза.

— Щекотно, вот почему.

— Ты боишься щекотки, Эм?

— Мы обсудим это как-нибудь в другой раз.

Он посмотрел на нее с лукавой улыбкой.

— Едва ли я могу ждать, — сказал он смеясь.

ГЛАВА 40

Брат Бхейд чувствовал себя явно неуютно в роскошном кресле бывшего кабинета экзарха Алейкона.

— Мне действительно необходимо находиться в этой комнате? — немного жалобно спросил он примерно через неделю после того, как они поселились в Магу.

Альтал пожал плечами.

— Нет, если тебя это так смущает, Бхейд. А что тут не так?

— Этот кабинет слишком роскошный. Я пытаюсь набрать священников в орден, члены которого должны принять обет бедности. Этот кабинет не самое подходящее место для этого.

— Тогда выбери другую комнату. Как идут дела с набором?

— Вообще-то не очень хорошо, — признался Бхейд. — Большинство кандидатов по-прежнему считают, что принятие духовного сана открывает широкую дорогу к богатству и власти. Стоит мне рассказать о том, что их ждет, и они тут же теряют интерес. А те, что продолжают улыбаться и кивать, — это обычно переодетые священники Коричневой Рясы. Алейкон из кожи вон лезет, чтобы проникнуть в мой орден, но Лейта вычисляет его людей. Однако если мне удается заполучить трех достойных кандидатов, то день можно считать удачным.

— Мне кажется, Бхейд, тебе пора начать ездить по семинариям, — посоветовал Альтал. — Хватай семинаристов, пока они еще молоды и идеалистичны.

Дверь открылась, и в дверях появилась Лейта, не решаясь войти.

— Ты занят? — спросила она.

— Не очень, — ответил Бхейд. — Похоже, уже начали распространяться слухи о том, что если я говорю “бедность”, я именно это и имею в виду. Входи.

Лейта вошла и пересекла просторную комнату.

— Папочка, ты не мог бы как-нибудь блокировать подслушивающих? — шепнула она Альталу. — Алейкон спрятал за стенами этого кабинета нескольких своих людей. Они докладывают ему каждое слово.

— Этого следовало ожидать, полагаю, — заметил Альтал. — Он нахмурился, мысленно перебирая страницы Книги. — Это должно сработать, — пробормотал он.

— Может быть, спросить Двейю? — предложила Лейта.

— Посмотрим, смогу ли я сделать это самостоятельно, — ответил Альтал. Затем, взмахнув рукой, он произнес: — Кадх-леу.

— Кадх-леу? — недоверчиво прозвучал голос Двейи в его мозгу.

— Мне никак не даются отрицания, Эм, — признался он. — Обычно мне приходят в голову слова, когда я хочу велеть кому-то сделать что-то. А вот велеть чего-то не делать — это сложнее. Ну как, сработало?

— Ну… в общем да. Шпионы Алейкона по-прежнему могут тебя слышать, но теперь они не будут обращать никакого внимания на твои слова и на то, что говорят другие. Отныне они станут немного странноватыми.

— Все священники странноваты. Я не хотел тебя обидеть, Бхейд.

— И еще одно, — сказала ему Лейта. — Алейкону не слишком понравилось то, как в Доме Эмдаль и Юдон почти с ножом, приставленным к горлу, заставили его дать согласие, поэтому он спрятал многих из своих священников Коричневой Рясы среди простого народа Магу — разумеется, переодетыми. Он еще не предупредил принца Марвейна, что брат Бхейд принял на себя руководство в Перкуэйне — пока что. Но думаю, это произойдет очень скоро. Полагаю, Марвейн не самый мудрый из людей, и Алейкон сделал карьеру, манипулируя им. По-видимому, он нисколько не сомневается, что сможет убедить Марвейна, чтобы тот притворился, будто он принимает орден Серой Рясы, но как только Бхейд уничтожит Аргана и подавит крестьянское восстание, Алейкон планирует заставить Марвейна вновь вернуться в Магу, занять свое прежнее положение, истребить членов ордена Серой Рясы — всех до последнего — и вновь передать Перкуэйн в руки Коричневой Рясы.

— Они хотят, чтобы я для них таскал каштаны из огня, а потом вернутся и избавятся от меня, так? — холодно произнес Бхейд.

— Может, нам самим первыми избавиться от них? — предложил Альтал.

— Мне бы не хотелось устраивать резню, Альтал.

— Я вовсе не это имел в виду, брат Бхейд, — сказал Альтал с недоброй улыбкой. — Может быть, экзарху Алейкону и принцу Марвейну пора совершить небольшую прогулку?