Счастливчик Старр (Lucky Starr)

— Эх, раздери меня! — подскочил Бигмен. — А я ведь и впрямь подумал, что Норрич убил В-лягушку и одурачил нас своими эмоциями!

— Нет, Бигмен. Если бы он мог одурачивать нас, ему не понадобилось бы убивать В-лягушку. А убеждал я тебя так старательно, чтобы сирианцы, если они слушали нас, убедились в моей глупости. К тому же я подготавливал бенефис Матта… Видите ли, — Лакки вновь повернулся к Пэннеру, — Бигмен по моей команде напал на Норрича, а Матт, как и полагается собаке-поводырю, носил в себе постоянный приказ защищать хозяина в случае нападения. Приказы — это, как известно, Второй Закон. И до самого последнего времени ничто не мешало Матту блюсти этот закон: если даже кому-то вздумается поднять руку на слепого — пес остановит наглеца одним рыком… Но Бигмен продолжал размахивать кулаками — и тогда Матт приступил к выполнению своих обязанностей. Однако… он не мог их выполнить! Потому что, причинив боль Бигмену, он нарушил бы священный Первый Закон! Но… Снова «но». Первый Закон все равно нарушался, нарушался тем, что Матт позволял причинять боль Норричу! Дилемма для робота оказалась непосильной, и он вышел из строя. А я сразу же обезопасил взрывной механизм.

— Как ловко! — восхитился Пэннер.

— Ловко? Если бы я не хлопал ушами, то робот был бы обнаружен еще на Юпитере-9. И ведь эта мысль пришла ко мне, только я не сумел удержать ее!

— Какая мысль, Лакки? — удивился Бигмен. — Почему я ничего не знаю?

— Мысль как мысль… В-лягушка обнаруживала эмоции животных так же хорошо, как человеческие. Вспомни, Бигмен, какая страстная кошка встретилась нам в первый день. Потом мы пошли к Норричу, который настоял на том, чтобы ты замахнулся на него и увидел, какой чудный пес этот Матт. Ты замахнулся, а я зафиксировал эмоции только Норрича и твои. А у Матта, демонстрировавшего все признаки злобы, эмоциями и не пахло. Но я в тот момент собаками не занимался… Ладно, пойдемте обедать, а по дороге заглянем к Норричу. Надо сказать, что мы достанем ему другого пса, настоящего.

Они встали, и Бигмен торжественно провозгласил:

— Так или иначе, Лакки, но мы все-таки остановили сирианцев! Хотя и пришлось немного повозиться.

— Остановить — не остановили, но шаг их уже не тот, — тихо закончил Лакки.

ЛАККИ СТАРР И КОЛЬЦА САТУРНА

Lucky Starr and the rings of Saturn

1. Захватчики

Солнце сверкало бриллиантом в небе, достаточно большим, чтобы невооруженным глазом можно было разобрать: это нечто большее, чем обычная звезда, больше, чем крошечный, величиной с горошину, раскаленный добела шар.

Сюда, в просторы космоса, в окрестности второй по величине планеты Солнечной системы, Солнце отдавало лишь один процент света, который оно проливало на родную планету человека. И все же оно было самым ярким объектом в небе — даже четыре тысячи полных Лун вряд ли могли бы с ним сравниться.

Лакки Старр задумчиво смотрел на экран, в центре которого было изображение далекого Солнца. Вместе с ним в экран уставился Джон Бигмен Джонс. Полная противоположность высокому и стройному Лакки, Джон Бигмен Джонс, вытянувшись в полный рост, достигал лишь пяти футов и двух дюймов. Но этот коротышка не измерял себя в дюймах и позволял называть себя только средним именем: Бигмен.

— Ты знаешь, Лакки, до него отсюда почти со миллионов миль. Я имею в виду — до Солнца. Я никогда не был так далеко, — задумчиво сказал Бигмен.

Третий мужчина в кабине, Советник Бен Вессилевски, усмехнулся, глянув на них через плечо со своего места у пульта управления. Он был тоже крупным мужчиной, хотя и не таким высоким, как Лакки. Копна желтых волос взималась над его лицом, покрывшимся темным космическим загаром за время службы в Совете Науки.

— В чем дело, Бигмен? — поинтересовался он. Неужели тебя пугает дальняя дорога?

— Клянусь Марсом, Весс! — завопил пронзительно Бигмен. — Ты уберешь руки от управления и повторишь это.

Он обошел Лакки и направился уже к Советнику, когда руки Лакки опустились на плечи Бигмена и подняли его в воздух. Ноги Бигмена все еще двигались, как бы неся его в сторону Весса, но Лакки вернул своего друга-марсианина на прежнее место.

— Успокойся, Бигмен.

— Но, Лакки, ты же слышал. Этот верзила думает, что он более человек, чем я, лишь потому, что занимает места больше. Если у Весса рост шесть футов, то это означает лишь то, что в наличии лишний фунт сала…

— Ладно, Бигмен, — прервал Лакки. — И, Весс, ты тоже, поберегите юмор для сирианцев.

Он говорил негромко, но никаких сомнений в его авторитете не возникало. Бигмен откашлялся и уже спокойно спросил:

— Где Марс?

— По другую сторону Солнца.

— Все-то ты знаешь, — заметил коротышка раздосадованно. Потом лицо его прояснилось: — Постой-ка, Лакки, мы на миллион миль ниже плоскости эклиптики. Значит, мы должны видеть Марс ниже Солнца, хотя бы чуть-чуть выглядывающим из-за него. По-моему, так.

— Держи карман шире, увидим! В самом деле, он на градус или около того отстоит от Солнца, но это все равно слишком близко, и Марс тонет в ослепительном сиянии. А вот Землю, я думаю, ты можешь увидеть.

Лицо Бигмена передернулось в надменном отвращении.

— Кому в космосе хочется видеть Землю? Там ничего нет, кроме людей; в большинстве своем сурков, которые никогда не отрывались даже на сотню миль от поверхности. Я бы не взглянул на нее, даже если бы в небе вообще не на что было смотреть. Предложи Вессу смотреть на нее. Это для него, — и он угрюмо отошел от экрана.

— Эй, Лакки, — предложил Весс, — как насчет того, чтобы сесть на Сатурн и посмотреть хорошенько на него под этим углом? Давай, я обещал тебе удовольствие.

— Не думаю, — возразил Лакки, — что вид Сатурна в эти дни доставит удовольствие.

Он сказал это непринужденно, но на минуту тяжелое молчание воцарилось в кабине пилотов «Метеора».

Все трое почувствовали изменение в атмосфере. Сатурн означал опасность. Сатурн стал новым олицетворением смерти для людей Земной Федерации. Для шести миллиардов людей Земли, для нескольких миллионов на Марсе, Луне, Венере, для сотрудников научных станций на Меркурии, Церере и внешних лунах Юпитера Сатурн недавно и неожиданно стал смертоносным.

Лакки почувствовал, что он должен как-то изменить атмосферу, и, послушные прикосновению его пальцев, чувствительные радиоэлектронные антенны, установленные в корпусе «Метеора», мягко повернулись на своих подвесках. Как только это произошло, поле обзора на экране сместилось.

Звезды двигались через экран непрерывной чередой, и Бигмен, криво усмехнувшись, спросил:

— Какая-то из них Сириус, Лакки?

— Нет, мы движемся через Южную небесную полу сферу, а Сириус находится в Северной. Не желаешь взглянуть на Канопус?

— Нет, ответил Бигмен. — Чего ради?

— Я просто подумал, что, возможно, интересно. Это вторая по яркости звезда, и ты мог бы принять ее за Сириус. — Лакки слегка улыбнулся. Его забавляло, что патриотически настроенный Бигмен, вероятно, испытывал досаду оттого, что Сириус, родная звезда главных врагов Солнечной системы (хотя сами происходили от землян), был самой яркой звездой небе Земли.

— Очень забавно, — проворчал Бигмен. — Давай-ка, Лакки, посмотрим Сатурн, а потом, когда возвратимся на Землю, ты поставишь шоу, от которого все будут в шоке.

Звезды на экране продолжили свое плавное движение, затем замедлились и остановились.

— Вот он — собственной персоной, — с некоторой торжественностью произнес Лакки.

Весс заблокировал рычаги управления и повернулся в кресле пилота, чтобы посмотреть на экран.

Это было похоже на полумесяц, только заметно раздававшийся, светящийся мягким желтым светом, более тусклым в центре, чем по краю.

— Как далеко мы от него? — спросил удивленно Бигмен.

— Думаю, около сотни миллионов миль, — заметил Лакки.

— Что-то не так. Где кольца? Я полагал, что их хорошо видно.