Южноморск (СИ)

Вчера Олег был свидетелем разговора воспитательницы Тинки с Верой Ивановной.

- Вера Ивановна, - Валентина Григорьевна не могла сидеть, ходила по кабинету и взволнованно делилась своей озабоченностью. - Я боюсь, что Валентина Никифорова может покончить с собой, она только и думает о том, как хорошо бы уйти из жизни. У неё сейчас все мысли о способах самоубийства, хочет выбрать самый безболезненный и надёжный. Моих уговоров она просто не слышит. Вот послушайте, я даже записала свою беседу с ней. - Она включила диктофон.

"Я хочу тебе объяснить, почему самоубийство - самый большой грех перед нашим Создателем". - Послышался голос воспитательницы. - "Раз он дал тебе жизнь, нужно её прожить достойно. Если ты покончишь с собой, ты обрекаешь свою бессмертную душу. Пойми, девочка, она у тебя бессмертная, а ты обрекаешь её на вечные муки. Это совершенно точно, поверь мне. Как только жизнь уходит из тела, души самоубийц обречены вечно, запомни, вечно переживать этот миг. И больше ничего у них уже не будет. А тот, кто живёт, пусть и не очень хорошо, но живёт достойно, у того душа после смерти тела уходит в просторы Вселенной и живёт в радости вечно. А ты, глупенькая, думаешь о смерти тогда, когда перед тобой открывается хорошая жизнь".

- Я ей это говорю, а она молчит и не реагирует, - растерянно сказала Валентина Григорьевна. - Как ещё до неё достучаться, если её даже слова о душе не трогают?

- Хорошо, Валентина Григорьевна, - сказала Вера Ивановна, - я завтра же решу, как помочь девочке.

- Я тоже попробую ей помочь, - поддержал решение директора Олег.

Он вспомнил о вчерашнем разговоре и обратился к девочке:

- Тиночка, а хочешь, мы прямо сейчас пойдём и накажем этих сволочей в милицейской форме? Причём ты ничего говорить не будешь, всё сделаю я, ты только увидишь, как они наказаны и ничего не могут поделать. Хочешь?

Взгляд Тинки немного оживился, и она вопросительно посмотрела на Оксану. Та кивнула подружке.

- Сходи, Тинка, хуже не будет, Олег Васильевич, если обещает, то выполнит. А нам нельзя пойти с нею? - обратилась она к Олегу. - Нам тоже хочется посмотреть, как Вы накажете этих подонков.

- Нет, - Олег покачал головой, - вам туда идти не надо, но вечером мы покажем желающим запись нашей "расправы".

- Ну что, пойдёшь с Олегом Васильевичем? - спросила Оксана задрожавшую Тинку.

- Я боюсь, - шёпотом призналась девочка, - вдруг они застрелят Олега Васильевича и снова будут мучить меня.

- Ты забыла, что вчера рассказывал Толька? - вступила в разговор Надя. - Когда бандит наставил пистолет на него, Олег Васильевич расплавил этот пистолет так, что тот вообще был больше ни на что не годен.

- Не я расплавил, - усмехнулся Олег, - просто это начала действовать магия Кавказа. Теперь у всех, кто будет направлять оружие против невинного человека, защищённого, как вы, стволы будут плавиться.

*

Действительно, когда вчера Николка и Толька Валуев возвращались домой, после того как после ожесточённого торга купили плот, их встретила местная банда. Главарём банды был семнадцатилетний Руслан Соловьёв, сын местного воротилы. В банде было 15 подростков в возрасте от 14 до 17 лет, и ещё несколько десятков пацанов поменьше были у них на побегушках. Парни крали коляски и велосипеды из подъездов, обворовывали автомашины, потом, продав краденное, шли "расслабиться", а потом - поймать запоздавших ребят и поизмываться над ними. Особенно они любили измываться над детдомовцами, которых директор иногда посылал с поручениями по городу.

И сейчас, завидев Николку с Толькой, неспешно катящими тележку с разобранными деталями плота, который банда в очередной раз собиралась вернуть хозяину, один из адъютантов Руслана восторженно завопил: "Гля, детдомовские". Правда, Николка нисколько не испугался, а Толька даже обрадовался возможности подраться. Но подраться ему не пришлось. Николка просто нажал свой браслет, и почти сразу из ближайшего переулка появился Олег Васильевич и присоединился к Тольке с Николкой. Но Олега парни не посчитали помехой, ведь он был один, а их сколько. Даже прикольно будет не только детдомовским надавать, но и взрослого парня унизить так, чтобы всю жизнь вспоминал и дрожал. Их не насторожило то, что Олег с ребятами, увидев несущуюся на них ораву, не заспешили к находящемуся в соседнем квартале детдому, а спокойно остановились. "От страха двинуться не могут", - злорадно подумал Руслан, предвкушая предстоящее развлечение.

- Чё, мужик, за...л от страха? - спросил он, пренебрежительно глянув на высокого парня, который спокойно стоял у тележки. И вздрогнул, встретившись с ним взглядом. В глазах парня не было страха, было презрение и что-то похожее на жалость. Интуитивно Руслан почувствовал сожаление, что они связались с такими непонятно себя ведущими парнями, но тут ощутил в кармане тяжесть отцовского пистолета, который он взял, чтобы похвастаться перед ребятами, и привычная наглость вернулась к нему.

- Ну-ка, Мурад, глянь, чё это у них такое в тележке, - сказал он своему постоянному адъютанту, - может, и нам что пригодится.

- Ребята, шли бы вы восвояси, - спокойно посоветовал Олег. - Лучше наши вещи не трогайте. И запомните главное - теперь вы безнаказанно ни одного детдомовца не сможете затронуть, поняли?

- Ух, какой грозный, - закривлялся Мурад. - Вот я сейчас как напугаюсь, да и заберу у вас все ваши вещички вместе с тележкой.

Он схватился за тележку и с воплем отдёрнул руки. На ладонях вздулись огромные волдыри ожога. Незнакомый парень сочувственно обратился к нему:

- Давай сюда руки, полечу, горе ты моё. Говорили же тебе, не трогай, а ты вот не слушаешься.

Он приложил свои ладони к волдырям на ладонях Мурада, и вопль замолк - ладони были снова чистыми. Мурад перевёл дух и вытер испарину со лба.

- Ну их, в самом деле, Руслан, - жалобно обратился он к атаману. - Зачем нам эта гадость, которая калечит.

- Ничего, сейчас они нам сами всё покажут, чего это они набрали такого горячего, - злорадно сказал Руслан, медленно и театрально сунул руку в карман и извлёк пистолет. - Вот так вот, паразит, будешь мне ещё людей калечить.

- Почему же калечить, - весело удивился парень, - я ведь его вылечил, а не покалечил. А калечил он себя сам, его предупреждали. Могу и тебя предупредить, ты с оружием не играй, а то на свою голову неприятности обретёшь. Посмотри-ка лучше внимательно на свой пистолетик, из него ведь уже не выстрелишь.

- Почему это не выстрелю, - презрительно спросил Руслан. - Думаешь, духу не хватит?

- Не выстрелишь потому, что у него дульное отверстие сплавилось, - спокойно пояснил парень. - Ну, ладно, ребята, идите по своим делам, а нам некогда, нас уже ждут.

И они спокойно прошли через расступившуюся банду, а Руслан ошеломлённо уставился на действительно заплывшее дульное отверстие пистолета.

- Ой, мама, - тревожно сказал он, - что же я отцу-то скажу?

*

Сейчас Олег Васильевич с сочувствием и пониманием посмотрел на испуганную Тинку.

- Не бойся, маленькая, - ласково сказал он, - никто и никогда больше не будет тебя мучить. А с милицией можно сделать так - мы пойдём с тобой туда дублями, а сами вместе со всеми можем из дома наблюдать за нами.

- Какими дублями? - удивлённо спросила Сонечка.

- Кто-нибудь из вас читал "Понедельник начинается в субботу"? - весело спросил Олег Васильевич.

- Я читала, - сказала Варя. - Я помню, там про дубли рассказывалось, только это маги могут их создавать.

- Ну, я ведь тоже маг, - сообщил Олег Васильевич. - Ну как, принимается моё предложение?

- Принимается, - за всех ответила Варя, остальные дружно кивнули.

- Идёмте в кабинет директора, там на стеклянной стене увидим, как пройдёт наш визит в милицию, - предложил Олег Васильевич.

Они разместились на диванах в кабинете Веры Ивановны. Стена из матового стекла напротив них вдруг растаяла, и там они увидели просторное помещение в каком-то учреждении.