Дорога Короля

Окна в доме забраны крепкими решетками. Можно было бы попробовать, конечно, спуститься по каминной трубе, да только из всех труб валит дым.

В общем, как мне кажется, из-за сторожей, собак во дворе, зарешеченных окон и горящих каминов пробраться в дом будет крайне сложно. Хотя можно. Наверняка здесь постарались сделать все, чтобы предупредить возможную кражу наркотиков.

Так что, Рафферти, — закончила свой доклад Тинвир, — нам, видимо, придется все же вернуться к одному из ранее отвергнутых планов.

Рафферти зажег еще одну спичку, и Тинвир наконец оттащила Руфуса от моей спины, совершенно промокшей от слюны, капавшей у лиса из пасти. Руфус, хоть и выглядел виноватым, но, по-моему, ничуть не раскаивался в содеянном.

Фиц по-прежнему обнимала меня за талию, то и дело заискивающе на меня поглядывая, но я был полностью поглощен решением поставленной перед нами задачи.

— Какой план ты имеешь в виду, Тинвир, мой или Марли? — спросил я. — Я предлагал представиться группой странствующих артистов, а Марли — назваться безработными канавокопателями. Ничего себе канавокопатели в фут ростом!

— Ну, если б у нас на руках были хоть какие-то мозоли, — сказал Марли, рассматривая собственные ладони при мигающем свете горящей спички, — тогда, по-моему, и говорить не о чем. Но при сложившихся обстоятельствах… Мне кажется, нам следует бросить жребий.

Мы все тут же вопросительно посмотрели на Рафферти, нашего неофициального вожака.

Рафферти помолчал, глядя на догорающую спичку и чуть склонив голову набок, затем обвел нас глазами и широко раскинул руки, улыбаясь во весь рот. Потом тряхнул головой и провозгласил:

— Ну что, братцы? Кукареку! Представление начинается!

И мы, распевая во весь голос, вышли из тени и вскоре оказались на освещенном пространстве перед входом в «Желтый мак». Изумленный сторож у дверей смотрел на нас во все глаза.

В общем, мы вошли и нас проводили в зал, полный какого-то голубоватого дыма и тошнотворно-сладких ароматов. К счастью, ближе к полу, то есть примерно на уровне наших лиц, эта ядовитая дымка была существенно тоньше.

В зале хозяйничала черноволосая женщина — по-моему, из людей, хотя ее раскосые глаза явно свидетельствовали о родстве с эльфами. Да и кожа у нее была какая-то желтая — в этом дыму, правда, видно было плоховато.

При виде нас ее раскосые глаза удивленно расширились. И тут Рафферти объяснил, что мы артисты из странствующего шоу «Чудеса профессора Марвела» («Неплохо, — подумал я. — И как это ему в голову пришло такое имя! Ведь “марвел” это и значит “чудо”»), а он и есть сам профессор Марвел. Мы прибыли в этот город, чтобы развлекать и веселить публику, причем за весьма умеренную плату. Выслушав все это, женщина тут же предложила нам переговорить с хозяином и повела нас по винтовой лестнице на второй этаж.

Мы прошли по коридору, миновав несколько комнат. Некоторые двери были открыты, и внутри мы увидели — Фиц тихо охнула — голых людей, лежавших на шелковых простынях и подушках, брошенных прямо на пол, целиком застланный толстым ковром с геометрическим рисунком. Люди эти, казалось, пребывали в некоем трансе и ничего не замечали вокруг.

Мы прошли коридор до конца и оказались в итоге перед самой последней дверью. Она была закрыта.

Наша провожатая постучалась.

— В чем дело? — В голосе из-за двери явственно слышался какой-то странный акцент.

— Хозяин, тут к вам пришли… Может, вам с ними стоит поговорить?

Мы немного подождали; вдруг дверь резко распахнулась.

— Кто ко мне пришел?

На пороге стоял мужчина. Черноволосый, черноглазый, смуглый. На левой щеке длинный шрам. Для человека он был, пожалуй, чересчур хрупким, да и пальцы у него на руках были слишком длинные… Впрочем, по сравнению со мной он был высоким, как башня, — футов шесть, наверное, — хотя я и сам вполне приличного роста. Для брауни, разумеется. Кроме того, при росте восемнадцать дюймов я достаточно широк в груди. Но если этот парень — эльф, то он просто монстр!

— Так кто ко мне пришел? — снова спросил он.

Черноволосая женщина указала на нас.

Этот тип был настолько удивлен, что даже немного отступил назад. Но когда Рафферти — простите, профессор Марвел! — объяснил, кто мы такие, он широко улыбнулся и пригласил нас войти.

Он выразил желание прослушать наше выступление и условиться о возможном гонораре, а своей помощнице сказал, чтобы та передала некоему Драку и кому-то еще, чтобы они немедленно явились и засвидетельствовали нашу сделку. Черт возьми! Все, похоже, складывалось куда лучше, чем я предполагал! Нам удалось-таки обвести этого типа вокруг пальца!

Но не прошло и четверти часа, как нас потащили куда-то вниз, в подвалы, и бросили в так называемую потайную камеру. При этом Драк все время грязно ругался, потому что его «укусила проклятая лисица».

Как только в нашей темнице захлопнулась дверь и щелкнул засов, Марли набросился на меня, злобно рыча:

— Я же говорил, что мой план лучше! Но ты со своей идиотской логикой даже слушать ничего не желал! Ну и что теперь, мистер Лучшее-В-Мире-Шоу? «Зачем, — долдонил ты, — нам притворятся землекопами? Нам же никто не поверит! Лучше скажем, что мы странствующие актеры, эту наживку они мигом проглотят». И что же в итоге? Да, Борк, мы действительно устроили лучшее в мире шоу! Такого этот проклятый городишко, черт бы его побрал, никогда не видел! Вот только куда нас это завело? В темницу! В вонючую тесную клетку, где вместо постелей на полу — он впервые как следует огляделся, весь побелел и чихнул — гнилая вонючая солома!

Стараясь не касаться соломы, Марли отскочил в сторону и в ужасе уставился в одно из двух ведер, стоявших в противоположных углах темницы. В одном, по всей вероятности, была питьевая вода, а в другое следовало отправлять естественные потребности. Марли заглянул как раз в последнее, пронзительно вскрикнул и бросился назад, закрывая лицо руками.

— В котором из ведер есть черпак? — спросил я. — Ведро с черпаком явно для чистой воды.

Марли судорожно сглотнул. Его бы наверняка вырвало, если б он был уверен, что сможет выдержать вид собственной блевотины.

Руфус сел и стал яростно скрести себя лапой за ухом.

— Нам необходимо отсюда выбраться! — с отчаянием в голосе воскликнула Тинвир.

Руфус принялся не менее яростно чесать шею.

Фиц, по-прежнему глядя на меня с обожанием, попыталась успокоить Тинвир:

— Не волнуйся, Борк непременно что-нибудь придумает!

«Боже мой! Такая любовь из-за невзначай брошенного словечка!» — подумал я.

Руфус вцепился зубами в основание хвоста; он явно ловил в своей густой шерсти какого-то паразита. Хвала небесам, что с нами был Руфус, иначе все паразиты набросились бы на нас.

— А ну-ка тихо! — прошипел Рафферти, прижимаясь ухом к стене. — Я слышу чьи-то голоса.

Мы тоже прислушались.

— Глянь-ка на этого жука, Перри! У него ноги наоборот идут! Ага! А солома тут воняет сильнее, чем там!.. Смотри, смотри! Вон какие дорожки жуки проели на створке двери! Нет, ты посмотри; вон твой нос, а это твой…

— Заткнись, Тип! Заткнись наконец, черт бы тебя побрал! Я обдумываю очередной план побега, а ты мне все время мешаешь! Болтаешь, болтаешь без конца — просто с ума сойти можно! Так что заткнись и посиди молча.

— Да ладно тебе, Перри. Я, конечно, заткнусь. Я, может, лучше всех на свете затыкаться умею! Я, можно сказать, больше не пискну. Ни разу. Ни звука не пророню. Нет, сэр! Я же понимаю: наш Перри обдумывает план за номером четыре тысячи пятьсот пятьдесят три, и ему необходим полный покой. И я, честное слово, этот покой ему предоставлю. В конце концов…

— ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ!!!

Я отодвинулся от стены, решив осмотреться. Так, непробиваемые каменные стены, толстенная тяжеленная дверь, запертая на засов, на полу охапка вонючей скользкой соломы, в которой так и кишат блохи и прочие паразиты, и два ведра по углам. И кто его знает, какое для чего предназначено. В общем, мы попались в ловушку. Угодили в лапы к работорговцу и теперь заперты в потайной темнице прекрасно охраняемого притона наркодельцов. А в соседней с нами камере сидят, во всей видимости, те, кого мы явились спасать!