Гибельный дар

И так бывает, например, во время завтрака. Но по отдельности все-таки удобнее…

Потом в столовую вошел мужчина, одетый во все черное, очень-очень мрачного вида, и веселая болтовня смолкла в один миг, словно по жесту невидимого дирижера. Илья перестал жевать, с опаской разглядывая этого человека, тем более, что направлялся он как раз к нему. На всякий случай покосился на Сергея, но тот держался совершенно спокойно и даже подмигнул приятелю, мол, не тушуйся.

Постепенно болтовня вокруг возобновилась, хоть и намного тише, чем раньше.

— Это кто?

— Это? — переспросил краснодарец. — Это как раз и есть мастер. Как тебе вообще, а?.. Кстати, он не местный, он из наших…

— Добрый вечер, — сдержанно поприветствовал мужчина, разглядывая Илью. Поскреб бородку. — Это ты новичок, как я понимаю… Поел? Нет, я не тороплю. Сергей, не забудь показать своему новому другу мой кабинет, — он обернулся, окинул залу взглядом. — Так, первая ступень, не забывайте, что завтра в полдень у вас занятия по энергоразвитию. А до того вы все должны успеть размяться. Вас, молодой человек, это тоже касается, — он снова посмотрел на новичка. — Завтра с утра выберете себе группу, с которой будете заниматься — либо рукопашный бой, либо фехтование, либо гимнастика…

— А сразу и фехтованием, и рукопашным боем заниматься можно?!

— Можно, конечно. Но потребует в два раза больше времени. Если не передумаете, завтра в девять утра являйтесь в тренировочный зал, где это, Сергей вам покажет… Да, забыл представиться. Я не возражаю, чтоб учащиеся звали меня по имени — Всеслав. Но на Вы. Обязательно. После бассейна загляните, пожалуйста, ко мне, я передам вам расписание на следующую неделю, и мы немножко побеседуем. Ничего важного, просто расскажете мне о семье, о том, где учились раньше. Надолго не задержу.

И, развернувшись, пошел к выходу. Он казался очень подтянутым, должно быть, здорово тренированный, и уже не производил пугающего впечатления. Большинство школьников едва ли не до самого выпуска сохраняют инстинктивное чутье, которое позволяет в считанные минуты определить с точностью, насколько суров и придирчив учитель, опасен он, или же наоборот, позволит сесть себе на шею и свесить ножки.

Это самое чутье сейчас подсказало Илье, что, хотя шутить с этим человеком не стоит, да и фамильярность он допустит едва ли, он из тех, кто, как правило, справедлив, а это самое главное. Особенно в ситуации, когда именно к этому человеку придется приходить за помощью — раз уж он как раз для этого живет при школьном общежитии…

— Ну что? — осведомился Сергей. — Как он тебе?

— Серьезный мужик…

— Еще бы! Кстати, прикинь, он еще при царе Николае родился! В гимназии учился… В лагере был… Очень насыщенная у него биография.

— Неудивительно, что он такой мрачный! — вырвалось у Ильи. — Он сам тебе рассказал?

— Нет, конечно. Его жена. Она — мастер у девчонок. Местная. Эрбелль ее зовут. Но разрешает называть ее, к примеру, Эрбеллой, чтоб нам было удобнее. Она болтает охотнее. У меня здесь старшая сестра учится, от нее и знаю…

— Сестра тоже тут учится? Здорово…

— Да, в старшем классе. Потом собирается в училище. Уже нашла себе работу. Вся из себя деловая такая… Так ты идешь в бассейн?

— Охотно, — согласился он. Ему безумно хотелось прямо сейчас взяться за дело и рассмотреть все, что только имеется на территории школы. Но нельзя же сразу объять необъятное. Почему бы не начать с бассейна? — Пойдем вместе?

Вечером, распаренный после душа, наигравшись с лампой у кровати (ее можно было отрегулировать на любую интенсивность и даже почти на любой оттенок цвета), Илья выключил ее и уставился в потолок. Снаружи сдержанно светили наружные фонари, но развернутая ширма не пропускала ни лучика, и даже самому капризному человеку едва ли хоть что-то помешало б засыпать. Юноша лежал в темноте и, борясь со сном, пытался понять — не снится ли ему эта школа? Думать об этом было скучно, поэтому, повернувшись лицом к стене, он спокойно уснул, отложив все сомнения на утро.

Чтоб попасть в учебный корпус из общежития, достаточно было перебежать дворик, напоминающий кусочек ухоженного парка со всем, что парку полагается — подстриженными кустами, невысокими деревьями, цветниками и аккуратными дорожками.

Школа Уинхалла совсем не походила на обычные или даже не совсем обычные школы Петербурга и Москвы, где Илье приходилось бывать или учиться. Девятиэтажное здание школы возносилось над морским берегом, над кронами приземистых елей и осин, даже над общежитием на недосягаемую, как казалось, высоту. Огромные окна блистали, отражая солнечные лучи, щедро заливающие побережье. Погода была прекрасная, на небе ни облачка, безумно хотелось искупаться, но единственный воскресный урок был обязателен для всех.

Он и разочаровал Илью, и удивил, и даже немного испугал. Вошедшая в класс госпожа Оринет, которая показалась бы ему красивой, не будь она такой холодной и строгой, провела самую что ни на есть обычную перекличку, после чего уставилась на Илью с испытующим любопытством. У нее были ярко-серые глаза и манера смотреть словно бы поверх очков, хотя очков никаких не было.

— Вы зачислены в группу-три, но, надеюсь, это лишь временно, пока вы не покажете себя. Все зависит от вашей усидчивости и успехов. Поскольку вы опоздали к началу учебного года, нам с вами придется позаниматься дополнительно, чтоб нагнать остальных. Энергоразвитие и концентрация — предмет, который не терпит небрежности… Да, кстати, пересядьте-ка на первую парту, вот сюда, — и показала на стол, за которым в одиночестве сгорбилась девчонка в темно-синем форменном платье.

Прежде чем усесться, он оценивающе оглядел свою соседку, но та показалась ему вполне располагающей к себе уже хотя бы потому, что походила на его соотечественниц. Она выглядела чуть менее бледной и чуть менее большеглазой, чем другие уроженки Оборотной стороны, поэтому производила не такое пугающее впечатление — он еще не успел к ним привыкнуть. Девушка охотно подвинулась, давая место на скамье ему и его рюкзаку, и подвинула ему листок со странным рисунком.

— Что это? — шепотом спросил он.

— Мы по этой схеме всю предыдущую неделю занимались, — ответила она.

Ему казалось, будто она произносит слова русского языка с легким акцентом, хотя акцента в действительности никакого не было. Да и говорила его соседка отнюдь не на русском — Сергей уже объяснил это новому другу — а понимал он ее потому, что по дороге в школу Аглас снабдил своего подопечного специальным заклинанием. Ему предстояло вскоре развеяться, но к тому времени Илья уже будет свободно разговаривать на местном наречии.

— Итак, как мы уже выяснили, — звучным голосом преподавательница начала урок, — медитация — это состояние внутренней сосредоточенности. В нашем случае это явление полной сконцентрированности на собственном энергетическом состоянии. В будущем в ходе медитации вы сможете влиять на него, укреплять, перераспределять внутреннюю энергию, но об этом говорить рано… Ферранайр, будьте добры, повернитесь ко мне лицом. Искра, сударыня, болтать с соседом будете после уроков.

Откройте учебники на странице восемь… Ага, с вами, молодой человек, как я вижу, соседка уже поделилась схемой. Очень хорошо. Положите ее перед собой и смотрите внимательно прямо в центр. Постарайтесь при этом ни о чем не думать… Все читаем страницу восемь!

Илья рассматривал лежащий перед ним листок и пытался понять, распечатан ли рисунок на принтере, и если да, то каком, или же в типографии. Узор представлял собой затейливую смесь ирландской вязи и академически-строгого разветвленного алгоритма, только без текста в квадратиках. В центре всего этого нагромождения кто-то предусмотрительно поставил чернильную точку, видимо, именно туда и следовало смотреть.

Рассматривая ее, юноша вспоминал об утреннем уроке фехтования, о тренере, который совершенно поразил его воображение, и о занятии верховой ездой. Сегодня, правда, до самой езды не дошло, конюх попытался научить нового ученика седлать, но пока получалось плохо. Илья первый раз пытался навьючить что-нибудь на лошадь, которая в холке была почти с него ростом, и здорово растерялся. Но отступать не собирался. Раз другие могут, то и он справится.