Зажечь звезду

– А только что было жарко, – угрожающе сверкнул глазами ведарси. – Хочешь повторить?

– Довольно, – оборвал его знакомый голос. Первый. Надо же, какой сюрприз. – Не наигрался?

– Она так славно горела, – облизнулся лост. Меня передёрнуло. Видимо, некоторые реакции не меняются даже в состоянии стресса. Боги, о чем я думаю? Мне надо искать пути к спасению, а не размышлять на абстрактные темы. – Особенно волосы… Ты теперь такая же красивая, как я, – ухмыльнулся он.

Волосы? Он поджёг волосы?!

На секунду всё моё существо взорвалось гневом. Мне померещилось – конечно же, померещилось, как же иначе – что мир стал чёрно-белым. От удивления я вскрикнула, ярость угасла, и на стенах снова заплясали оранжевые отблески костра.

Такая же красивая, как он, значит? Что ж, когда выберусь отсюда, то прибавлю Дэриэллу работы. Однажды целитель уже занимался моим лицом, когда в лаборатории на лоб мне попали брызги кислоты из взорвавшейся пробирки. Так что и теперь не всё потеряно. Когда я выберусь…

Если выберусь.

Горло свело спазмом. Нет, не надо истерик, лучше вернёмся к мутному состоянию сна.

– Зачем вам это? – хрипло спросила я, обращаясь к Первому. – Почему не убили сразу?

– Ты слишком многое испортила, – помедлив, ответил вожак ведарси. – Дала надежду дочери леса, разбудила силу в человеческой девчонке, потревожила старых богов. Мы не хотим возвращения прежних времён, – сдвинул брови он, точно задумавшись о неприятном. – Значит, богов нужно усыпить. Нужна жертва.

– Почему именно я?

– Потому что ты начала это.

Логично. Только логика их мне не нравится. Чувствую, она мне боком выйдет.

– Почему Лобейра преподаёт в школе? – Ещё один вопрос, который мучил меня с того момента, как я очнулась в этой пещере.

– Неужели не ясно? Там она может отслеживать появление одержимых духами. Детей легче изменять, чем взрослых.

Не очень-то лестное определение.

Стоп. Так отрезанные от дара равейны – их рук дело? О, бездна… Получается, инквизиция ни при чём? Но тогда откуда им известен рецепт пиргитовой смеси? Или они наугад сыпали? А ведь неверная дозировка может просто-напросто убить.

Меня прошибло холодным потом.

Впрочем, иногда смерть – не худший вариант.

Натяжение верёвки внезапно ослабло. Я, как подкошенная, рухнула на неровный пол. Острые сколы впивались в израненные ноги. Помнится, что было раньше в школах такое наказание – ставить на коленки в угол. На горох, например. Как я теперь хорошо понимаю бедняжек-учеников…

– Поднимайся, равейна. – Верёвку дернули вверх.

– Не могу, – угрюмо ответила я. Почти правда.

– Ну, как хочешь, – усмехнулся Первый, делая знак одному из подчинённых ведарси, белобрысому громиле, удивительно напоминающему гориллу. Интересно, а бывают большие седые темнокожие обезьяны? Если да, то передо мной одна из таких.

Лост грубо ухватил меня за шиворот и поволок за собой. Ноги тащились по земле балластом. Ещё немного, и я действительно не смогу ими шевелить. Слишком больно. В голове мелькнуло – не берегут, значит, не собираются надолго оставлять в живых. Я скосила глаза. Может, подобрать камень и садануть громиле по затылку? А толку-то… вряд ли его проймёт. Магия мне сейчас недоступна, а обычной девушке нипочём не справиться с десятком здоровых мужчин.

Скверно. Совсем скверно.

С другой стороны, сюда меня послала Айне. Если бы мне действительно грозила смерть, пророчица увидела бы это. Конечно, прорицатели могут ошибаться, но не в таких вещах. Но возможно ли, что…

По позвоночнику скользнула ледяная волна.

…возможно, она готова пожертвовать одной ради многих?

Да. Вполне.

Под пятку попался острый камень. Я вздрогнула, приходя в себя. Нет, бред. Так можно до чего угодно додуматься. Представляю, как обидится Айне, когда я расскажу ей о своих страхах.

Губы искривила горькая усмешка. Что ж, ещё один повод выжить – посмотреть на разгневанную пророчицу.

– Приехали. – Меня грубо швырнули на землю.

Я с трудом поднялась на локтях, озираясь по сторонам. Зал, достаточно большой, но потолки низкие. Вверху – большая круглая дыра, через которую проникает лунный свет. По кругу, у стен, в треножниках тлеют угли. Прямо под дырой – большой чёрный камень, покрытый барельефами.

Меня передёрнуло.

Чудовищные рожи. Точно, демонам поклоняются.

– Не сильно похоже на алтарь, – проворчала я. – Что от меня-то требуется?

– Ничего особенного, – равнодушно ответил Первый. – Всего лишь твоя сила.

– Сила? – У меня перехватило дыхание.

– Именно, – ветром по спине прокатился знакомый голос.

Лобейра.

– И как вы собираетесь ею воспользоваться? – Я медленно обернулась, скрывая дрожь обгоревших ресниц. Волчица стояла у входа, протянув руку к треножнику. Голубая шаль всё так же уютно укрывала плечи, словно мы и не покидали затемнённую полуподвальную аудиторию.

– Просто прочитай это.

Она швырнула мне на колени смятый тетрадный листок. Я протянула руку и, щурясь в неверном багровом свете углей, пробежала глазами.

«О, великий Теояомкуи, повелитель смерти, тра-та-та… призываю и верую, тра-та-та… я, такая-то, клянусь именем своим, силой, тра-та-та… и приношу её в жертву».

Кожа покрылась мурашками. Бездна, это самое настоящее отречение. Искажённое донельзя, обращённое к демону, но действенное.

– Я не буду это читать. – Голос прозвучал хрипло.

– А ты не думаешь, что у нас есть способы тебя заставить, равейна? – вкрадчиво поинтересовалась Лобейра.

Я оглянулась на неё, болезненно улыбаясь:

– Попробуй. В живых вы меня так или иначе не оставите, так что смерти я не боюсь. Будете пытать? Уверяю вас, долго я не протяну. Слишком высокая чувствительность к боли. А отдать свой дар какому-то демону… Увольте.

– Дрянь! – Жадный подскочил и наотмашь хлестнул меня по лицу. Я не сделала даже попытки увернуться. Нет, от силы я отрекаться не буду. Просто не смогу. И не потому, что это страшно само по себе. Нет. Дело в тексте отречения. Это не абстрактный ритуал, как в инквизиции, это жертвоприношение. Для демона. А Древний, получивший частичку Изначального, получает способность проникнуть на иной план.

Рисковать так? Ну уж нет.

Белобрысый псих пнул меня под рёбра. Я согнулась, жадно глотая ставший вдруг сухим и густым воздух. Сквозь ватный барьер до меня долетел голос Лобейры:

– Тише, сынок. Здесь нужно действовать тоньше. Иначе эта равейна и вправду загнётся до того, как проведёт ритуал. Принесите пленников. Слышишь, – она обратилась к кому-то третьему. – Я была права. А ты хотел оставить детишек в лагере… Вот и пригодились.

Детишек?!

Это же не значит, что Ханна и Ками…

– Найта!

В зал кубарем вкатился встрёпанный мальчишка с разноцветными волосами. И почти сразу же за ним внутрь втолкнули испуганную девчонку с кровавыми подтёками на лице.

Моя… Хани? И Ками? Нет…

Горло свело судорогой.

– Их-то за что? – просипела я, жмурясь. Солёные капли чертили дорожки на обожжённой коже.

– Как за что? – наигранно удивилась Лобейра. – Мальчишка – полукровка. Лис, если я не ошибаюсь. Мы полагали, что очистили землю от его мерзкого клана, но, похоже, ошиблись. Видимо, кто-то из заботливых родителей решил спрятать ребёнка среди людей. Мои благодарности, Ната, – она издевательски поклонилась мне, – если бы не ты, мы бы ни за что не вышли на этого мальчишку. А что до девки… Равейны заслуживают смерти. Все равейны.

В глазах потемнело. Это я виновата, только я. Если бы не моя безалаберность, то сейчас мы не оказались бы в такой ситуации. Посчитала себя сильно взрослой? Давно не получала по носу? Забыла, что на любую силу найдётся сила коварнее и хитрее?

Дура. Дура, дура!

– Интересно, – задумчиво протянула Лобейра, прижимая к себе девчонку, – если я сделаю так, – из рукава вылетел нож, упираясь в бронзово-загорелую кожу шеи, – твоё решение не изменится?

Я встретилась взглядом с Ханной. Огромные зрачки – как чёрные зеркала. И в них страх, страх. И немой вопрос: почему? Почему я?