Остров мечты

— Но ведь и львы уже обращались в бегство.

Мелонг замер и с недовольной миной покосился на собеседника:

— О чем это вы, сударь?

— Дошли до меня слухи, сир, будто не одни победы устилали путь Империи, — продолжил старик.

— Далеко же забредают эти слухи... — Гонсет нахмурился. — Вы имеете в виду неудачную высадку на Диадон? Готов признать, что это самый опасный наш противник на сегодня, только не заблуждайтесь, сударь, с оценкой их возможностей. Та кампания стала первым настоящим делом Императора, и провел он ее со всем азартом и самоуверенностью юности. Безусловно, лишь мальчишеством можно объяснить надежды с армией в пять-шесть тысяч человек подчинить себе Диадон, мы вынуждены были отступить. Однако с тех пор прошло много лет. Мощь Империи выросла неизмеримо, кроме того, нас питают теперь и вассальные страны. Диадон не уйдет от своей судьбы... Впрочем, вернемся к причинам, по которым вы оказались здесь... Но вы совсем не пьете, господин Иигуир! Вино — это то немногое хорошее, что осталось от дома Артави.

Бентанор поднял голову. Показалось, или вправду грозный правитель поспешил скомкать неприятную тему?

— Вернемся все же к причинам, — отодвинул старик кубок.

— Хорошо. — Гонсет снова опустился в соседнее кресло. — Хочу признаться, мне понравился Гердонез, хоть я здесь и недавно. Ваша страна красива и обильна, однако нынешнее ее состояние плачевно. Не будем спорить, кто в том повинен — мы или ваши бездарные прежние правители. Теперь Гердонез становится неотъемлемой частью Империи, следовательно, тяжесть заботы о своих здешних подданных ложится на нас. При всем том я отчетливо понимаю, что мелонги еще долго будут оставаться чужаками в этих краях. Посему уважаемый, известный и влиятельный гердонезец... то есть такой человек, как вы, господин Иигуир, мог бы стать очень важным связующим звеном между Империей и Гердонезом... — последние слова мелонг произнес с отчетливым нажимом, пристально глядя в глаза старику.

— Иными словами, сир, вы предлагаете мне пост губернатора имперской провинции Гердонез? — медленно проговорил тот.

— Губернатора, консула, префекта — название не имеет значения, можете выбрать любое или придумать новое. Нам нужны вы сами, ваши знания и авторитет. Как видите, сударь, я предельно откровенен и в ответ рассчитываю на такое же чистосердечие.

— В чем же будет заключаться моя деятельность? — спросил Бентанор после минуты задумчивого молчания.

— Вы станете главой здешней власти. Наместник, присланный Империей, останется на острове, контролируя, главным образом, политические и военные дела. Все же остальные вопросы, все управление на местах отойдет к вам. В конце концов, Империи нужны от Гердонеза прежде всего порядок, лояльность и подати. Способы достижения этого нас мало интересуют.

— И что, наместник не сможет вмешиваться в мои дела?

— Только в исключительных случаях.

— Однако приоритет интересов Империи сохраняется?

— Безусловно, ведь Гердонез отныне вассальная страна. Предстоит менять гордыню на спокойную жизнь под надежной защитой, господин Иигуир. Утешайтесь, что такой выбор уже сделали за вас сильные мира сего.

Еще одна долгая минута молчания.

— Мне чрезвычайно лестно ваше предложение, сир, — наконец заговорил Бентанор, — только, боюсь, наряд правителя не для старческих плеч. В мои годы браться за такой труд...

— Ох, господин Иигуир, — раздраженно махнул рукой Гонсет, — как меня замучила эта ваша дипломатия! Скажите ясно и прямо, что просто не желаете сотрудничать с нами.

— Я действительно не молод, — Бентанор пожал плечами, — и срок, отпущенный мне Творцом, истекает... Да и желания сотрудничать у меня и впрямь мало.

Гонсет усмехнулся:

— Оскорбляет мысль о примирении с «кровавыми захватчиками»?

— И это в том числе.

— Но, милейший господин Иигуир, кровь и жестокость есть неотъемлемые черты нашего времени, тут ничего не изменить. Попробуйте посмотреть на происходящее не с позиции сиюминутных эмоций, а как ученый, мыслитель, в мгновение ока озирающий века прошлые и грядущие. Не вы ли сами во второй части своего трактата «Двадцать языков Архипелага» рассуждаете о том, что все народы Срединных Островов обречены в конечном итоге на слияние в единое государство? Обречены всей своей историей, интересами, природой, наконец. При нынешнем положении дел подобное объединение может растянуться на многие столетия, и в тот момент, когда появилась сила, способная осуществить это неизмеримо быстрее, вы отказываетесь поддержать ее! Будьте же последовательны, сударь, и кровь жертв нашей эпохи сторицей окупится процветанием Архипелага в будущем. Это ведь ваши слова: «В единстве сущих народов обретет Поднебесная новое свое величие».

— Должен сознаться, — покачал головой старик, — я поражен тем, что слышу собственные цитаты из уст мелонга. Здесь не очень высокого мнения об образованности северян.

— Мелонги отнюдь не так безграмотны и тупы, как их всегда изображали у вас. И мощь своего оружия мы добровольно готовы соединить с древней мудростью Срединных Островов. Что это, если не прямое воплощение ваших гениальных пророчеств? Теперь дело за вами, сударь. Неужели творец оттолкнет долгожданное, выстраданное детище лишь за перепачканные ладошки?

— Безусловно, лестно узнать, сир, что труды мои достигли столь отдаленных краев, но... с вашей трактовкой изложенных в них идей я согласиться не могу. Никакая история не покроет гнусности и жестокости. Руки вашего страшного дитяти перемазаны не столько грязью, сколько кровью невинных. Извините меня, сир, но грош цена самой блестящей цели, если ради нее надо самому положить под топор собственный народ!

— Вы сильно преувеличиваете опасность для Гердонеза, — досадливо поморщился Гонсет. — Правители появляются и исчезают, а народы живут по-прежнему. Вы уже перенесли владычество Валесты, откуда сейчас такая патетика? Уверен, короткая нынешняя вспышка ярости с лихвой окупится довольством будущих поколений.

— Только одному Господу ведомо грядущее.

— Хм, а вы не находите, сударь, что Единый Творец сам втихомолку поддерживает наш поход? Ведь сколько ни призывали его молнии святые отцы, сколько ни молили о помощи, он так и не соизволил вмешаться в ход событий! Или вид молодых дерзких волков ему милее толстопузых интриганов? А возможно, наши замыслы отвечают и его высшим планам? Почему бы нет?