Трон

— Простите, князь, — вмешался отец Мор, — вы, кажется, не верите в благостность замыслов людей вокруг?

Сарах улыбнулся:

— К сожалению, нет. Только за последний час я получил более десятка предложений, касающихся приобретения этого плаща, — он провел рукой по эмблеме на груди.

— Глупость и тщеславие, как они не опасны, слишком ничтожны сами по себе, чтоб поколебать истинную Веру.

— Будем надеяться, что так и есть, — не стал упираться лорд из Империи.

Притягиваемые их серыми одеяниями, вокруг стали собираться люди, и принц с Сарахом спешно распростились с отцом Мором.

— Почему бы Вашей Светлости ни присоединиться к Семье? — предложил имперец, оправляя свое помятое домино.

Принц развел руками.

— Я бы не прочь, но где их искать?

— Почел бы за честь провести Его Светлость, — с готовностью предложил Сарах.

…Его Семья расположилась совсем неподалеку, на каких-то бревнах, оставшихся еще со времен строительства Храма. Все они предусмотрительно поснимали серые одеяния и, в целом, выглядели неплохо. Даже Эмилия казалась довольной, а при виде имперского лорда глаза ее прямо засветились. Братья встретили их спокойно. После сдержанных приветствий Сарах полностью переключил внимание на сестру, и у них появилась возможность перекинуться парой слов.

— И все же, кто-то может мне сказать, выиграли мы или проиграли? — осведомился Филипп.

— Спроси что-нибудь полегче, — буркнул Винсент.

Ланс подсел к Виктору:

— Как ты?

— Переживу, — процедил тот, верно поняв его вопрос.

— Эй, Леон, а как там Диана? — окликнул близнеца Винсент.

— С ней все в порядке. Думаю, еще сегодня мы встретимся. Кстати, с ней и Эдвин.

Бережно держа в своих руках ладонь Эмилии, лорд Сарах что-то с жаром нашептывал ей. На губах ее играла ироническая улыбка, но глаза потемнели, подобно расплавленному шоколаду.

— Леонард, — позвал Ланс, — помнится, ты должен был распорядиться найденным в доме Фреда вином. Ты его уничтожил?

— Нет, Ланс. Кто знает, что нас ждет впереди? — спокойно ответил близнец и совершил маленькое чудо, выдернув из земли и сунув в рот зеленый стебелек, невесть как умудрившийся прорасти посреди зимы.