Чему быть, того не миновать (СИ)

— Я убью эту рыжую лисицу, — без прежних эмоций произнесла Элара, и эта решительность не выветренная долгой дорогой, расстроила Леона.

— И Элисса сразу придет в себя, так?

— Нет, не придет, но это будет справедливо: «Исполняй свой долг, не думая об исходе. Исполняй свой долг, принесет ли тебе это счастье или несчастье» — процитировала Элара слова Гилая, духовного вождя сильвийцев. — Мой долг не дать этот змее наслаждаться жизнью. Если из-за нее моя сестра не сможет жить и обрести положенное ей счастье, то его не получит и Семилия.

— «Внутри каждого разумного существа идет борьба злого волка с добрым. Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь», — ответил Леон цитатой того же Гилая.

— Ты должен понимать, что правда за мной.

— Правда — это то, во что люди верят.

— Почему ты ее защищаешь?! — разозлилась Элара и вскочив на ноги, посмотрела на Леона с едва скрытой враждебностью.

— Как бы оценила твои действия Элисса, а твой отец?

Элара влепила Леону пощечину, а вся ее враждебность внезапно сменилась видом запуганного зверька.

— Не говори о моем отце!

«Да я ничего и не сказал!» — возмутился Леон про себя, однако решил, что лучше и правда промолчать.

— Прости меня, прости, — тут же ответила Элара.

Леон поднялся и обнял девушку, как обнял бы свою мать, переживающую горе. Элару всю трясло, она вжалась в его объятия, уткнув лицо в его грудь как любят утыкаться мордой ласковые кошки в лицо своих хозяев. Леон ощутил, как Элара содрогается от плача, который она не может сдержать, но хочет скрыть от его глаз.

— Что нам делать, Леон? Как спасти Элиссу?

— Там, где один не нашел что-то, быть может найдет другой. Я понимаю, что сотни альвов искали решения и я уважаю пройденный ими путь, но что если до решения оставалась пара шагов, когда они оставили надежду? Что если всего лишь один шаг отделяет меня от разгадки? Не сделав его, все предыдущие будут напрасны. Я намерен это выяснить и буду искать способ спасти Элиссу самостоятельно.

— Даже не смей брать это на себя один! Пусть Элисса тебе невеста, но мне она сестра. Мы вместе будем искать решения, вопрос в том, с чего нам начать?

— Перероем все библиотеки Линденбурга, опросим всех торговцев, знахарей, целителей, алхимиков, магов и гадалок с ворожеями, если придется. Сначала в Линденбурге, затем в Сильверии, столице, прочих княжествах, да хоть во всей Линее. Пока у нас есть время, будем искать. Начнем завтра же.

Элара отстранилась от Леона и с влюбленным блеском в глазах посмотрела на этого юношу. Еще месяц назад она считала, что он тот еще стервец. Теперь же она по-доброму завидовала сестре и восхищаясь неуступчивостью Леона перед судьбой. Сейчас она понимала, ради чего Элисса согласилась расстаться с бессмертием. Ради такого возлюбленного, от вечной молодости отказалась бы и Элара. Безусловно, любой бы пытался спасти любимую, но лишь единицы бы пытались сделать это, узнав, что спасения — нет. Тут в разговор вклинился еще один собеседник, — в животе Леона заурчало. Юноша с самого утра так ничего и не ел, а волны времени вынесли плывущих на них в полдень.

— Согласна с ним, я тоже умираю с голода. Весь этот кошмар выматывает почище затяжной охоты. Подожди немного, я найду чем подкрепиться.

Элара зашла в дом. Леон прогулялся по веранде вокруг дома и тоже зашел внутрь. Рыцарь прошел в комнату Элиссы, ставшую ему такой родной и уютной. Оказавшись там, он обомлел, глядя на запретное, нежданно-негаданно найденное сокровище: необычайно легкое, воздушное, изумительно утонченное и прекрасное, белое платье. Белое с синим, — цвета Леона. Юноша попытался представить себе Элиссу в нем. Альвесса, королева леса — такие ассоциации пришли ему на ум, когда он представил себе Элиссу в этом воздушном замке красоты и нежности, воплотившимся в реальности, в виде платья.

— Оно должно было стать для тебя сюрпризом. Все пошло вкривь-вкось, даже это. — заметила Элара, заглянув в комнату сестры. — Впрочем, в том, что ты его увидел, виновата я одна, нужно было спрятать его первым делом.

— Клянусь честью, оно просто превосходно! Не знаю можно ли вообще создать что-то более красивое. — восхитился Леон.

— Я мечтала увидеть Элиссу в нем.

— Увидишь.

Элара на скорую руку приготовила сильвийское угощение: слоеные лепешки с ежевикой. Леон был готов съесть все, что угодно, но это лакомство пришлось ему по вкусу. Лепешки к тому же оказались весьма сытными. Помимо них, Элара нашла остатки ягодного пирога, приготовленного сестрой.

— Хочу прояснить кое-что, касательно Семилии — я хочу, чтобы ее судили по Линденбургским законам. Никакой мести и самосуда.

— Что ее ждет?

— Позор и изгнание.

— Мне этого мало, она ведь…

— Она что, Элара? Семилия отравила Элиссу, но Элисса жива или ты не веришь в то, что она встанет на ноги?

— Я хочу этого больше всего на свете, но хотеть и верить, не одно и то же.

— Если ты хочешь помочь мне спасти сестру, ты должна верить, мне все равно как.

Покончив с запоздалым завтраком, Леон и Элара отправились обратно в Линденбург. Вернувшись в поместье Бьюмонтов, Леон поспешил к любимой. Элисса все так же лежала на кровати, бесконечно прекрасная и безмятежная, точно образ на холсте. По наставлению Элориэля, мать Леона переворачивала девушку каждые несколько часов, а также матрас на котором спала Элисса, набила самым обычным сеном, дабы снизить риск появления пролежней. Еще Элориэль связался с одним из сильвийских торговцев, регулярно путешествующим между Сильверией и Линденбургом. Шаман вручил ему письмо, которое необходимо было доставить в Корень Мира — альвийское представительство Магистратуры Астэриоса. В своем письме Элориэль упоминал об инциденте с Летумом и просил с торговцем, доставившим письмо, отправить в Линденбург по указанному адресу листву ближайших к Вите, деревьев. Леон не высказал этой просьбы в слух, не желая обременять шамана, но для Элориэля это был пустяк. Альвийского шамана можно было емко описать тем, кто будучи уставшим в дороге, не поленился бы спешиться с лошади, чтобы перевернуть опрокинутую на спину, черепаху. К тому же, случай с Элиссой он считал проблемой всех сильвийцев, пусть даже последний подобный инцидент случился несколько эонов назад. Элориэль ощущал на своих плечах личную ответственность в этом деле, ответственность перед давним другом Гидеоном, ответственность перед своим народом и наконец перед самим собой. Однажды, в Белом Клыке его спросили, отчего магистр порой пребывает в столь опечаленном состоянии и он ответил, что ничем смог ничем помочь своему наставнику, Баррошу и гибель последнего произвела на него неизгладимое влияние. Оставить в беде нуждающегося, для Элориэля было неприемлемо и не важно к какой расе и народу этот нуждающийся принадлежит.

Леон аккуратно присел на кровать, погладил девушку по щеке, а затем наклонился и нежно, едва касаясь ее губ, поцеловал. К его удивлению, Элисса пришла в себя, очнулась, сбросила страшные путы мрачного Летума! Точно в сказке, невероятная сила любви двух любящих сердец победила и Элисса вернулась к нему! Леон проснулся и обнаружил себя сидящим на коленях у кровати, на которую он сложил голову. Реальность резкой пощечиной сбила счастливую улыбку с его лица, грубо поставив перед фактом — сказок не бывает. Все это был сон, Леон задремал и увидел то, о чем думал каждую минуту с той роковой минуты, как Элисса впервые потеряла сознание у кривого озера. Глядя на девушку, ему казалось, что она и правда вот-вот проснется под щебетанье птиц у окна. Горе горем, но Леон прекрасно понимал, что ни слезами, ни посиделками рядом с любимой, делу не поможешь. Судьбы можно вершить как словами, так и делами и в случае Леона приемлемы были только дела. Друзья рассказали о преступлении Семилии Гидеону. Готфрид упомянул и о допросе Этьена, равно как и признании самой Семилии, без ненужных подробностей. Не будь это делом сына, Гидеон бы даже не стал тревожить князя Эддрика в такое время, время, когда его голова была целиком занята проблемой Тенебриса и бюрократической волокитой.