Когда сойдутся тени (СИ)

— Знаю.

— Где же берут воду жители? — удивился Смаик.

— Покупают. Вон цистерна в центре деревеньки. — Самэйн приостановил коня и всмотрелся в сторону темных домиков.

— Как можно торговать водой? Она ведь ничья, течет из земли… — удивился Сэм.

— Да, похоже, воду продают, — согласился Марк, — цистерна охраняется, около нее стол, мужик за ним сидит. Ну, а нищета заставит не только водой торговать.

— Какой странный храм, — сказал вдруг Сэм, и его голос зазвенел от удивления.

Строение в конце деревни действительно походило на храм — низко спускающаяся угловатая крыша, крытая ярко — оранжевой черепицей, странные толстые колонны, на которых еле угадывались выбитые знаки. На ступенях — крылатые серые фигуры.

Присмотревшись, Кей воскликнула:

— Это зменграхи! Статуи зменграхов на степенях храма.

— Храм зменграхов, что ли? — фыркнул Смаик.

— Да, — резко ответил Джейк, — и в нем приносят человеческие жертвы. В этом месте полно злых духов. Давайте поскорее проедем его.

— Главное, чтобы на нас не обратили внимания, — заметил Смаик.

— Хорошо, что мы поменяли синие лионасские плащи в подземельях Гаднаэми на простые, черные, — сказал Сэм, поправив капюшон.

— Все равно, для здешних мест мы выглядим слишком добротно, — покачал головой Самэйн.

Свернули к видневшемуся вдалеке лесу. Чахлая деревенька и зловещий храм оказались за спиной. Кей от этого чувствовала себя неуютно и то и дело оглядывалась — не преследуют ли их.

Но все было спокойно и тихо, и покосившиеся домики постепенно исчезали в легкой дымке. Земля вокруг оставалась все такой же пустой, неухоженной, ни разу незасеянной. Все так же коричневая пустошь, все те же чахлые пучки травы.

— Что тут люди едят? — нахмуренно спросил Смаик, оглядывая горизонт.

— Зменграхов, надо думать, — ответил Марк.

— То есть промышляют охотой, — уточнил Самэйн.

— Вроде того. Сначала приносят им жертвы, после жрут.

— Кого, жертвы? — широко распахнул глаза Сэм.

— А кто их знает, — поморщился Марк.

— Хватит болтать, — Джейк поднял брови, посмотрел на Марка, — и так мерзко.

— У тебя было знание об этом храме? — догадался Марк.

— Вроде того. Рассказывать не стану, но стоит побыстрее уехать из этих мест.

Лицо Джейка, поддернутое дымкой печали, казалось пепельно — серым. Нелегко, видно, ему знать то, что скрыто от других. Кей вздохнула. На этих землях и она чувствовала себя неуютно и странно. Словно сам воздух, негостеприимный, чужой, окутывал враждебностью и придавливал к земле.

Лес уже был совсем близко, высокие ели вставали угрюмой, колючей стеной. Недалеко от них, на круглых валунах у дороги путники увидели ребенка. Его угловатая фигурка показалась Кей трогательной и странной. Бесформенные лохмотья едва прикрывали тело, на босых ногах темнела многодневная корка грязи. Ребенок сидел спиной к узкому тракту, и его лицо, закрытое спутанными прядями черных волос и обращенное к лесу, невозможно было разглядеть.

Сердце Кей сжалось от сочувствия и жалости к этому созданию. Сколько ему лет? Шесть, семь? А, может, и все десять, но от голода и холода он выглядит гораздо младше?

Девушка решительно направила лошадь к круглым валунам, вытащила из седельного мешка краюху хлеба и ломоть сыра, позвала:

— Эй, малыш, слышишь?

Ребенок не двинулся, даже плечом не повел, словно обращались не к нему.

— Ты слышишь меня? Эй! — Кей не могла понять, мальчик это, или девочка, — Хочешь хлеба?

Она подъехала совсем близко к странному ребенку. Ее окликали сзади Марк и Джейк, но передать хлеб голодному малышу — минутное дело. Она сейчас вернется.

В этот момент ребенок обернулся. Кей протянула, было, хлеб, но тут же отпрянула, воскликнув на английском:

— О, мой Бог!

Худое лицо ребенка, искаженное дикой, злобной гримасой, напоминало языческую маску: темная кожа, обтягивающая скулы, почти лишенные ресниц глаза. Он высоко подпрыгнул и, вцепившись в края плаща Кей, попытался забраться на лошадь. Его мелкие, оскаленные зубки, неестественно острые, вцепились в краюху хлеба, ребенок мотнул головой, разрывая кусок, и Кей похолодела при мысли, что это могла быть ее рука. Бешено залаял Папоротник, метнулся к девушке, пытаясь достать зубами ребенка.

Марк, мгновенно оказавшийся рядом, стегнул несколько раз существо кнутом, схватил за шиворот, тряхнул и отбросил в сторону. Но странный ребенок, тут же вскочив на ноги, угрожающе оскалился и зарычал, как дикий пес.

— Поехали отсюда, Кей, а то придется убить эту тварь, — быстро проговорил Марк, прикрывая собой девушку, — Папоротник, ко мне!

Кей хлестнула лошадь и понеслась вперед, не оглядываясь. Марк догнал ее быстро и спросил:

— Ты цела?

— Да, все в порядке.

— Это ребенок баймов, с такими лучше не связываться, — Марк посмотрел на Кей с тревогой, и слегка прикоснулся к ее руке, словно желая убедится, что с ней действительно все в порядке.

— Да, Кей, с местными не стоит вступать в контакт, — невесело сказал Джейк, и тут же пояснил, — это одержимый ребенок, им владеет злой дух.

— Неужели нельзя освободить его? — с горечью спросила Кей.

— Какой смысл? — Джейк повернулся к девушке, поднял брови, — Его личность деформирована, уже ничего нельзя исправить. Освободим от одного демона — появится другой. Здесь воздух насыщен злом, разве не чувствуешь?

Кей поежилась, спросила:

— Ты и об этом существе видел видение?

— У меня уже голова болит от всего, что я увидел на этих землях. Такое ощущение, что мои способности увеличились в десять раз. Все это похоже на непрекращающийся кошмар. А ребенок этот — сирота, выросший с животными. Таких, как он, здесь не мало, просто прячутся умело.

— Неужели ничего нельзя сделать? — с отчаяньем выдохнула Кей.

— Мы делаем. — Просто сказал Марк, — Мы уже делаем. Будет закрыта дверь — перерождения прекратятся. Это самое главное.

— А вот еще один персонаж кошмаров, Джейк, — тихо проговорил Самэйн.

Кей глянула вперед, и ее сердце похолодело от страха. Дорогу им перекрывал маленький коричневый человечек, очень похожий на ведуна, ранившего Тэна.

— Местный колдун, — Джейк придержал коня, — повелитель злых духов.

Вдалеке, за спиной колдуна показался верховой отряд, человек двадцать. Но они, видимо, еще не успели заметить путников, потому приближались медленно. Привязанные к наконечникам их копий узкие, длинные ремешки развивались на ветру, на темных шлемах угадывались короткие крылья по бокам.

Кей рассматривала воинов всего какое-то мгновенье. А дальше воздух прорезал дикий крик ведуна:

— Благослове-е-енные! Это благословенные! — нотка издевки звучала в этом визгливом, истеричном голосе.

Ведун вдруг выпрямился, взметнулись вверх края широких рукавов, блеснуло на шее ожерелье из крупных камней.

Он заговорил низким, тягучим голосом, полным глубокой ненависти, такой яростной, что мурашки пробежали по коже Кей, и ее затрясло в неуемной дрожи. Непонятные слова колдуна словно становились осязаемыми и тяжелыми, они цепями охватывали тело, и Кей чувствовала, что теряет контроль над собой. Что-то невидимое, но могущественное пыталось подчинить ее своей воле, и сопротивляться ему не было сил.

Это длилось не дольше тридцати секунд, но время словно замерло и загустело. Медленно звучали слова, медленно качал руками ведун, медленно трясла головой Дорогуша. Медленно протянул вперед руку Джейк, но его голос прозвучал звонко, чисто, уверенно:

— Во Имя Сына Создателя ты не имеешь власти над искупленными!

И невидимые цепи упали, дрожь прекратилась голос колдуна умолк.

В то же мгновение, одна за другой, просвистели две стрелы, и Марк не промахнулся. Обе попали в горло сморщенного человека, и, подпрыгнув, тот упал навзничь, заливая твердую землю кровью.

— А ведь он пытался сделать нас перерожденными, — тяжело произнес Самэйн.

Кей повернулась к нему и с тревогой заметила, что он сильно побледнел, даже губы побелели. Словно он долгое время обходился без воздуха. Может, она сама тоже так выглядит?