Падение Света (ЛП)

— Кто знает. Мы таковы?

— Без смущения мы легко синхронизируемся с естественным ходом времени, его размеренным течением. Увы, Скиллен, смущение шагает рядом, упрямее тени. — Он помолчал, обвел взмахом руки город. — Насекомое отправилось на запад, к краю своих земель. Для этой мелочи путешествие будет долгим и даже трудным. А ты, Скиллен, раскроешь крылья и за один миг окажешься впереди него. Похоже, время имеет разные шкалы.

— Нет. Меняется лишь восприятие.

— У нас мало что есть, кроме него.

— К'чайн Че'малле, К'рул, создают инструменты и машины. Изобретают часы, способные разделять само время. Оно приковывается к месту. Ход шестерней никогда не меняется.

— Будут ли обитатели города мерить время теми же интервалами, что твои Че» малле?

— Такое ощущение, что нет… но, как я сказал, механизмы точны, интервалы неизменны.

— Снова, — вздохнул К'рул, — мы должны вспомнить о шкале. Это важно.

— Может быть, — раскрыл крылья Скиллен Дро, — создавая часы, К'чайн Че'малле наложили порядок, установили исходную точку, обуздали природу, прежде не ведавшую закона. И мы пойманы их творением.

Мысль обеспокоила К'рула, он не знал, что ответить.

— Вижу за долиной море.

— Море! Ну, я начинаю понимать, кто заманил нас в этот мир!

— Тем хуже, ведь он тоже не обрадуется нам.

Скиллен Дро подхватил К'рула длинной когтистой рукой и бесцеремонно потащил в воздух, хлопнув крыльями. Оказавшись высоко, К'рул понял, что земля, по которой они недавно шли среди туманов, оказалась островом, хотя это было лишено смысла. Королевство разрухи и праха, забытых тронов и монументов уменьшилось и превратилось в дымку, какую-то границу двух миров.

Разделы между устрашающими своим числом, множащимися мирами казались произвольными; К'рул давно поверил, что, по странной игре мироздания, он и его сородичи стали творцами подобных мест. Поколебать его убеждение было бы трудно, особенно теперь, когда он стал свидетелем вражды двух воль с самим творением.

Остров был проявлением каприза Маэла, а Маэл имеет привычку высмеивать претензии на прочную сушу, подобно рубцам пятнающую идеальную гладь его морей и океанов. Он имеет также обыкновение населять такие земли до нелепости мерзкими, абсурдными существами.

— Насекомые! Город шпилей и статуй, мостов и каналов? Считаешь это смешным, Маэл?

Они пронеслись над городом и островом, тени ползли внизу; вскоре они оказались нал песчаным берегом. Скиллен бесцеремонно бросил К'рула на белый пляж. Воздух был сухим и теплым.

Встав на песок, К'рул расправил одежду. — Твои когти проделали дыры в балахоне, — упрекнул он.

Маэл показался, выходя из лениво шепчущих волн. На миг запутался в водорослях, отряхнул ноги и продолжил путь. Он был обнажен, бледен, глаза оттенка выгоревшей голубизны. Длинные волосы черны, разбросаны по широким плечам. Оказавшись на суше, он ткнул пальцем в сторону Скиллена Дро. — Ты задолжал извинения.

— Моя жизнь измеряется долгами, — просигналил Скиллен Дро.

— Вижу легкое решение, — ответил Маэл и посмотрел на К'рула. — Ты хотя бы мог истечь кровью в море. Но теперь мы видим грубое распыление несдержанной мощи. Неужели никто не посоветовал тебе иного?

— Я решил не делать свое решение объектом дискуссий. Да и никто из нас никогда не обсуждает любые дела, которые мы свершаем. В конце концов, — добавил он, — мы не насекомые.

Маэл улыбнулся. — Упражнение, — сказал он. — Я неплохо развлекся.

— Ради чего это было?

Азатенай-повелитель морей только пожал плечами. — Чего вам нужно? Куда вы направились?

— К Витру, — ответил К'рул.

Маэл хмыкнул и отвел глаза. — Ардата. И Королева Снов.

— Если точнее, это залив, известный как Старвальд Демелайн, где, похоже, снова открылись Врата.

— Открыты? Без стражи?

— Точно не знаем, — признался К'рул. — Отсюда и путешествие. Ну, если ты любезно уберешь море с нашего пути…

Маэл нахмурился: — Не буду. Точнее, я не ставил его на вашем пути. Я решил, что вы сами пришли поговорить. Это не так?

— Нет, — отвечал К'рул. — Мы ничего такого не хотели.

Повисло молчание. Маэл вздохнул. — О. Ну ладно. Полагаю, мы закончили.

Скиллен Дро сказал: — Извини, Маэл. Не знал, что ты притязаешь на все под волнами, даже на затонувшие горы.

— Дело не в самой горе, Дро, а в том, что ты разбил ее и поднял к проклятому небу. Ты оставил проклятую дыру, дурак, рваную раны на морском ложе, и теперь огни пылают в глубинах и странные существа собираются на краях, живя и умирая при каждой вспышке. Если этого не достаточно, я чуть не сварился, когда пришел поглядеть.

— Я даже не подумал…

— Да, — прервал Маэл. — Не нужно ничего добавлять к этому признанию.

К'рул посмотрел на Скиллена Дро. — Что за гора? Куда она поднята?

— В небо, как уже объяснил Маэл. Она пустая и внутри город. Я воспользовался технологией К'чайн Че'малле, испытывал, есть ли у нее пределы. И да, она оказалась достойным жилищем.

— Жилищем? Кто живет в ней?

— Ну, пока никто. Дела несколько осложнились, ведь я ее потерял.

Маэл фыркнул: — Ты потерял летучую гору?

— На данный момент. Уверен, она где-то объявится. Ну, Маэл, если позволишь, мы с К'рулом облетим море, дабы тебя не тревожить.

Отвернувшись к морю, Маэл рассеянно махнул рукой.

Они смотрели, как он пропадает под водой. Потом Скиллен указал на небольшой кораблик у берега, крошечное судно не больше стопы К'рула.

— Ох, хватит.

* * *

Обеденный отдых закончился. Татенал упер руки в бока и размышлял, пока товарищи топтали угли костра. Потом пошевелил плечами. — Гнусные требования жизни. Приходится отказываться от заслуженного покоя, снова горбиться, торопливо преследуя горе, радость и причудливую месть. Так и вижу ее, а рядом — унылое лицо, юный Ханако, владыка измен. Он заслужил короткий взгляд, и она шагает, впав в багровую ярость. «Заставили меня думать, что все трое померли!», кричит она, и вот мы обвинены и ежимся под гневной тирадой, но пролетает одно дыхание, и бормочем слюнявыми губами, извиняясь, комкая слова. — Он встряхнулся. — Нет, мои мечты постигла ошибка. Ни один корабль, из дерева ли, из мечтаний, не спасет от водоворота тревог.

— Твои блуждания стали для нас тяжкой мукой, — упрекнул Гарелко.

— И все же на каждом закате, старик, я буду собирать древесину, дабы кошмары неспокойных снов не стали истиной, погрузив нас в ужас ночного потопа.

— А пока, — сказал Реваст, надевая лямки, — она делает еще один шаг прочь, наша любимая, скорбящая вдова. Не находите ли странным, что она бредет к смерти, которую мы, вроде бы, уже обрели? Или новая цель оживила ее шаги…

— Ага, ожидание ночи, в которой ее пещера примет раздувшееся сочное мясо, — буркнул Гарелко и тут же улыбнулся. — Владыка рогоносцев берет ее руку так мягко, как подобает непостижимо юному щенку, и так ловко, что у любого другого мужчины глаза на лоб полезут…

— Нет, болтливый дурак, — возразил Реваст. — Подумай! Они странствует в поисках нас! К ужасному королевству пауков и паутины, холодного песка, на коем свились сонные змеи, ожидая ночи. В тесные пределы горных обвалов, Гарелко!

Когда Гарелко помедлил, почесав челюсть, Татенал встал рядом и с любопытством оглянулся на Реваста. — Старый козел, слушай паренька. Он может быть прав. В неведении наша вдова мчится на яростную битву с самой смертью. Не из каприза, увы, но ради страшной цели! Она хочет вернуть нас!

— Значит, нам следует, — задумался Гарелко, — перехватить ее до рокового шага.

— Пропасть пересечена, — кивнул Татенал. — Река пройдена вброд, яма перепрыгнута, завеса разодрана, чаша испита…

— О, хватит! — рявкнул Реваст, отворачиваясь от обоих и снова к ним. — Твой вялый разум вечно обречен брести в моей пыли. Твой тоже, Гарелко. Нет, пришла пора мне встать во главе и взойти к господству. Да, давно пора.

Он заметил, как старшие переглянулись. Гарелко улыбнулся Ревасту: — Да, конечно. Просим на мостик, юный волк. Веди нас, болтливых и бесполезных. Мы крепко ухватимся за позолоченный бриллиант путеводного гения и сочтем себя благословенными.