За Живой Водой (СИ)

Парень подробно изложил свою историю. Иногда его голос затихал, так как воспоминания о печальных событиях будоражили сердце, иногда он улыбался, описывая колдуну своих верных товарищей, которые не раз помогали ему пережить трудности в его длинной дороге по землям по обе стороны Пелесских гор. Рассказ Дуглас начал со своего побега из родного дома и окончил ожиданием друзей в столичной гостинице Минора. Он не называл имен своих попутчиков, не открывал их тайн и стремлений, а лишь с горечью признался, что его меч поразил уже не одну человеческую жизнь за прошедшие месяцы скитаний.

- Известия о кровососах, если они правдивы, - Молох внимательно поглядел на рудокопа, - а в твоих глазах я не распознал обмана, принесут в Морию немалые беды и горести. Даже не знаю, осмелится ли государь противостоять этим нелюдям, или позволит им и далее губить невинные жизни, прославляя при этом свою кровавую богиню. О твоей же болезни, Дуглас, говорить можно многое, - продолжил колдун. – Я уже повидал обреченных на верную смерть, чья кровь была отравлена ядом каверелия. Я попытаюсь облегчить твои мучения, но не обещаю полного исцеления. Бодрый дух в таких случаях возвращает лишь живая вода. Нелегко её отыскать, но возможно.

Молох кратко поведал Дугласу историю Отиха, навийца, сумевшего в восточных болотах излечиться от недуга и вернуться в Морию с сосудом живой воды.

- Так, значит, я должен поскорее двинуться в дорогу, - ответил Дуглас, выслушав обнадеживавший рассказ. – Я не знаю, сколько времени мне ещё отпущено находиться в здравом уме и двигать одеревеневшими руками.

- А что на счет твоих товарищей, которые отправились другой дорогой, и с которыми ты должен был встретиться в Горесте? – спросил Молох. – Ты не назвал мне ни их имен, ни их рода, но уверил, что они являются людьми честными и даже благородными, если один из них владеет поместьем в релийской земле. Ты надеялся, что они исполнят свое обещание встретиться в Миноре. Неужели ты не станешь дожидаться их прибытия? В одиночку тебе не дойти до озер Алдана.

- Я уверен, что лишь очень важные события задержали их в пути и помешали явиться в назначенный срок, - грустно произнес Дуглас. Ещё в Лемаке до слуха путешественника доходили разговоры стражников о черноморском царевиче, который нашел прибежище в государевом дворце, находясь при этом на краю гибели от жаровой болезни. По дороге в Минор эти события были любимой темой обсуждения на постоялых дворах и трактирах, в которых останавливался спешивший в столицу всадник. Дуглас слушал страшные истории об оборотнях, которые уже заполонили Алмааг, о том, что ежели государь признает своего внука, то наследники престола Орфилона навлекут на себя проклятье черноморцев и не видать им спасения даже в чертогах Моря. Он не особо доверял этим пересудам. Дуглас знал, что Ортек непременно хотел пробраться во дворец и встретиться с Дарвином, отцом Веллинга Релия, но признание и примирение родственников не должно было помешать исполнить обещание прибыть на место встречи в назначенный срок. Рудокоп всю дорогу боялся, что не успеет застать своих друзей в гостинице и, тем самым, заставит их переживать и беспокоиться об его участи. Но хозяин «Чайки» бросил на чужака презренный взгляд, стоило Дугласу лишь завести расспросы о Вине. Он пробурчал в ответ парню, что никто не останавливался в его комнатах под таким именем, а капитана Одноглазого он даже в лицо не видывал. Только после того, как трактирщик увидел в ладони клиента золотую монету, он сменил свой взгляд на более дружелюбный и признался, что слыхивал что-то об этом человеке, но в городе тот давно не появлялся. Дуглас ожидал друзей, пока у него не закончились деньги. Но с пустым кошельком он очень быстро оказался на пороге трактира и мог бы пополнить ряды портовых попрошаек. Однако рудокоп знал, куда держать путь, а для черноморца и релийца он оставил записку, в которой просил их позаботиться о судьбе Лиссы.

- Как звали твоих спутников, Дуглас, и каково полное имя девушки, которую ты назвал просто Им?

- Я не могу назвать вам их имена.

- Отчего же?! Разве ты давал клятву не произносить их имена вслух? Или их настоящие имена слишком известны и значимы, чтобы твое признание могло навредить их владельцам?

Дуглас молчал, он нахмурился и не пожелал отвечать на расспросы колдуна. Мало ли на что способны эти чародеи?! И хотя Лисса, являясь повелительницей колдовского духа, лишь смеялась над опасениями Ортека о всемогуществе колдунов, которые якобы могли на расстоянии загубить жизнь своих врагов или навести проклятье, зная лишь имя человека и представив его облик, Дуглас же убедился наяву в необычайных силах чародеев, которые тем не менее свои помыслы всегда скрывали под молчаливым покровом.

- Обещаю, все, что ты мне нынче поведал, останется лишь в моей памяти, - сказал Молох, вновь доброжелательно взглянув на своего гостя. – Но я должен получить ответы на все свои вопросы, прежде чем отправить тебя в путь, Дуглас.

На следующий день Молох вновь заглянул к рудокопу. С самого утра в его жилище наведывались деревенские жители: сперва высокая белокурая женщина с мягкими чертами лица. Колдунья Агриона испросила разрешения осмотреть его раны на прокаженном теле. Она провела ладонью по его обожженным ядом рукам, спине, которая уже почернела, и парень при каждом наклоне своего тела содрогался от жжения. Затем в комнату пожаловал молодой парень, который выглядел на несколько лет моложе Дугласа. Юноша также носил коричневый балахон, и рудокоп решил даже не пытаться разгадать, каков же был его действительный возраст, ведь над колдунами время не обладало властью.

- Меня зовут Сэм, - парень приветливо кивнул с широкой улыбкой на лице. – Тебя не стоит беспокоить, как наказал Молох, хотя признаюсь, мне было очень любопытно взглянуть на рудокопа. Я здесь совсем недавно – всего тринадцать лет. Но в Мории за эти годы меня уже давно бы казнили, заметив, что я остался навек пятнадцатилетним шалопаем, - ухмыльнулся юнец.

- А ты здесь что делаешь?

- Я учусь, постигаю тайны колдовства. Многое я уже освоил, но Молох все равно называет меня никудышным учеником. Он говорит, что я не проживу среди людей и несколько лет. Частенько ругает меня за лень и небрежность. Ну да мне и здесь хорошо, - Сэм с любопытством оглядывал Дугласа. – Что делать среди людей?! В Алмааге я был, на Серебряную Стену уже посмотрел, а в остальной Мории жизнь идет одинаково: крестьяне пашут землю, ремесленники трудятся над изделиями, торговцы зарабатывают деньги. Я просто собираюсь, когда научусь уму разуму, в горы отправиться. А ты я слышал рудокоп. Только не очень ты на него похож. Обычный мориец, - немного разочарованно произнес паренек.

- Тогда погляди на это, - Дуглас закатал рукава и снял перчатки. На его черной руке блистала меда.

- Ох, так ты ещё и прокаженный, - Сэм боязливо отстранился от рудокопа. – Исцелять я никогда не смогу. Для этого надо изучить строение человеческого тела, а мне плохо становится уже при виде крови. Ну да меня ты не заразишь. Я ведь колдун – никогда не болею и не старею. А этот браслет и есть метка рудокопа, да? Ладно, Дуглас, ты ко мне обращайся, если надо что-то быстро сломать либо поджечь. На это я мастер, а с твоей бедой даже не знаю, кто тебе поможет.

- Мне поможет лишь живая вода, - Дуглас вновь надел перчатки. Он сомневался, что после увиденного колдун, который более напоминал озорного мальчишку, дотронется до него рукой.

- Живая вода – это сказки, сочиненные людьми. Хотя Молох рассказывал мне что-то об этом, но да я невнимательный слушатель, - Сэм махнул на прощание рукой.

Молох столкнулся со своим учеником на пороге. Он вошел в избушку и запер за собой дверь, давая понять Дугласу, что собирался поговорить с ним наедине.

- Агриона лучше всех из нас постигла тайны врачевания, - сказал колдун. – Её отец был военным лекарем, он не раз залечивал ранения от меча и стрел и передал свои знания и умения дочери, но даже она не в силах тебе помочь. Болезнь уже охватила многие органы, и надежда на выздоровление у тебя лишь одна – чудо. Здесь в Деревне чудеса совершаем мы, колдуны, но человек ведь никогда не теряет надежду на чудеса и милость богов. Ты уже готов продолжить наш с тобой разговор, Дуглас?