Мир Арднеха [= Земля во власти волшебства]

— Что же ты сделал? Развернулся на пороге и отправился обратно?

— Не сразу, так как я уже практически вошел, и если бы я просто развернулся и бросился бежать, это выглядело бы несколько странно. Немного постоял, отвернувшись в угол. Можно сказать, завершил свою пирушку достаточно быстро.

Рольф подошел к окну, чтобы хорошенько оглядеться, затем снова повернулся к ним.

— Похоже, тебя не узнали, иначе за тобой уже гнались бы. А теперь слушайте новость получше.

Он быстро пересказал свой разговор с Кэтрин. Порешили на том, что по крайней мере один из них должен наблюдать за тем, когда Кэтрин снова спустится вниз.

Помощь камеристки Чармианы должна была стать большим подспорьем в том случае, если бы им удалось наиболее эффективно воспользоваться ею. Но находился ли камень во владении Чармианы или у кого-то другого из окружения констебля, все еще было неясно; следовало убедиться в том, у кого он, прежде чем браться разрабатывать какой бы то ни было подробный план.

Когда стемнело, следить за лестницей из окна их комнаты стало трудно, и Рольф вышел во двор и принялся расхаживать, продолжая наблюдение. Когда Кэтрин снова спустилась вниз, она несла ведра, которые нужно было опорожнить. Рольф поспешил перехватить ее возле ям для отбросов, которые находились наискосок от глухой стены, между таверной и конюшней. Это было темное и безлюдное место, и на некоторое время они остались там одни.

Лицо Кэтрин казалось испуганным, но она не отвела взгляда. Она проговорила:

— Если вы тогда пошутили, то лучше скажите.

— Кэтрин, я не шутил. Я заберу тебя отсюда. Но есть еще кое-что, что я должен забрать, и для этого мне требуется твоя помощь.

— Все что угодно.

— Эта вещь, вероятно, находится в шкатулке твоей госпожи или в шкатулке констебля.

Кэтрин не выказала ни малейшего удивления. У нее было слишком мало времени, чтобы обдумать все самой и составить собственное мнение о том, чего добивается Рольф.

— У констебля с собой нет никакого ларца, насколько мне известно, и я не видела, чтобы он носил драгоценности. Я знаю, где лежит шкатулка с драгоценностями госпожи, но никогда не видела ее открытой…

Шкатулка, массивная и крепкая, но со вкусом отделанная изнутри, в это время была открыта. Чармиана выполнила необходимый ритуал, произнеся три тайных слова, а затем воспользовалась ключом. Она была занята подбором драгоценностей к вечернему туалету. Одна из ее служанок, трепеща, как обычно, стояла рядом, чтобы помочь ей, если это понадобится.

Учитывая трудные времена, которые недавно пережила Чармиана, в маленькой шкатулке было собрано поразительное количество драгоценностей и украшений. На ее дне, странно отличаясь от остального, лежал круглый темный камень величиной с два человеческих кулака. Филигранная оправа из серебра и золота обнимала черную сферу, не нарушая ее поверхности. Как обычно, глядя на нее, Чармиана нахмурилась; командир кавалерийского поста подарил ей эту вещь — самое дорогое, что у него было. Несомненно, большинство людей посчитали бы самый крохотный алмаз более ценным, но Чармиана не была так уверена в этом; вещь была достаточно красива на свой собственный манер. Но ее размеры! Великанша ростом в три метра, быть может, и надела бы ее в качестве украшения, но что было делать с подобной драгоценностью женщине обычного сложения?

Чармиана, конечно, рассматривала и другие возможности. Чувствительная к большинству чар, она не смогла ощутить ни энергии, ни угрозы, которые исходили бы от этой вещицы, ни жизненной силы сверх той, что присуща любому камню таких же размеров.

У ее двери раздался слабый звук, скрип доски под тихими, но тяжелыми шагами. Дыхание девушки стало прерывистым, но Чармиана не повернулась. Пусть застанет ее врасплох. Пусть Абнер увидит, как много свободного места в ее шкатулке с драгоценностями. Продолжая глядеть на шкатулку и готовясь «удивиться», она продолжала размышлять над тем, что же такое эта черная вещица. Когда однажды она присоединится ко двору Оминора, когда первоклассные колдуны будут к ее услугам, она найдет ей надлежащее применение…

Огромная рука Абнера начала деликатно гладить ее обнаженное плечо, и Чармиана негромко вскрикнула и вскочила, якобы непроизвольно, словно он «напугал» ее. Она как раз оглядывалась, широко раскрыв невинные прекрасные глаза, когда выражение его лица изменилось и рука, лежащая на ее обнаженном плече, превратилась в камень. Ее удивление стало настоящим.

Он уставился в открытую шкатулку с драгоценностями, и его голос больше не был голосом увлекшегося мужчины; это был голос властелина Востока.

— Где ты достала это?

Проводив Кэтрин до подножия лестницы, Рольф вернулся в комнату, где ожидали Чап и Лофорд. Там он передал им информацию, сообщенную девушкой. Теперь они смогли набросать на пыльном полу план расположения комнат в покоях как Чармианы, так и констебля, и обычное положение шкатулки с драгоценностями в первых из них. Было и другое, о чем следовало подумать: сколько и где скорее всего будут солдаты и слуги, как запираются двери и окна. Было и еще несколько вопросов, которые следовало задать Кэтрин при следующей встрече.

— И еще одно, — добавил Чап. — Ты действительно собираешься увести девушку с нами?

— Мы приведем ее к патрулю, — сказал Рольф после недолгой паузы. — А там пусть решает Мевик.

Чап медленно кивнул.

— Но если мы не сможем вывести ее отсюда, то не можем и оставить ее, чтобы она смогла ответить на вопросы.

Лофорд хмуро стоял рядом, не зная, что сказать. Рольф заколебался, но только на мгновение.

— Согласен, — пробормотал он, кивнув головой.

Через мгновение Чап продолжил:

— Кстати о женщинах: лучше перестраховаться. Это касается и моей супруги. — Он некоторое время молчал, задумчиво глядя в окно. Почему-то ему не казалось странным, что он все еще называл Чармиану своей супругой. — Меня не волнует, оставим мы ее в живых или убьем.

Остальные ничего на это не ответили. Чап почувствовал, что не может оставить это так.

— Ладно, я знаю, что эта война не личное дело… просто я имею в виду, что убью ее, если решу, что это следует сделать, хотя и не испытываю никакого желания делать это.

Остальные продолжали хранить молчание. Он и сам удивлялся, почему продолжает говорить о ней. Прояснял ли он при этом, значила ли она для него что-либо, или только разжигал подозрения?

Он не сомневался, что теперь Чармиана ненавидит его, что, если только он попадет в ее руки, с ним произойдет нечто ужасное. Что ж, она была такова. Когда-то он тоже ненавидел Чармиану. Теперь же она значила для него не больше, чем ядовитое насекомое, которого следовало избегать или, если представится возможность, раздавить. Рольф с Лофордом безучастно смотрели в разные стороны, несомненно, ожидая, когда Чап закончит непривычно долгую для него речь.

Наконец Лофорд сказал:

— Я рад, что сюда не примешиваются твои чувства.

И Рольф:

— Мы не станем сворачивать со своего пути, чтобы убить ее, если ее не окажется рядом, когда мы будем брать камень. Конечно, если она нас увидит, будет лучше, если лишим ее возможности отвечать на вопросы.

— Само собой, — тотчас ответил Чап. Но он продолжал хмуриться. Странно. Он мог представить себя убивающим Чармиану или почти любого другого. И он не мог себе представить ее мертвой. Да, это было странно.

Они снова занялись разработкой плана. Из всего, что им рассказала Кэтрин, следовало, что трое опытных сильных людей, имея преимущество внезапности, должны были суметь проникнуть в покои Чармианы, сломить сопротивление и завладеть камнем. Когда дойдет до бегства, однако, трудности должны умножиться.

Чап вслух высказал пожелание:

— Если бы только Кэтрин смогла украсть камень и передать его нам.

Лофорд покачал головой.

— Судя по тому, что Рольф рассказал нам, ей не добраться до шкатулки. Чармиана не из тех, кто небрежно обращается с ценностями.