Магия (сборник)

— Кар‑р‑р, — она широко раскрыла крылья и после нескольких взмахов взлетела в воздух, спикировав ей на голову. Сара увернулась, а птица описала круг, хрипло каркая, как будто издевательски смеялась над ней.

Сара забежала под дерево, надеясь спрятаться от птицы под ветками. Но она уселась на сук над ее головой, и стала разгуливать по нему, все время наблюдая за ней.

— Убирайся! — Сара замахала на нее руками.

— Кар‑р‑р, — птица издевательски хлопала крыльями, широко раскрывая клюв, и когда она закаркала, раздавалось шипенье, которое действительно могло напугать.

Сара схватила корзину и побежала. Еще раз птица поднялась в воздух и свалилась ей на голову. Сара прыгнула, чтобы укрыться в кустах, зацепилась ногой за корень и растянулась, больно оцарапав колено.

— Кар‑р‑р.

В этот раз в карканье послышались другие нотки. Уже не издевательские. Сара села, поглаживая себя по оцарапанному колену. Кусты сомкнулись над ней зеленым сводом, и она не могла видеть птицу, хотя достаточно хорошо слышала ее крики.

В поле зрения появился большой лис, которого она видела около ворот. Его внимание было полностью приковано куда‑то выше ее головы, и он сердито ворчал.

ГОРНАЯ ДОРОГА

Дрожа, Грег стоял посередине освещенной луной дороги. Он обернулся. Позади него лежала темная долина, в которой не было ни намека на зеркало, через которое он пришел. Ветер дул в ветвях исковерканных деревьев, почти не встречая листьев. Ветер обдувал Грега, и он почувствовал прохладу. Он ссутулился и пошел вперед.

Грег рассудил, что дорогой пользовались нечасто. В некоторых местах она была почти скрыта обвалами почвы, и кое‑где каменные блоки, которыми была вымощена ее поверхность, были расшатаны, и в трещинах виднелась сухая трава.

Сейчас дорога шла в гору, огибая подъем. Когда Грег забрался наверх, он еще раз повернулся, чтобы посмотреть назад. Видна была только дорога, идущая через пустошь. Не было признаков дома или замка, и он не видел никакого укрытия впереди.

От напряжения на крутом подъеме у него начали болеть ноги. То и дело он присаживался на валуны, принесенные прежними оползнями. Но когда он отдыхал, то не слышал ничего, кроме завывания ветра.

Здесь не было больше деревьев, только невысокие колючие кустарники без листьев, которые Грег обходил после того, как сильно оцарапался. Он облизывал руку, когда услышал неясно различимый вой со слабым эхом, идущий откуда‑то издалека.

Завывание, от которого мурашки бежали по коже, повторилось три раза. Грег поежился. Волк? Он проглотил слюну и попытался расслышать угасающее эхо воя.

Теперь он посмотрел на вилку, которая у него была с собой, размышляя о том, что это будет за оружие против нападения волков. Он вынес ее на лунный свет, пробуя остроту зубьев, и она сверкнула, как выкованный гномами клинок Хуона.

— Железо, холодное железо, — он повторил слова в слух, сам не зная почему. — Холодное железо — мое оружие.

Грег поднялся. Снова не совсем понимая, почему он так делает, он начал перебрасывать вилку из одной руки в другую, и каждый раз, когда он ее ловил, она становилась тяжелее, длиннее, острее, пока у него в руках не оказался четырехфутовый черенок, оканчивающийся четырьмя ужасными острыми пиками. Может быть, это было еще одно волшебство Мерлина. Его копье выглядело странно, но оно, и напоминание о Мерлине, придало Грегу уверенности, несмотря на отдаленный вой.

Дорога становилась все более и более непроходимой. Иногда камни были настолько разворочены, что Грегу казалось, что он взбирается по лестнице. Дважды ему приходилось обходить земляные обвалы, втыкая в землю вилку‑копье как опору и якорь.

Лунный свет, который был таким свежим и ярким, начал тускнеть. Грег, видя какой плохой становится дорога, и опасаясь увеличивающихся теней вокруг, решил устроиться на ночлег. Он забрался в расщелину между двумя валунами и выставил копье остриями наружу, закрывая вход.

Он проснулся замерзшим и затекшим, настолько затекшим, что ему было больно двигаться, когда он вылезал из своей пещеры. Должно быть, был день, но солнце не показывалось. Мир вокруг был серым, туманным, не намного светлее, чем ночью. Грег нашел тонкую струйку родника и попил с ладони, предусмотрительно съев немного своей пищи вместе с водой.

Казалось, что дорога никуда не вела, только выше и выше. На земле, покрывавшей ее, не было следов, никаких признаков того, что за долгие годы кто‑то, исключая его самого, был настолько ненормальным, чтобы ходить этой дорогой. Но, хотя солнце так и не поднялось, серая мгла продолжала светлеть. Грег забрался в узкий проход между двумя каменными столбами и посмотрел вниз, в чащу долины, где под горбатым мостом текла быстрая речка. Вокруг моста, по обе стороны речки, лепились каменные домики, вокруг которых росла зелень.

С воплем Грег бросился вперед, скатившись до половины склона, и пробежав бегом вторую половину, торопясь скорее добраться до деревни и увидеть живого человека.

— Ау‑у‑у! — он сложил ладони рупором, и закричал изо всех сил.

Звук скатился в долину, усилился и вернулся обратно, отражаясь от утесов. Но никто не ответил, на извилистой улице деревушки не было никакого движения. Встревоженный, Грег замедлил шаг и выставил перед собой копье, как прошлой ночью, когда нашел пристанище в пещере. Он рассматривал беспорядочно стоящие жилища с большей внимательностью. По большей части это были небольшие каменные домики с соломенными крышами. Но теперь он видел, что кровля местами отсутствовала, а некоторые дома были почти совсем без крыш.

На другой стороне моста, в стороне от зданий поменьше, стояла четырехугольная трехэтажная башня с узкими прорезями окон. И она не казалась такой запущенной.

Хотя Грег решил, что деревня была заброшена давно, он не ослаблял внимания. Зеленые участки вокруг обвалившихся домов густо заросли высокими сорняками с плоскими, неприятными на вид листьями и маленькими грязно‑красными цветами, от которых исходил тошнотворный запах.

Он на секунду остановился на мосту, затем бросил быстрый взгляд на ближайший дом. Дверной проем ощерился, как беззубый рот, а окна глядели, как пустые глазницы. Но Грег все равно не мог избавиться от ощущения, что за ним кто‑то подглядывает, что кто‑то или что‑то следит за ним из дверей и окон, скрытно, незаметно…

Когда он двинулся, его копье ударилось о каменные перила моста, металл звякнул. И даже этот слабый звук подхватило эхо и пронесло через опустевшую деревню. В этот момент Грег понял, что ни за что не надо было кричать с горы, и что возможно этим он привлек к себе внимание и ему придется об этом пожалеть.

Лучше побыстрее выбираться из долины. Он старался не упускать дома из поля зрения, уверенный в том, что если ему повезет и он будет достаточно сообразителен и ловок, то рано или поздно он увидит то, что там пряталось.

Перейдя через мост, Грег вышел на заросший мхом тротуар вокруг основания башни. Как только он поравнялся с дверями, копье повернулось в его руках с такой силой, что, хотя он крепко держал его, стало больно. Встревоженный, он сделал два шага вперед, притягиваемый вдоль стены внутрь башни какой‑то силой, которая, казалось, управляла его копьем.

Затем он обнаружил, что ему придется или бросить свое оружие, или пройти внутрь. Он бы не осмелился бросить копье, поэтому с неохотой начал продвигаться вперед, а его странное оружие легко и свободно лежало в руке до тех пор, пока он двигался в указанном направлении.

Внутри башни свет был тусклым, потому что проходил только через узкие окна. Весь нижний этаж занимала одна квадратная комната, пустая, если не считать еле слышно шуршащих на сквозняке сухих листьев. У дальней стены была лестница, ведущая в отверстие на потолке. Грег настороженно поднимался по ней шаг за шагом, подгоняемый копьем.

Наконец, он добрался до третьей, самой верхней комнаты, которая была такой же пустой, как и две предыдущие, и оказался в совершенной растерянности. В ней было три окна, по одному в каждой стене по сторонам от него и сзади. В стене напротив был виден силуэт заложенного кирпичами окна, как те ворота, через которые они попали в Авалон.