Кровь Олимпа (ЛП)

— Как ты это делаешь? — изумленно спросил Джейсон.

— Научилась этому во время поиска под Римом, — ответила Аннабет, не отрывая глаз от работы. — Мне никогда ранее не приходилось ткать, однако иногда это весьма полезно. Например, когда удираешь от полчища пауков...

Она завязала последнюю кожаную веревку и вуаля — получились достаточно большие для Джейсона носилки с палками от копий в качестве ручек и ремнями безопасности посередине.

Пайпер впечатлено присвистнула.

— Когда мне в следующий раз нужно будет подшить платье, жди меня в гости.

— Заткнись, МакЛин, — сказала Аннабет; ее глаза поблескивали от удовольствия. — Давай его закрепим...

— Подожди, — попросил Джейсон.

Его сердце тяжело забилось о грудную клетку. Наблюдая за тем, как Аннабет плетет импровизированные носилки, Джейсон вспомнил историю Пенелопы — как она в течении двадцати лет ждала возвращения своего мужа, Одиссея.

— Кровать, — произнес Джейсон. — В этом дворце была особенная кровать.

Пайпер выглядела обеспокоенной.

— Джейсон, ты потерял много крови.

— Это не бред, — настаивал он. — Брачное ложе было священным. Если где и можно побеседовать с Юноной, то... — он глубоко вздохнул и позвал: — Юнона!

Тишина.

Может, Пайпер была права. Он не мог мыслить трезво.

В шестидесяти футах от них треснул каменный пол. Оттуда, прорываясь сквозь землю, начали расти ветви, образовавшие огромное оливковое дерево. Под сенью серо-зеленых листьев стояла темноволосая женщина в белом платье и с леопардовой шкурой на плечах. Верхушка её посоха была увенчана белым цветком лотоса. Выражение ее лица было спокойным и царственным.

— Мои герои, — произнесла богиня.

— Гера, — заключила Пайпер.

— Юнона, — поправил ее Джейсон.

— Неважно, — проворчала Аннабет. — Что вы здесь делаете, Ваше Бычье Величество?

Темные глаза Юноны опасно сверкнули:

— Аннабет Чейз. Как всегда очаровательна.

— Ну, да, — ответила Аннабет. — Я только что вернулась из Тартара

[35]

, так что мои манеры немного испортились, особенно по отношению к одной богине, которая стерла память моего парня, заставила его исчезнуть на несколько месяцев, а затем...

— Да ладно тебе. Наша песня хороша — начинай сначала?

— Разве ты не должна страдать от божественного раздвоения личности? — поинтересовалась Аннабет. — В смысле, больше обычного?

— Эй, так, — вмешался Джейсон. У него было множество причин ненавидеть Юнону, но на данный момент у них были проблемы поважнее. — Мы... — Джейсон попытался сесть и тут же пожалел об этом. Его внутренности словно намотали на гигантскую вилку для спагетти.

Пайпер удержала его от падения.

— Перво-наперво, — начала она. — Джейсон ранен. Вылечи его!

Богиня подняла брови. Ее форма неуверенно замерцала.

— Некоторые вещи не могут исцелить даже боги, — сказала она. — Эта рана касается твоей души в той же мере, что и тела. Ты должен бороться, Джейсон Грейс... ты должен выжить.

— Да, спасибо, — прохрипел он. — Стараюсь.

— В смысле рана касается его души? — потребовала ответа Пайпер. — Почему ты просто не можешь...

— К сожалению, герои, наше время на исходе, — отрезала Юнона. — Я рада, что вы меня призвали. Мои будни наполнены болью и растерянностью, так как моя греческая и римская формы враждуют друг с другом. Хуже того, я должна прятаться от гнева Юпитера, который ищет меня, полагая, что это я спровоцировала войну с Геей.

— Надо же, — сказала Аннабет. — И с чего это ему вообще в голову пришло?

Юнона кинула на нее рассерженный взгляд.

— К счастью, это место для меня священно. Уничтожив тех призраков, вы очистили его и внесли для меня мгновение ясности, помогли собраться в этот образ. Я могу поговорить с вами, если только кратко.

— Почему священно? — глаза Пайпер округлились. — О! Брачное ложе!

— Брачное ложе? — переспросила Аннабет. — Я не вижу ничего такого...

— Ложе Пенелопы и Одиссея, — пояснила Пайпер. — Одна из его спинок была живым оливковым деревом, поэтому никто не мог передвинуть его.

— Действительно, — Юнона провела рукой по стволу оливкового дерева. — Неоскверненное брачное ложе. Какой красивый символ! Пенелопа, как самая верная жена, стояла на своём до последнего и не позволила амбициозным женихам добиться ее руки. Она верила, что ее муж вернется. Одиссей и Пенелопа — вот воплощение идеального брака!

Даже будучи в полубессознательном состоянии, Джейсон вспомнил рассказы о том, как Одиссей заигрывал с другими женщинами во время своих путешествий, однако он решил не поднимать эту тему.

— Быть может, ты посоветуешь нам хоть что-нибудь? — спросил он. — Что нам делать?

— Обогните Пелопоннес, — подсказала богиня. — Есть подозрения, что это единственный путь. Отыщите богиню победы в Олимпии. Она вышла из-под контроля. Если вы не поможете ей, раскол между греками и римлянами никогда не исчезнет.

— Ты имеешь в виду Нику

[36]

? — спросила Аннабет. — Как она может выйти из-под контроля?

Над их головами прогремел гром.

— Объяснения могут занять слишком много времени, — сказала Юнона. — Я должна вернуться прежде, чем Юпитер найдет меня. После того, как я уйду, я не смогу помочь вам снова.

Джейсон подавил в себе возражение: «Снова? Да ты ни разу нам не помогала».

— Что еще нам следует знать? — вместо этого спросил он.

— Как вы уже слышали, гиганты собрались в Афинах. Немногие боги смогут помочь вам на вашем пути, ведь я не единственный Олимпиец, который оказался в немилости у Юпитера. Близнецы тоже попали под его гнев.

— Артемида

[37]

и Аполлон? — спросила Пайпер. — Почему?

Изображение Юноны стало меркнуть.

— Возможно, если вы достигнете Делоса

[38]

, они окажут вам помощь. Близнецы отчаянно пытаются загладить свою вину. Поторопитесь. Если вы преуспеете, мы встретимся с вами в Афинах. А если нет...

Либо богиня исчезла, либо у Джейсона потемнело в глазах. По его телу прошлась волна боли. Он откинул голову назад и заметил гигантского орла, парящего над ними. Затем голубое небо почернело, и Джейсон потерял сознание.

ГЛАВА 5. РЕЙНА

Падение в сердце вулкана точно не входило в предсмертный список дел Рейны.

Первое впечатление от Южной Италии она получила на высоте в пять тысяч футов. Чуть западнее, вдоль полукруглой береговой линии Неаполитанского залива, в преддверии рассвета ярко сверкали огни спящего города. В тысяче футах под ней, на вершине горы, располагалась огромная вулканическая впадина, источающая в воздух облака белого пара.

Дезориентация Рейны постепенно сходила на нет. Путешествие по теням

[39]

вылилось ей в тошноту и жажду. Она чувствовала себя так, словно ее окунули в холодные воды фригидария

[40]

, а затем сразу же поместили в сауну в римской бане.

Тогда она поняла, что зависла в воздухе. Гравитация взяла своё, и Рейна начала падать.

— Нико! — закричала она.

— Пановы свирели! — ругнулся Глисон Хедж.

— А-а-а-а-а! — забарахтался Нико, почти выскользнув из хватки Рейны. Она крепко ухватилась за воротник рубашки тренера Хеджа, как только он тоже начал соскальзывать. Если они разъединят руки — они трупы.

Они направлялись в сердце вулкана, а их громадный багаж — огромная Афина Парфенос, привязанная к ремням на спине Нико — падала вслед за ними. С высоты птичьего полета статуя походила на парашют, только вот функцию выполняла другую: парашюты обычно замедляют предметы в воздухе, эта же барышня собиралась раздавить своих спутников в лепешку.