Книга Лунной Ночи

– Сааш, не смей! – взвизгнул Арху.

Хаат перекатился по полу, поднялся на ноги и небрежно ткнул в Сааш одним когтем.

Его заклинание прорвало оборону, защищавшие Сааш щиты исчезли.

– Сааш! – взревела Рхиоу. Вспыхнувшая белым пламенем фигура взвилась в воздух, единственный раз взвизгнула…

И упала. Пламя погасло, лишь маленькие синие язычки несколько секунд танцевали на том, что осталось от Сааш. Это была уже не львица черепаховой окраски, а перекрученный обугленный черный скелет. Лапы превратились в головешки, а голова…

Урруах кинулся к месту ее падения. Хаат выпрямился, лениво улыбнулся Рхиоу, потом оглянулся на Арху.

– Ничто, – сказал он, – теперь она – ничто в буквальном смысле слова.

Увидев, что случилось с Сааш, Арху с яростным воплем снова бросился на динозавра. В этом мире он был велик и силен, к тому же имел преимущество над противником: знал заранее, что тот предпримет в следующий момент; но каждая рана, которую он наносил Хаату, тут же заживала… Лучшее, чего он мог добиться, – это сводить схватку к ничьей, защищая собственное тело от зубов и когтей ящера. Последнее ему не всегда удавалось.

Урруах склонился над останками Сааш, коснулся их лапой, потом отошел и стал кружить вокруг Хаата и Арху. Полуослепленная гневом и горем, воспоминанием о последнем взгляде Сааш, когда та пылающим факелом взвилась в воздух, Рхиоу присоединилась к нему. О магии она сейчас не думала. Рхиоу жаждала крови – той самой отвратительной жидкой розоватой дряни, которая служила ящерам кровью. Поодиночке им не справиться с Хаатом, но разве они – не прайд?

Может быть, втроем…

Хаат только смеялся. Одним глазом он следил за Арху, удерживая его на расстоянии, другим присматривал за Рхиоу, а потом и за Урруахом.

– Вы что, не понимаете, что это бесполезно? – ласково сказал он, ухмыляясь. – Вы убивали меня раньше, кошки, и что же из этого вышло? Теперь я убью вас… тем все и кончится.

– Ничего не получится, – крикнул Арху Рхиоу. – Я знаю, что мне нужно, чтобы разделаться с ним, но я никак не могу добраться… Рхиоу!

Она открыла рот, чтобы ответить…

Удар! Хаат выпрямился и рванулся вперед, и Арху отлетел на пятнадцать футов, потом, шатаясь, проковылял еще десять… Его правая задняя лапа была почти оторвана, из паховой артерии ярким потоком хлестала кровь, расплываясь по черному камню. Рхиоу кинулась к Арху, который пытался подняться, скуля от боли.

– Не надо, – выдохнул он. – Шепчущая говорит мне, что делать, и кровь я смогу остановить – на это моих магических умений хватит. Не тратьте на меня время!

Урруах отвернулся от обугленного тела Сааш.

– Ну, немножко я все-таки потрачу, – прорычал он. – Хаат, мы с тобой сейчас станцуем польку.

– Что такое «полька»? – с издевкой спросил Хаат.

– Ты можешь пожалеть о том, что спросил, – пробормотала Рхиоу, догадавшаяся о том, что задумал Урруах.

Теперь движения противников стали более медленными – Урруах, в отличие от Арху, не кидался с воплями на Хаата; Рхиоу видела, как, медленно кружа вокруг тираннозавра, кот сплетает незнакомое ей заклинание, нанизывая слова, подобно звеньям цепи. Хаат поворачивался следом, слегка переводя взгляд из стороны в сторону, словно каким-то образом следил за тем, что делает Урруах.

– Рхиоу! – крикнул Арху. – Всего этого недостаточно! Чего ты ждешь? Используй заклинание. Используй заклинание!

– Не могу, оно не готово… – Однако она ошиблась: заклинание было завершено. Оно лежало в уме Рхиоу, сверкающее, совершенное и смертоносное, и Рхиоу поразилась, как могла не заметить раньше его опасной неустойчивости… Заклинание подобно уравнению: то, что стоит по обе стороны знака равенства, должно в точности уравновешивать друг друга. Это же заклинание имело опасный перекос; почти весь его вес приходился на одну сторону – сторону результата. Энергия, возникающая из ниоткуда, странная мощь, – все это было к услугам Рхиоу… и все это нарушало законы природы.

Но ведь те законы природы, которые были известны Рхиоу, здесь не действовали…

Я не знаю, каковы здесь законы природы! Заклинание может ударить по нам! Оно может… – мысленно застонала Рхиоу. «Иногда ты бываешь слишком рассудительна», – что-то в этом роде сказал недавно Урруах. Иногда одного рассудка, возможно, оказывается недостаточно.

Иногда нужно сделаться безрассудной. Тогда и случаются чудеса.

Разве чудеса не удаются молодым магам?

Но я уже давно немолода, – в отчаянии подумала Рхиоу. Она – лидер команды. Она должна быть ответственной, методичной, уверенной в правильности своих действий: от этого зависят жизни остальных. А пока вся ее методичность ничуть не помогла команде – им предстоит «умереть насовсем». Рхиоу чувствовала себя старой – старой, неудачливой, бесполезной…

– Не слушай Одинокую Силу, – раздался в ее мозгу голос. Арху; он извивался на камне, пытаясь подняться. – Во мне хватит молодости для всех нас, но я не могу ничего сделать сам! Все зависит от тебя, Рхиоу! Давай, используй заклинание!

– Но оно может уничтожить все вокруг…

– Подумаешь! Сааш собиралась как раз так и поступить, и мы все согласились с ней. Теперь она не может… Давай!

Урруах кинулся на Хаата и обрушил на того свое заклинание. Хаат вонзил в него когти, и Рхиоу почувствовала, как неожиданно заклинание Урруаха рассыпалось на части, а сам он упал, махая лапами, а потом замер, пригвожденный к камню заклинанием Хаата. Рхиоу попыталась понять, что держит Урруаха, сорвать с него оковы… но времени на это не оказалось, она никак не могла нащупать структуру чужой магии.

Хаат склонился над Урруахом, протянул когтистую лапу и ударил – вспорол его тело с такой же легкостью какой эххиф вспорол бы бритвой бумажный пакет.

Внутренности вывалились наружу.

Хаат снова протянул лапу, подцепил одним когтем сердце Урруаха и рванул. Сердце, как на крючке, поднялось в воздух – все еще бьющееся, все еще кровоточащее. Хаат с ухмылкой снял заклинание. Урруах, судорожно дергая лапами, перекатился ближе к Рхиоу, лишь единственный раз застонав. Его глаза начали стекленеть.

Используй заклинание, Рхи, – была его последняя мысль.

Наступила полная тишина. Хаат смотрел на Рхиоу и улыбался.

Рхиоу замерла в неподвижности; ужас и ярость все росли и росли в ней.

Разве не говорила она всем, и в особенности Арху и Ифу: иногда мы не слышим Шепчущей, какой бы громкой ни была подсказка, потому что она говорит нашим собственным голосом, к которому мы чаще всего не прислушиваемся…

Рхиоу сделала глубокий вдох и приступила к наложению заклинания.

Оно не было заклинанием обычного сорта, которое можно держать в готовности и запустить единственным словом: начав его активизировать, приходилось бороться с его собственным яростным желанием раньше времени вырваться на свободу. Заклинание имело вес, и нужно было взвалить его на плечо, высоко поднять, чтобы добраться до нижней стороны, где располагались главные слова. Груз давил на плечи и шею, напряжение, с которым приходилось разглядывать символы, заставляло глаза слезиться, и нужно было еще произнести слова – длинные, многосложные, наполненные значением. Рхиоу боролась с тяжестью заклинания, с его инерцией… первое слово, второе… третье… пятое…

Что-то стиснуло ее горло, не давая говорить.

Задыхаясь, Рхиоу лапами попыталась отбросить удавку – но ничего не нащупала.

Это просто трюк, – подумала она, но горло ее по-прежнему оставалось немым. – Одинокая Сила… Ага, значит, в заклинании все-таки что-то есть…

Она поспешно устремилась в глубь своего разума, в свою мысленную мастерскую, где находилось заклинание, и стала заканчивать его там. Тренированный ум может быстро завершить заклинание, даже если приходится иметь дело с объемной конструкцией. Рхиоу, полная решимости и подгоняемая страхом, действовала так быстро, что даже Одинокая Сила не смогла догнать ее и остановить. Кольцо заклинания ослепительно вспыхнуло. Оно было в той самой готовности к применению, в какой было, когда голос Рхиоу пресекся. Оставалось всего несколько слов, но теперь это были не звуки, а мысли, и времени на них почти не потребовалось. Вот и последнее слово, замыкающее кольцо, выпускающее силу на волю…