Свадьба мертвецов

Слуга почесал затылок, безразлично посмотрев на варвара, но золотая монета, которую Конан вложил ему в руку, сделала свое дело. Слуга подхватил сундук и торопливо понес его в дом.

Конан пошел следом и, убедившись, что слуга направился в сторону кладовой, решил вернуться к гостям. Он уже взялся за ручку двери, ведущей в залу, как вдруг до его слуха донесся звук осторожных шагов. Конан вжался в нишу и замер.

Он слышал, как кто-то спускается с лестницы. Подождав немного, киммериец выглянул и увидел знакомую фигуру охранника, свернувшего в боковой коридор. Дождавшись, пока шаги стихнут, Конан пошел в другую сторону и поднялся на второй этаж. Он не помнил, где была комната Манил-заки, и стал открывать все двери подряд. Наконец, открыв очередную дверь, киммериец увидел лежащего на кровати человека. Издали можно было подумать, что Манил-заки спит, но безжизненно свисавшая рука не оставляла сомнений, что он мертв.

Конан вернулся вниз. Боковой коридор, в который свернул охранник, по всей видимости, вел на кухню – об этом свидетельствовали доносившиеся оттуда соблазнительные запахи. Конан добрался до поворота, заглянул за угол и увидел широкий арочный вход, за которым сквозь дым и чад мерцали языки плясавшего в жаровнях пламени.

«Вот где он кормится,- подумал Конан. Киммериец уже не сомневался, что все убийства совершены охранником по приказу Корхаса, не понятной пока оставалась лишь причина.- Наверное, каждый раз, убив кого-нибудь, этот шакал идет на кухню и с аппетитом жрет. Сегодня, после расправы над карликом, он рассчитывает еще на один ужин, но на этот раз у него ничего не выйдет. Посидишь голодным, Нергалово отродье!»

Конан вернулся в залу и сел на свое место, заметив, что за столом опять появились девицы, в том числе и Замиля,- она сидела на коленях у верзилы с серебряной зубочисткой. Увидев киммерийца, она кокетливо помахала ему рукой и, шепнув что-то верзиле на ухо, соскочила с его колен и подошла к Конану.

– Интересно, где ты пропадаешь днем? – спросил киммериец, когда Замиля уселась рядом, положив голову ему на плечо,- Я вижу тебя только вечером и ночью.

– О, днем у женщин всегда найдутся дела,- нежно проворковала она.- Но после заката солнца я твоя.

«Нет уж, сегодня ночью мне лучше побыть одному,- подумал Конан,- У нас с Бали другие планы».

Он вдруг вспомнил о Джайле, невесте Корхаса, и ему очень захотелось увидеть девушку еще раз.

– Ну что, киммериец, Манил-заки убрался со двора? – как бы между прочим спросил Корхас, наполняя свой кубок вином.

– Все в порядке,- коротко ответил Конан, пристально посмотрев на хозяина.- Просил передать тебе привет.

Корхас глянул на киммерийца, но тут же отвел глаза.

– Хорошо,- пробормотал он и, допив вино, швырнул кубок в сторону,- У меня еще сегодня много дел. Кто хочет, может оставаться здесь, а я пойду проверю, все ли готово к свадьбе. Беркад, пойдем, поможешь мне,- кивнул он смуглолицему и направился к выходу.

Проводив Корхаса и Беркада взглядом, Конан повернулся к Замиле и обнял ее за талию.

– Пойдем ко мне,- шепнул он девице на ухо.- До ночи еще далеко, а я уже по тебе соскучился.

Замиля кивнула и нежно провела пальцами по щеке Конана.

– Пойдем,- прошептала она,- Только возьмем с собой вина.

Прихватив со стола два кувшина, киммериец поднялся и направился к двери. Замиля, покачивая бедрами, двинулась за ним, на ходу погладив по голове верзилу с серебряной зубочисткой. Тот лишь презрительно хмыкнул.

Наверху Конан налил вина в единственный кубок, имевшийся в его комнате, протянул его Замиле, а сам глотнул прямо из кувшина.

– Подожди-ка,- вдруг сказала она, прислушиваясь к чему-то.- Кажется, сюда кто-то идет.

Конан ничего не слышал, но все же подошел к двери. Как он и думал, в коридоре никого не было. Бросив быстрый взгляд через плечо, киммериец успел заметить, как Замиля склонилась над его кувшином.

«Понятно,- подумал он.- И ты тоже на службе у Корхаса. Тебя он приставил ко мне, чтобы ночью было кому следить, чем я занимаюсь. А днем ты, скорее всего, отсыпаешься. Корхас, конечно, хитрец, но он еще не понял, с кем имеет дело».

– Там никого нет,- сказал Конан и, вернувшись к кровати, сел рядом с Замилей,- А если бы и был, нам-то что? Ты лучше потанцуй мне. Ведь ты, наверное, умеешь хорошо танцевать?

– Да, неплохо,- улыбнулась она, прижимаясь к киммерийцу.- Но здесь нет музыки.

– Сейчас будет.- Конан взял в руки кубок и, допив остатки вина, тихонько коснулся им кувшина, в который было всыпано зелье. По комнате поплыл мелодичный звон,- Вот видишь, музыка есть!

– Ну, ладно,- согласилась Замиля и, встав с кровати, закружилась по комнате.

Конан усердно аккомпанировал девушке и, выбрав момент, когда танцовщица повернулась к нему спиной, быстро поменял кувшины местами – они были совершенно одинаковы с виду. Затем он взял в руки кувшин без зелья и подошел к Замиле.

– Превосходно! Ты так мне нравишься, что я хочу за тебя выпить.- С этими словами он приложил кувшин к губам и, сделав несколько мощных глотков, осушил его.- А теперь ты выпей за меня – я ведь тоже умею нравиться женщинам.

Конан наполнил кубок из второго кувшина и протянул его Замиле. Ни о чем не подозревая, девица выпила кубок до дна и впилась в киммерийца страстным поцелуем. Конан подхватил ее на руки и положил на кровать.

– Подожди;- сказал он.- Выпей еще.- Конан наполнил кубок.- У тебя после вина щечки наливаются таким румянцем, а глазки так блестят, что я начинаю сходить с ума.

Девица залилась звонким смехом и, приподнявшись, выпила вино. Ее глаза действительно заблестели, и Конан уже потянулся, чтобы заключить Замилю в объятия, но она, игриво оттолкнув его руку, заявила:

– Хочу еще!

Конан налил девушке вина, радуясь, что его новая подруга оказалась такой любительницей выпить. Если она подсыпала в вино снотворное зелье, значит, вскоре заснет крепким сном, и он сможет спокойно уйти по своим делам.

Так и произошло. Поцелуи и объятия Замили постепенно становились все слабее и слабее, и вот наконец она уже перестала отвечать на ласки Конана. Приподнявшись, киммериец вгляделся в лицо девушки, оно было спокойным и безмятежным – Замиля сладко спала. Встав с кровати, Конан подошел к двери и прислушался, на этот раз он действительно различил шаги. Похоже, по лестнице поднимались несколько человек. Положив руку на рукоятку меча, киммериец замер, но, услышав пьяные голоса гостей, видимо решивших лечь спать пораньше, успокоился. Побубнив немного в коридоре, гости разошлись по своим комнатам и затихли.

«Прекрасно,- подумал Конан.- Чем меньше их будет болтаться по дому, тем лучше». Киммериец спустился в залу и увидел, что там нет никого, кроме двух слуг, убиравших со стола и торопливо совавших в рот недоеденное гостями. Заметив Конана, оба тотчас подхватили подносы с посудой и быстро ушли.

Подождав немного, киммериец решил навестить невесту Корхаса. К счастью, никто не попался ему на пути, и вскоре Конан уже стоял у двери покоев Джайлы. Из ее комнаты доносилось тихая музыка. Джайла пела! Сердце взволнованно забилось в груди Конана и, открыв кинжалом замок, он вошел в комнату.

Пение оборвалось. Джайла, сидевшая в низком кресле рядом со столиком, на котором горела свеча, подняла голову и молча взглянула на киммерийца.

– Прости, что я опять потревожил тебя,- сказал Конан, подойдя ближе.- Нам надо поговорить.

– Зачем ты подвергаешь свою жизнь опасности? – грустно спросила Джайла, отложив в сторону золотое шитье.- Ко мне нельзя входить. Меня держат под замком, и приходить сюда могут только рабыни.

– А Корхас?

– С тех пор, как я живу в этом доме, он был тут всего два раза,- ответила она.- Но он входит через другую дверь.- Она показала на закрытую шторой дверь в противоположном конце комнаты.- Там его покои.

– Вот как! – присвистнул Конан.- Они-то мне и нужны!

Джайла печально покачала головой.

– Я не знаю, зачем ты появился в этом доме, Конан-киммериец, но если ты задумал что-то против Корхаса, тебе надо быть осторожнее,- со вздохом произнесла она.- В его покоях сидит охранник, который часто заглядывает ко мне и проверяет, что я делаю. Если ты хочешь там что-то найти, помни – он вооружен.