Хранительница жизни

— Неправда, — возмутился Конан. — Посмотри на наши города, на книги, на прекрасные вещи которые человек делает своими руками!

— Сделать бездушную вещь нетрудно, — парировала загадочная госпожа Юттия. — А сможешь ли ты создать новую жизнь? Не сойтись с женщиной, зачав ребенка — это чересчур просто! — а сотворить новую, невиданную прежде жизнь? Или возродить уже погубленную?

— Не уверен.

— Вот-вот... Хотите расскажу вам историю?

— О чем? — не понял Гвай.

— Очень давно, когда не было времени, мир не разделялся на Сферы и был населен бесчисленными духами, которые пестовали и взращивали сотворенную жизнь — в этом было их главное предназначение. Один из самых великих духов, по имени Сет, однажды решил, что Творение отнюдь не идеально и решил переделать его по своему вкусу. К сожалению у него не получилось создать ничего нового, а только испортить изначальную безупречность мира. Так появилась Тьма — Сфера, в которой обитают духи помогавшие Сету извращать сотворенное. Во Тьму ушли и его детища, которые прежде были совершенны и прекрасны, но после вмешательства Сета превратились в чудовищ... Иные бесплотные духи, возмущенные бесчинствами Сета, пытались вернуть миру его красоту и поддерживать Универсум в неизменном состоянии — тогда родился Свет и появилась Верхняя Сфера. Мир окончательно разделился на три составляющих и так будет до конца времен...

— А откуда взялась Черная Бездна? — заинтересовался киммериец.

— Бездна была всегда, еще до Сотворения. Она не принадлежит никому и ничему, ее стихия хаос, а стихия Творения — упорядоченность. Наш мир, вместе с Тьмой, Светом и Равновесием надежно отделен от Бездны, чудовищ хаоса смертельно боится даже Змееног — Сет знает, что если тварная вселенная однажды соприкоснется с пламенем первородного хаоса, погибнет все, включая Тьму... Впредь не перебивай меня, верзила! На чем я остановилась?

— На разделении Сфер.

— Правильно. Когда Универсум приобрел нынешний облик, появилось время, а значит и разрушение — нет монстра беспощаднее и настойчивее времени, нет убийцы страшнее! Черное и Белое сосредоточились на борьбе за Сферу Срединную — Сет и его подручные продолжали переделывать сотворенное, а боги Света им противодействовали. Эта война не окончится никогда... Однако, некоторые духи отказались участвовать в битвах Тьмы и Света не примкнув ни к одной из сторон. Они помнили о своем предназначении: хранить и беречь жизнь. Возникло Алое Пламя Равновесия, спустя тысячелетия оно породило броллайхэн, Духов Природы, — ведьма указала на Эйнара. — Ты ведь рождён, а не сотворен, я права?

— Разумеется, — кивнул Эйнар. — По сравнению с изначальными духами я сущее дитя.

— Что ты знаешь об изначальных? О первосо-творенных?

— Мало знаю. Как, собственно и все прочие.

— Так вот, запомни: они не принадлежат к трем Великим Краскам. Ближе всего для них, ясное дело, Равновесие — их нелюбимое детище.

— Почему — нелюбимое? — обиделся Эйнар.

— Да потому, что последователи Алого Пламени однажды возгордились и решили, что могут бороться за право первенства и главенства наравне с Белым и Черным!

— Неправда! — искренне возмутился Эйнар. — Равновесие потому и называется равновесием, что мы хотим держаться золотой середины! Мы равно признаем права Света и Тьмы!

— Балбес! Что будет если смешать молоко с пивом? В ваших душах продолжается извечное столкновение Великих Красок! Поэтому Тьма вас презирает, а Свет — жалеет. Нельзя быть немножко беременной, равно как нельзя сочетать несочетаемое! И при этом говорить о том, что только Алое Пламя способно уберечь Универсум от бед!

— Значит, ты отказываешь Равновесию в праве на существование? — проворчал Эйнар.

— Нет. Вы уже стали частью тварной вселенной, это невозможно изменить... А мы, изначальные, постепенно вымираем. Когда уйдет последний, начнется великая битва Света и Тьмы.

— Ты хочешь сказать, что родилась... гм... появилась вместе с этим миром? — опять встрял в разговор Конан. — Ты — перворожденная? Дух-хранитель? Но вы же бессмертны!

— Какой догадливый! Сказал тоже, бессмертны.. Подумай своей тупой варварской башкой! Люди вырубили лес, который давал силу и жизнь его хранителю — что станется с этим хранителем? Осушили болото, разрушили гору, перегородили реку плотиной... Когда вы истребите всех серых медведей, их хранитель тоже умрет! Уяснил? Жизнь тварная, дает жизнь нам! И мы вынуждены защищаться. Никто не хочет погибать из-за безумия человека которого взяло в союзники безжалостное время...

— Я начинаю понимать, — медленно сказал Гвайнард. — Изначальным надо защищаться, значит им требуется оружие... Ты создаешь оружие для первородных духов-хранителей?

— Близко, однако не совсем верно. Я умею вкладывать великую магию Сотворения, еще оставшуюся в этом мире, в бездушные игрушки. Магию не Черную, не Белую и не Алую. Каждому из нас требуется помощник — волшебное существо которое будет исполнять приказы хозяина. Вот, глядите...

Ведьма извлекла из короба лошадку, маленького дракончика и амулет с изображением паука.

— Кажутся страшненькими? — усмехнулась госножа Юттия. — Нарочно делаю их такими, чтобы никто чужой не польстился. Этот конек будет пасти стада диких лошадей в Гиркании. Бескрылый змей обязан защищать детенышей драконов Кхитая. Паук присмотрит за рудными жилами в Кезанкийских горах — люди прорубили там столько ненужных шахт, что в один прекрасный день своды рухнут... Оружие? Да, есть и оружие. Только обороняться им приходится не от людей. Тьма ненавидит нас. И никогда не сможет победить.

— Постой-постой, — подался вперед варвар. — Значит, это ты убила Арунатепа? Что от тебя хотели демон и его Господин?

— Что и обычно. Раскрыть секрет изначальной магии. Она им недоступна, поскольку непознаваема... Более того, магия Сотворения способна противостоять волшебству Великих Красок, наши заклятья преодолеют любое заклинание Тьмы и Света.

— Но почему тогда вы не уничтожите своих врагов? — озадачился Конан.

— Первородные хранят и оберегают, а не уничтожают. Изменить мир мы уже не сумеем, равно как и вернуть ему совершенство. Можно было бы попытаться, но противостоять разрушительному времени не способен никто... Время погубит всех, включая ваш человеческий род, который почему-то считает себя воистину бессмертным. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство?

— Вполне, — согласился Гвайнард. — Ты часто посещаешь тварный мир?

— Я и есть тварный мир, — сказала ведьма. — Воплощение его волшебства, если угодно... А что нос кривой и бельмо на глазу — не обращайте внимания, чем страшнее выглядишь, тем меньше на тебя обращают внимания. Что ж, смертные, увидимся зим через пятьсот по вашему счету. Хотя я не уверена что кто-нибудь кроме Эйнара доживет до этого срока. Варвар, где монета?

Конан вздохнул, развязал шнурки на кошеле и отдал хранительнице золотой кесарий.

— Прощайте, — госпожа Юттия встала, взяла короб с игрушками за ремешки но вдруг передумала и снова отбросила крышку. Вынула желудь, закрепленный на суровой нити. — Отдайте это Асгерд, я сказала ей обидное. Пусть Зерно Жизни будет вирой за необдуманные слова. Только не говорите, что это подарок от меня, не возьмет. Гордая слишком.

— Зерно Жизни? — нахмурился Гвайнард. — Подарки богов могут быть опасны для смертных. Что это такое?

— Не бойтесь. Асгерд мечтает о хорошем муже? Будет ей муж. Сильный, красивый и добрый. Они проживут вместе пятьдесят шесть лет, до глубочайшей старости. У Асгерд будет девять детей, пять мальчиков и четыре девочки... Это хороший подарок. Изначальные не обманывают. Ведьма забросила короб за спину и вышла из дому. Больше в Райдоре ее никто не видел.

— Никакой выгоды эта история нам не принесла, — развел руками Гвайнард, когда закрылась дверь ведущая на двор. — Зато и убытков никаких. Конан, надеюсь ты перестал скучать?

— Много интересного в своей жизни видел, но с магией изначальных еще не сталкивался, — согласился киммериец. — Жаль игрушку, озолотились бы... Кстати, Арунатеп оставил мне еще один неразменный золотой, господа Юттия, наверное, о нем не знала и не потребовала отдать.