Марионетка (СИ)

Баронет говорил раздраженно и зло, но на самом деле с его души свалился сейчас огромный камень. Ирэн вышла из беспамятства, в котором пребывала целых три дня, несмотря на все усилия Вильгельма и Лоренца, ассистировавшего ему при медицинских ритуалах.

— У меня, кстати, для вас хорошие новости, — Лоренц улыбнулся, — поднимите руку.

Ирэн с трудом выполнила просьбу. Тело было слабым и подчинялось плохо.

— Видите?

— Что? — Непонимающе посмотрела на него девушка.

— На одеяле.

— Тень… Тень! О, Иштар, я снова нормальный человек! — Ирэн, все еще не веря, смотрела на свою тень, послушно повторявшую все ее движения.

— Похоже, что так — ответил баронет, — Не уверен пока полностью, надо будет провести всестороннее обследование вас в Ханау…

— Лоренц, я даже не знаю, как мне отблагодарить вас! По правде я думала, что вы решили оставить меня своей рабой…

Лоренц вспыхнул, сначала он хотел дать гневную отповедь, но потом понуро свесил голову.

— Простите, Ирэн, со всеми нашими приключениями у меня не было времени.

— Но как же вам удалось это сделать сейчас?

— Клин клином, Ирэн, клин клином.

За эти дни у Лоренца была возможность обдумать произошедшее, и он утвердился во мнении, что девушку спасло только одно — кинжал Гильгамеша. Клинок Многоповидавшего проигнорировал то, что проклятый меч забрал себе жизнь Ирэн, но когда дело дошло тени, которая была его заслуженной добычей, оружие легендарного правителя Ки-эн-ги показало всю свою силу и где-то в астрале, разыгралась нешуточная битва между магическими сущностями за аспекты души девушки.

Кинжал проиграл. Он был всего лишь хранителем памяти, а не боевым артефактом, выстоять такой натиск и удержать в себе тень девушки клинок Гильгамеша не мог. Но благодаря ему, контроль копеша над Ирэн был не полным и, самое главное, обратимым. Если бы не он, то меч, способный оживлять даже истлевший прах, в одно мгновение превратил бы девушку в эрем-нам-уш, неостановимого воина смерти, самого страшного из порождений некромантии. Когда Лоренцу удалось выбить клинок из ее руки, вырванная из кинжала тень осталась на свободе и вернулась к своей хозяйке.

Скоро им предстояло возвращение в Ханау, но сначала Ирэн надо было достаточно окрепнуть. Этого момента ждали все. Вильгельм хотел, наконец, нормально поесть, от риса с овощами его уже воротило. На настойчивые просьбы приготовить мясо кээра кивали, обещали, но так ничего и не делали. Ирэн ждала возможности встретиться со своим гномом, теперь она могла воспользоваться его предложением, отправиться в путешествие на тропические острова. Айрин проводила дни в медитациях, и беседах с раненой. Асанте откровенно скучала, а Лоренц, занявшийся составлением отчетов о проделанной работе, был совсем несклонен ее развлекать.

Девушка злилась, обижалась, к тому же ее опять начали мучать кошмары. Она не просила баронета о помощи, а тот сам не предлагал. Он каждый раз находил для самого себя новые отговорки, в виде усталости, исчерпавшегося заряда маны или других мимолетных затруднений, хотя на самом деле отлично понимал истинную причину — он был совершено неуверен в своих силах сейчас, когда знал с кем он имеет дело. Он боялся связываться с тем эфемерным отражением владыки преисподней Бетрезена, что жило в душе Асанте.

От открытой ссоры их спасало только то, что большую часть дня Лоренц проводил вне Сетхи. Баронет несколько раз вылетал к руинам Бад-судр. У него еще теплилась безумная надежда, что спасший их Джониен выжил. Баронет знал, что это просто невероятно. Он своими глазами видел, как спровоцированный магической битвой в глубине пещер оползень накрыл руины крепости, оставив торчащей из-под обломков камней лишь одну из башен. Ту самую, над которой крутился вихрь, призванный для сжигания излишков маны источника.

Лоренц понимал, если такая катастрофа произошла на поверхности, то там, в подземельях, в самом сердце буйства магии, шансов у эльфа не было никаких. Но все же он уговорил шамана выслать охотников на поиски. Те обнаружили открывшийся потайной вход в пещеры под крепостью, но попасть внутрь через завалы они не смогли.

Активность нежити, что перестала получать регулярную подпитку от выбросов дикой магии, постепенно сходила на нет.

Через неделю Ирэн могла передвигаться самостоятельно, но про то чтобы провести день в седле речь пока не шла. Впрочем, особой необходимости в последнем не было. Вождь кээра, Чистая Линия, посетил их почти сразу после возвращения из Бад-судр и пообещал доставить их к фактории ККК в верховьях реки Карни по воздуху. Оттуда до Ханау за неделю можно было добраться на корабле.

Лишь Конрад занимался чем-то действительно важным — он возился с гаруда, стараясь подготовиться к испытанию, которое ему обещал Рассекающий Небо. Валадис не собирался отказываться от попытки получить в свое распоряжение пару этих птиц, несмотря на все раздражение, которое эта идея вызывала у Рассекающего Небо. В тоже время бестиенмейстер понимал, без применения принуждающей магии, шансов добиться успеха у него немного, а поэтому как мог, оттягивал время испытания, наблюдая за повадками птиц и стараясь подглядеть приемы у погонщиков-кээра. Была бы воля шамана, он бы вообще закрыл доступ Валадису в птичник, но вождь кээра решил играть с таирцами честно. По его приказу, несмотря на неудовольствие, воины-погонщики и шаманы не смели препятствовать Конраду. Хотя и помогать ему никто не собирался.

Улицы Сетхи, ведущие к площади перед дворцом были забиты кээра. Птицелюди пришли проститься со своими спасителями и посмотреть на то, как чужак будет укрощать гаруда.

Ради этого вождь ненадолго оторвался от магических ритуалов, которые он ежедневно справлял во дворце. Чистая Линия вышел в окружении нескольких придворных и начал звонким детским голосом говорить речь, стоя на крутых ступенях, ведущих к воротам. Стая гигантских воронов кружила в вышине.

— Что он говорит? — спросил полушепотом Лоренц у Рассекающего Небо. Оберлейтенант, его подчиненные и солдаты ждали в центре площади, когда закончатся церемония. Около них на серых булыжниках мостовой, между которыми пробивалась трава, стояла транспортная корзина.

— Выражает вам благодарность и говорит, что наше племя теперь в безопасности, — прошептал в ответ шаман, — сейчас он закончит и позволит вам забрать ваш дар.

Вождь действительно замолк и махнул рукой. Кээра разразились радостными криками, когда с неба один за другим пикировали гаруда. Площадь наполнилась ветром, птичьим клекотом. Когда пыль немного улеглась, Лоренц увидел перед собой две десятка гаруда, пристально смотревших на них. Точнее на уже знакомого им Конрада.

— Таирский шаман, — громко сказал Рассекающий Небо, — позволь выбору свершиться! И помни, если ты применишь магию, то мы лишим тебя награды.

Конрад кивнул. У его ног стоял мешок, откуда он достал большую голову сыра. Некоторое время он пристально оглядывал стоявших перед ним птиц. Выбрав одну из них, небольшую, не выше человека в холке самку, он направился к ней.

— Цып-цып-цып, иди сюда лапушка, — после чего перешел на клекочущий и щелкающий язык кээра. Конрад сам не знал, что он говорит, но видел, как этими звуками воины успокаивали и поощряли птиц.

Удар клювом был молниеносен. Конрад чудом успел увернуться. Сыр выпал, покатился по земле, но недалеко. Птица попыталась схватить его, но ее опередил огромный массивный самец, попытавшийся заглотить лакомство. Раздался недовольный клекот молодого гаруда. Его сосед попытался вырвать сыр из клюва самца, и через несколько секунд началась драка. Конрада ошеломленно пятился, чтобы его не задели. Рассекающий Небо громко хлопнул в ладоши и, повинуясь его магии, птицы затихли и встали строем.

— Дурррак!… - прокричал Отец Воронов, первый гаруда которого они встретили у трупа дракона, и демонстративно опорожнил кишечник.

Кээра смеялись, показывали на Конрада пальцем. Даже бывший мрачным до этого шаман заулыбался.