Мир Энни Мор (СИ)

— У меня появились проблемы, — спокойно сказал Леон, но я видела, как ''легко'' дается ему это спокойствие.

— И с чем они связаны? — у меня дрожал голос, Леон не ответил.

Мои худшие опасения оправдались. Не знаю, чего я ждала от этой поездки. Узнать всю правду о себе, о других, о маме, о бабушке? Может быть, но мне никогда не везет на такое. Когда правда уже находится от меня в нескольких сантиметрах, то кто-то очень осторожно вырывает её у меня прямо перед лицом. А я ведь так ждала. Я хочу узнать все с того самого момента, как вылетела из США и приземлилась в Россию. Но, видимо, никто не спешит поделиться со мной секретами. Хотя Леон проявил сегодня ко мне какое-то добродушие, если это можно так назвать. Но все сорвалось. В последний момент.

''Пора бы уже привыкнуть, Эн'', - пропел сладкий голос в моей голове, от которого меня чуть не вывернуло.

Не хочу себе признаваться в том, что в этом мире на меня наложили табу. Все молчат, как рыбы…

— Я отвезу тебя в город. Сядешь в такси и поедешь обратно на торжество, — сказал Леон, сбавляя газ.

— Отлично, ушла в платье, а вернусь в джинсах и футболке. Интересно, как на это отреагирует Эрн? Или, может, ей тоже рассказать твою сказку?

Я заметила, как Леон напрягся еще больше. Значит, все, что сейчас было, должно остаться в строжайшем секрете. Как всегда. Снова. Но сейчас я ждала ответа, и если его не будет, то я не выйду из машины, и пусть он меня везет, куда захочет.

— Ты не расскажешь. И вернешься ты тайком, чтобы никто тебя не видел.

— Тогда скажи, зачем я вообще полезла с тобой в эту машину?! И что это еще за проблемы? Это касается меня? — я была уверенна, что это точно касается меня.

— Эн, успокойся. С тобой все будет в порядке. С твоей подругой тоже.

Зачем он сейчас упомянул про Эрн?

Сейчас мы завернули на улицу с домами. Но эти дома я не могла нормально разглядеть, так как Леон все еще гнал машину на огромной скорости.

— Я не выйду из машины, пока ты мне все не объяснишь. Черт возьми, Леон, я имею право знать правду, особенно когда это касается лично меня! — кричала я не переводчика.

Сейчас я злилась, как всегда злюсь в присутствии Леона. Его молчание, двусмысленные слова, непонятные поступки и то, что он знает больше меня — выводит меня больше всего на свете. Когда я первый раз увидела переводчика, то казалось, что мы сможем подружиться, сможем общаться, хотя я по жизни была одиночкой. Но сейчас я просто уверена в обратном. Человек, сидящий сейчас за рулем, никогда не сможет мне стать больше, чем просто переводчиком и полной занудой.

— Я дам денег на такси и скажу адрес домика Элеанора, — сказал Леон, чуть усмехнувшись.

Похоже, моя злость его забавляет.

— Ты невыносим! Леон, какого черта я вообще повстречала тебя в своей жизни?! Даже Анна не могла так сильно… — я запнулась, — …трепать мне нервы.

— Советую тебе ближайшим рейсом вылетать из страны, — Леон затормозил машину у какого-то здания, недалеко я увидела желтую машину — такси.

— Я не хочу туда возвращаться, — твердо проговорила я, все еще не вылезая из роскошного BMW.

— Энни, ты просто не знаешь, что тебя ждет здесь. Лучше уговори своих друзей, чтобы они не засиживались в этом месте, а поскорее собирали вещи.

— Тогда просто скажи, зачем ты меня куда-то хотел отвезти, и я выйду из машины, — ровным тоном сказала я, пытаясь не сорваться.

— Венеция, Эн, самый безопасный в мире город. Почти каждая улочка здесь окружена водой, а вода — она не пропускает звуки. Я думал, что только здесь смогу хоть что-то тебе сказать, без свидетелей. Но они повсюду, даже здесь. Похоже, ты теперь у них на особом счету.

По моей коже в который раз прошлись ровным строем мурашки. Что там сказал Леон? На чьем я счету?! Эти крудусы еще и на группы подразделяются что ли?! Почему я вообще во все это замешана? Я же не крудус…

— А сейчас что? Разве в машине нельзя было мне хоть что-то рассказать? Или и тут кто-то есть? — с сарказмом спросила я, если и задавать вопросы, то прямо в лоб.

— Тебе не понять, Эн. Они существуют уже более 700 лет… Они умеют и знают то, о чем человек никогда в жизни не подумал бы. Единственный человек, который смог бы тебе все объяснить и рассказать — это твоя бабушка. Но Сьюзи умерла давно уже… Она всё знала.

Эти слова, как ножом резанули по сердцу. Когда ты что-то важное узнаешь о дорогом тебе человеке, который уже умер, то становится не по себе. У меня появилось уже множество вопросов, которые я бы хотела задать Сьюзи, но я не могу… Я никогда не смогу.

Почему-то именно сейчас я вспомнила момент моей жизни из детства, того счастливого детства, когда у меня была настоящая семья, пусть мама меня уже тогда и игнорировала, но у меня была бабушка.

Мне было всего 7 лет — я только поступила в школу. Сьюзи сказала, что теперь я уже взрослая. И тогда я весь день ходила с гордо задранной головой. Только бабушка могла пробудить во мне чувство собственного достоинства, только её словам, а потом и папиным, я могла верить безукоризненно.

Сьюзи сказала, что отвезет меня на побережье, что было для меня великой радостью. Из своего дома я редко выбиралась, а если и выходила, то дальше десяти метров от дома не отходила. Я просто боялась, только до сих не понимаю, чего. Это было внутреннее чувство. Мне казалось, что поблизости есть опасность, но ведь тогда я была маленькая, чтобы понять, что же действительно происходит. А сейчас уже поздно…

Меня и бабушку отвезли к побережью… Это было вечером. Тогда я впервые увидела закат, красоту океана и то, что бабушка немного изменилась. Если бы я так много времени не проводила с ней, то этого изменения и не заметила. Но Сьюзи изменилась. В её глазах было волнение, такое же, когда я иногда выбегала на дорогу, не посмотрев, едет ли машина. Но тогда это волнение было намного больше.

Вместе со Сьюзи мы прошли к самой воде, где лежало бревно. Она осторожно села на него и позвала меня. Я точно помню, что тогда просто не могла отвести взгляд от сияющего горизонта, от красного солнца и искрящегося океана, поэтому была слишком не сосредоточенной. Бабушка посадила меня на колени и начала покачивать. Они никогда раньше не сажала меня на колени и не качала. Это я тогда заметила. Она очень часто дышала и, не моргая, смотрела на океан, куда был направлен и мой взгляд. Я тихо ожидала, пока Сьюзи заговорит.

— Как же мне жаль, Эн, что я подвергла тебя на такую судьбу, — проговорила она, все еще покачивая меня на коленях. — Ты когда-нибудь все поймешь, надеюсь, это будет не слишком поздно.

Я только покачала головой, давая понять бабушке, что сейчас мне не до нее. Я любовалась закатом, который просто заворожил меня. Почему я только сейчас вспомнила её слова? Почему только сейчас вспомнила этот разговор и поняла, насколько он был важен… Сьюзи уже тогда все знала… Она знала, что мне придется не сладко…

— Эн, надеюсь, ты сможешь сохранить свою жизнь. Боже, милая моя, как мне жаль… — тогда я впервые увидела, как по щеке бабушки скатилась слеза, маленькая, еле заметная, которая оставила за собой тоненькую полоску влаги на щеке. Эта слеза упала мне на руку, но я не обратила на неё внимание. Если бабушке было плохо, то и мое настроение портилось. Но я не хотела тогда печалиться — я была на лазурном берегу, я смотрела на закат и не думала, что через несколько лет жизнь для меня станет рулеткой — не известно, что выпадет, неизвестно, что будет дальше.

Почему же бабушка мне это говорила тогда, когда я была слишком маленькой, чтобы понять слова, которые, возможно, подсказали мне что-нибудь?

Я почувствовала, как по моей щеке скатилась слеза, и это вернуло меня в реальность. Леон пристально смотрел на меня, ожидая моих действий. В салоне было темно, поэтому он вряд ли заметил, что я начала плакать. Не выдержав, я выскочила из салона. Машина тут же отъехала от меня и умчалась в темноту. Мне оставалось только смотреть, как быстро удалялось от меня роскошное BMW.