Инквизиция

– Итак, мы на месте, – сообщила Палатина. – Это кажется невероятным, но мы это сделали. Что теперь? Следуем первоначальному плану или просто пойдем на приступ?

– Здесь должен быть запасный выход, – сказала Персея. – Если мы нападем, они успеют проскользнуть мимо нас.

– Но вряд ли Катану хватит сил совершить то, что мы планировали, – возразила Палатина. – И никому бы из нас не хватило, – быстро добавила она.

– Мне лучше пойти и как следует все осмотреть, – спешиваясь, решил я. В первый момент я почувствовал себя странно, словно закружилась голова, но это прошло, и я был рад, что в темноте никто не видит, как я зашатался, ступив на землю. – Если нет другого пути в убежище, кроме главных ворот, придется идти на штурм, но я бы предпочел этого не делать.

– Как мы пройдем через ворота? – спросила подруга Персеи. – В случае штурма?

– Мы их взорвем, – ответил я, – тихо.

Оставив всех за гребнем, я поднялся на вершину и присел за маленьким валуном. Ниже в долине росли небольшие деревца и трава, но здесь, вверху, не было ничего – местность здесь была слишком открытой и пустынной, и ветер дул с неистовой силой. Стоит зазеваться, и он собьет меня с ног.

Тропа огибала каменистую осыпь, лежащую прямо между мной и утесом, скрывающим дом. Медленно, как можно осторожнее, я начал спускаться по камням. Все было мокрым и скользким. Я дважды потерял опору и ушиб руки об острые выступы, когда пытался удержать равновесие. В известном смысле эти камни были еще хуже льда, потому что лед хотя бы гладкий, а это каменное крошево так и щерилось острыми краями. Среди валунов попадались довольно большие, за которыми можно было спрятаться, и я перебегал от одного к другому. Это напоминало ходьбу по каменистому пляжу, когда ищешь плоские, гладкие камни, чтобы на них встать, перепрыгивая участки мелкого острого щебня.

Я старался как можно чаще смотреть вниз, но всякий раз, когда я~бросал взгляд налево в свете молнии, видел только апокалипсический пейзаж Техамы и болезненную яркость неба. Валун за валуном, шаг за шагом, я пробрался через каменистое поле к утесу, за которым прятался дом. На этой стороне не было видно никакого отверстия или возможного выхода, но я не ожидал их увидеть. Для бегства должен существовать другой путь, через заднюю часть дома, незаметный из этой долины.

Наконец я добрался до подножия скалы и оперся на нее, чтобы перевести дух. Затем, под непрерывно сыплющимися каплями, пошел вдоль ее передней стороны, стараясь держаться к ней как можно ближе. Рев прибоя внизу, морской аккомпанемент грому, был здесь, с подветренной стороны, еще громче.

Я остановился, обнаружив выступ примерно на уровне груди, но стоило мне запрокинуть голову, и в глаз тут же попала капля воды. Я вытер ее и отступил назад, чтобы посмотреть, можно ли влезть на этот утес. Возможно, но… Я дотронулся до выступа рукой в перчатке и почувствовал, что пальцы скользят. Нет, слишком опасно.

В данный момент я находился вне поля зрения любых наблюдателей, но за углом положение изменится. Склон утеса понижался по направлению к тропе, обрываясь ниже ее. Оттуда я получу отличный обзор передних ворот, но никто из охраны не сможет меня увидеть. А там должен быть кто-нибудь из сторожей, даже если в других местах наблюдателей нет.

Присев на корточки, я огляделся, используя на этот раз теневое зрение. Впереди и выше, примерно в двадцати или двадцати пяти футах от меня, дорога подходила к стене и крепким воротам – передняя часть дома. Не очень похоже на дом, надо признать. Стена тянулась вдоль всего уступа и исчезала из виду со стороны моря. Высотой она была не меньше двенадцати футов, с бойницами тут и там и надстройкой над воротами – настоящий форт.

Дом оказался гораздо больше, чем я себе представлял, возможно, построенный в расселине, а не на уступе – за стенами виднелись здания с черепичными крышами. Может быть, ему лучше подошло бы слово «замок». В одном углу возвышалась башня, и сердце у меня заколотилось, когда в некоторых из ее черных окон мелькнул пробивающийся сквозь щелки свет:

Вид убежища не очень ободрял. Дорога блокировала доступ к другой стороне ворот, и впереди меня была только темная дыра, кончающаяся в скале, на которой был воздвигнут замок. А на противоположной стороне дороги имелась еще одна стена – очевидно, чтобы отгородить ее от края утеса. За той стеной было только море, в сотнях футах внизу.

Итак, если в задней части замка и существует выход, из этой долины до него не добраться. Вероятно, есть проход или туннель, параллельный краю утеса и. ведущий в горы с другой стороны? Тогда Алидризи и его люди могут выскользнуть и затеряться в темноте. От немногочисленного противника здесь можно было успешно обороняться, а большое войско удалось бы задержать на достаточно долгое время, чтобы защитники успели спастись. Идеальное укрепление для целей Алидризи.

Я отступил за скалу и, снова пробравшись по камням и через гребень, вернулся к своим спутникам, чтобы рассказать им, что я обнаружил.

– Похоже, выбор у нас невелик, – подытожила Палатина. – Я не хочу делать это открыто, это слишком трудно. Мы должны войти внутрь, что подразумевает использование магии, потом мы должны победить дюжину охранников в тесном пространстве, не дать самому Алидризи сбежать, а потом на время задержать погоню, чтобы скрыться самим. А чтобы скрыться, нам придется спускаться по этой долине среди ночи. Будут раненые – скорее всего мы, потому что у нас только луки и боевые посохи.

– Если будут убитые, мы создадим больше проблем, чем решим, – заметил Бамалко. – Я лично предпочел бы не хоронить никого из вас, а если мы убьем кого-нибудь из людей Алидризи, возникнет кровная вражда.

– Кровная вражда неизбежна, – заметил разведчик. – Для Алидризи будет делом чести вернуть принцессу и заодно разделаться с нами.

– Ты уверен, что по тем двум утесам взобраться никак нельзя? – спросила Палатина. – Если это слишком опасно, так и скажи. Но если у тебя есть хоть какая-то возможность сделать это, даже если ты думаешь, что нам это не по силам, тогда предложи ее.

– О стенах не может быть и речи, – ответил я. – Что касается утеса, он слишком скользкий. Летом я мог бы подняться… или с веревкой, хотя я не видел ничего, к чему ее можно привязать.

– У тебя есть веревка? – спросил голос Телесты. В темноте я не видел ее лица.

– Да, но все равно…

Веревка лежала у меня в седельной сумке.

– У Мауриза есть стрела с наконечником из огненного дерева. Зажженная, она бьет как пушечное ядро. Насквозь пробивает дерево и может застрять в камне. Дело рискованное, но если Мауриз сумеет привязать к ней веревку и попасть в вершину утеса, ты сможешь по ней подняться.

– А она выдержит?

Я услышал шорох и через минуту почувствовал, как что-то легло в мою ладонь. Это была стрела, но я изумился, насколько она тяжелая. Перья были очень толстые, и странный запах огненного дерева исходил от нее – похожий на сандал, только более едкий.

– Она должна быть сделана из самой прочной древесины, какую можно найти, – неожиданно сказал Бамалко. – Иначе она лопнет от удара и жара огненного дерева.

– Может, и получится, – задумчиво молвила Палатина.

Похоже, фетийцы оказываются ценными компаньонами. Показывают обычное свое небрежное превосходство, достигнутое за счет снаряжения, за которое любому другому пришлось бы выложить кругленькую сумму. Но доверять им все равно было нельзя. Если план со стрелой сработает, мы окажемся в еще большем долгу перед ними, а Мауриз и Телеста слишком многое поставили на карту, чтобы не потребовать назад свои долги, когда им будет удобно.

– А как спуститься с другой стороны? – спросила Персея. – Там тоже может быть отвесная стена.

– Не думаю, – возразила Палатина. – На их месте я бы использовала переднюю сторону того утеса в качестве крепостного вала. Сегодня ночью он бесполезен, потому что слишком открыт, но в хорошую погоду наверху можно разместить лучников, даже маленькую катапульту, если хватит места, и отражать атаки целой армии. Поэтому главное – добраться до вершины, а там должен быть спуск в замок.