Сборник "Чистая фэнтези"

Надо пользоваться случаем.

— Благодарю. Вы очень любезны.

Барон улегся на топчан лицом вниз — как до него капитан Штернблад — и постарался расслабиться. Но вскоре продолжил разговор, ибо король ожидающе молчал.

— Разумеется, господа, я постараюсь выяснить содержание злополучных писем. Не исключено, что они вписываются в изначальную версию, согласно которой борьба чистых начал вышла за пределы Черно-Белого Майората. Но также не исключено, что содержание писем коренным образом изменит картину преступления.

Пауза. Руки массажиста-архивариуса, умащенные маслом репейника, ловко скользят по спине, разогревая, размягчая тело. Чувствуется хватка мастера! Похоже, в прошлом наш член капитула работал с борцами… уж больно пальцы сильные…

— Мы надеемся на вас, барон, — мягкая вкрадчивость в голосе Эдварда ни на миг не обманула обер-квизитора. — Нам необходимо точно знать: кто виновен в случившемся? Если действительно Черный Аспид…

— Ну и что мы сможем предпринять в этом случае, ваше величество? Согласно «Пакту о нейтралитете», Майорат обладает экстерриториальностью. Квесторы погибли, квест завершился, не начавшись. Черный Аспид останется на троне еще на четыре года. Учитывая обстоятельства, свои владения он вряд ли покинет. На добровольную сдачу я бы тоже не рассчитывал. А военное вторжение или магическое вмешательство с нашей стороны нарушит «Пакт о нейтралитете» и вряд ли будет одобрено сопредельными державами. Мы можем разве что оцепить Майорат кордонами, чтобы мышь не проскользнула. Но карантин потребует слишком много людей и средств. Замечу, что граничит Майорат не только с Реттией…

Мышцы приятно ныли, отзываясь сладостной болью. Да! да… вот тут, пониже, в области поясницы! Казалось, Гувальд читает мысли подопечного, хотя магом-сенслегером он быть никак не мог. Наверное, под влиянием массажа в голову Конрада закралось странное подозрение. Кто его знает, эту борьбу чистых начал! С виду — дурь дурью, наподобие «борьбы ла-лангских мальчиков», когда шут гороховый напяливает специальный костюм и начинает бороться сам с собой. А пойдут нарушения, личные инициативы Голубей с Аспидами, мы займемся кордонами и карантином, отменим экстерриториальность… Возьмет и лопнет какая-нибудь связь времен. Разорвется шут гороховый на две половинки, пойдут клочки гулять по закоулочкам. Хорошо бы остаться в рамках, на всякий случай…

— Мне кажется, вы все усложняете, друг мой… Обер-квизитор не сразу понял, что это заговорил дремавший в кресле Серафим Нексус.

— Знаете, мне приснился дивный сон. Как мы вместе с коллегой Просперо, а также с вами, дорогой Рудольф, и еще с рядом достойнейших людей подаем совместное прошение о принятии нас в Орден Зари. Из большой и чистой любви к большим и чистым началам. И наше прошение, как это ни странно, удовлетворяется. А через четыре года мы надеваем красивые, но непрактичные белые одежды и отправляемся в квест. По всем правилам Ордена. Далее мы аккуратно — или не очень аккуратно, это уже по обстоятельствам! — разбираем Цитадель по камешку… У вас, дорогой Просперо, есть немалый опыт в этом благородном деле! Разбираем, значит, и извлекаем под Овал Небес нашего энергичного приятеля, Черного Аспида. Для передачи в руки правосудия. Ах да, кого-то надо будет оставить на троне Майората… Барон, хотите послужить Белым Голубем? Годика четыре? С сохранением жалованья и выслуги лет?

Конрад надеялся, что последняя фраза лейб-малефактора — безобидная шутка. Но его невольно передернуло, как передернуло бы от любой шутки «Вредителя Божьей милостью», услышанной в свой адрес.

Даже архивариус-массажист из Надзора Семерых запнулся.

— Это было бы любопытно, сударь, — с изрядным усилием выдавил обер-квизитор. — Но вряд ли совместимо с выполнением моих служебных обязанностей. Я искренне надеюсь, что прокуратор Цимбал не согласится с вашим предложением.

— Кстати, о служебных обязанностях, — король, как всегда, двигался к цели наиболее прямым путем. — Теперь вы понимаете, барон: нам нужно точно знать, замешан Черный Аспид в убийстве квесторов или нет. Время на сбор доказательств у вас есть: если Аспид виновен, раньше чем через четыре года нам его не достать.

«И все-таки достопочтенные судари чего-то недоговаривают… Раз дело важное — почему задержали уведомление Тихого Трибунала? Дали мне фору? Из-за соперничества ведомств и застарелой неприязни? Вряд ли. В делах подобного уровня о неприязни забывают. Почему гибель шестерки рыцарей дурацкого Ордена Зари так волнует лучших людей Реттии?! Человеколюбие? Чистое начало в сердце настучало? Не смешите мои ботфорты…»

— Я понимаю вас, любезный барон. На вашем месте я бы тоже недоумевал, отчего данному происшествию придается столь большое значение.

Просперо Кольраун вполне мог читать мысли. С него станется: прочтет и не почешется. Чтоб лишних сил не тратить.

— Это пре-це-дент, друг мой. Вернее, это может быть прецедент, если за случившимся и впрямь стоит Черный Аспид. Выход ритуализированной военной игры за пределы отведенных границ. Из экстерриториального Майората — на территорию Реттии. Если оставить сей прецедент безнаказанным — последствия не заставят себя ждать. Проблема борьбы чистых начал, перейдя из области философии, мифологии и забав молодежи в сферу государственных интересов… Не хотелось бы, честное слово. Возможно, вы недооцениваете угрозу, но Абсолютным Злу и Добру место в резервации, а никак не в нашем с вами мире, где абсолюты существуют лишь в виде теоретических абстракций…

«Кто б спорил… Идеал, вырвавшись из темницы абстракций, хуже демона, освободившегося из „лебединой звезды“… или как там боевые маги именуют ловушки-пентакли?.. Интересно, а другие причины, менее „философского“ характера, мне изложат? Ох, хорошо… это плохо, что хорошо, это усыпляет…»

Верховный архивариус добрался до баронского позвоночника. Сменил масло для растирки: повеяло мятой и кардамоном.

— Прошу вас, расслабьтесь… Глубокий вдох… выдох… задержите дыхание…

Ладони Гувальда Мотлоха упали с неба, распластали, лишили остатков воздуха.

Слушая восхитительный хруст, кто-то хихикнул. Кажется, лейб-малефактор Нексус, добрая душа.

— Чудненько! Теперь еще разок, для гарантий…

От «гарантий» с чресел Конрада свалилось полотенце. Так отходит поредевшая в бою рота заграждения, оголяя фронт. С минуту барон размышлял, удобно ли сверкать ягодицами в присутствии августейшей особы и цвета общества. Потом вспомнил капитана Штернблада, разгуливающего нагишом, и мысленно махнул рукой на приличия. А то его величество чужих задниц не видели…

— Задача ясна, барон?

— Да, ваше величество.

— Тогда не отстранить ли нам нашего приятеля Конни от расследования?

Такого подвоха со стороны прокуратора Цимбала барон не ожидал! Зря расслабился! Надо было прикрыться. Во всех смыслах.

— На каком основании?

Еще один сюрприз! Кто бы мог подумать, что на помощь придет глава Тихого Трибунала Месроп Сэркис?! Чудеса в решете…

— На основании близкого родства с одним из погибших квесторов.

— Вы считаете это целесообразным, коллега?

— Да. Официально.

Единственное слово все расставило по своим местам. Конрад сразу успокоился. Кажется, хитрец Виль что-то придумал.

— А неофициально?

— Ну мы же не в силах уследить за действиями частных лиц, огорченных ужасной потерей родственников? Я, например, который год подаю прошение на высочайшее имя, умоляя расширить личный состав Приказа… И что? Всемилостивейший монарх неизменно отказывает, ссылаясь на скудость казны! Как тут прикажете следить за отдельными случаями самосуда? Кстати, о самосуде и частных следствиях: Конни, если тебе потребуется поддержка…

Прокуратор выдержал многозначительную паузу.

— Как я понимаю, — вмешался председатель Месроп, — официально расследование продолжит вигилла Куколь. Вы согласны, коллега?

— Да.

— Она же обеспечит циркуляцию сведений между нами и бароном. «Pegasus charteus cursus» — метод проверен, надежен и защищен от незаконного вскрытия. Ваше величество, вы не возражаете?