Волшебник и узурпатор

— Вроде того, — сказал Гар, — главное, смогу немного помедитировать. Спать пока не хочется. Слишком много событий за один день.

— А тебе не кажется, что и мне есть над чем поразмыслить? — парировала Алеа.

Гар медленно кивнул:

— Пожалуйста.

— Так, значит, мне нужно караулить, пока ты отдыхаешь. Может, тебе и завтрак приготовить?

— Только если будешь нести караул во вторую смену.

— Вот как! Значит, ты хочешь, проснувшись, обнаружить, что кушать подано. Поэтому заставишь меня подняться среди ночи и начать готовить еду!

— Тогда давай устроим сегодня три смены, — вздохнул Гар. — Я заступаю на первую и третью смену и приготовлю завтрак.

— Чтобы почувствовать себя обиженным и всю ночь дуться? Ну, уж нет. Первая и третья смена — мои.

— Решено, — согласился Гар, — каждый дежурит по три часа.

— Хочешь поспать шесть часов подряд? Ну и эгоист же ты!

— Еще какой! — ответил Гар серьезным тоном. — Как эгоистично с моей стороны взять первую и третью смену и потом ощущать себя настоящим мучеником.

— Даже не мечтай! Это я буду мученицей, благодаря тебе! Ты будешь спать и видеть во сне, как я заставляю себя бодрствовать, щиплю себя и стараюсь держать глаза открытыми!

— Твоя взяла, — вздохнул Гар. — Я караулю первым.

— Я так и знала! — Алеа отвернулась, легла на землю, укрылась одеялом и уставилась Гару в спину.

Он сидел у костра — распрямив спину, со скрещенными ногами и положив руки на колени. Гар и вправду медитировал, а заодно размышлял о том, почему Алеа чувствует себя так, будто потерпела поражение.

Среди ночи Гар разбудил свою спутницу — наступила ее очередь караулить. У девушки возникло ощущение, будто она продирается через намазанное клеем покрывало, однако она решительно стряхнула с себя сон, поднялась на ноги и села на бревно возле костра.

И тут же ощутила прилив бодрости, усталости не было и в помине. Зато начинала закипать злость: Алеа заподозрила, что Гар бодрствовал шесть часов подряд, чтобы она могла подольше поспать. Но неба было не видно, и определить время по звездам не представлялось возможным.

Алеа исподтишка следила за Гаром — тот забрался под одеяло и закрыл глаза. Стоило ее спутнику погрузиться в сон, как девушка принялась без стеснения наблюдать за ним. Этот человек был для нее тайной, загадкой, которую она тщетно пыталась разгадать. Даже самые резкие колкости, постоянная смена настроения, споры и перебранки — ничего не могло расколоть его «непробиваемую броню», вынудить хотя бы на мгновение приоткрыть свой внутренний мир, или, на худой конец, помочь ей хоть что-то узнать о нем. Неужели Алеа настолько уродлива, что это отталкивает его, и он натягивает непроницаемую маску, какой обращен ко всему остальному миру? Если так, то почему он взял ее с собой?

И почему, во имя Локи, если она и впрямь безразлична Гару как женщина, он время от времени бросает на нее взгляды, полные восхищения?

Алеа вздохнула и перевела взгляд на лес с одной стороны дороги, затем на поля — с другой. Других мужчин так легко понять — им всем нужно одно и то же. Получив, что хотели, они всегда отправлялись восвояси. Стоит отказать — как приходится сносить их дурное настроение, а то и побои. Конечно, с тех пор, как встретила Гара, Алеа научилась давать мужчинам отпор. Но здесь крылась еще одна тайна: с какой стати учить ее драться, если он знал, что это уменьшает его власть над ней.

Ее взгляд снова упал на фигуру спящего человека, усилием воли Алеа заставила себя перевести глаза на деревья. Естественно, что касается боевого искусства, то до Гара ей еще далеко, к тому же он и физически сильнее, хотя последнее и не столь важно. Гар показал ей, как можно обратить силу и рост неприятеля против него самого. И все же он не видел в ней опасности для себя.

А может, ей не хватает женственности? Если он научил ее мужским умениям, то сможет ли считать ее женственной?

Алеа краем глаза заметила, как заколыхались деревья — с ветки взлетела сова и взяла курс на поля. Нахмурившись, девушка вперила взгляд в темноту ночи и призадумалась. Скорее всего Гар не считал ее ни женственной, ни опасной — и если бы видел в ней женщину, то почувствовал бы, что ее сила кроется не только в ударах посоха? Обычно юношей пугает женственность, к которой они так стремятся. Неужели Гар еще не вышел из этого возраста?

Алеа поняла, что запуталась в собственных мыслях и, вздохнув, решила на время оставить эту загадку. Она вновь обратила взгляд на поля, затем на дорогу и лес, но так и не смогла избавиться от мыслей, что острой иглой сверлили ей мозг.

И тут перед ней выросло чудовище, при виде которого Алеа забыла обо всем на свете — обо всем, кроме этого жуткого оскала.

Глава 5

Существо было огромным, примерно с нее ростом. Алеа взяла посох на изготовку и собралась закричать, чтобы разбудить Гара. В темноте чудовище могло бы сойти за кошку — будь у кошек короткие ноги и круглое туловище, переходящее в огромную круглую голову. Казалось, это кошмарное создание являет собой одну громадную морду на мохнатых ногах, с широкой оскаленной пастью, полной устрашающих треугольных зубов, которые так и блестели при свете костра — ослепительно белых и очень острых. Нос какой-то балбышкой, глазенки маленькие, хотя каждый размером с ладонь. В уголках глаз собрались небольшие морщинки, придавая морде чудного создания удивленное выражение, а зубастая пасть, казалось, оскалена в хохоте. Уши были почти правильной полукруглой формы.

Алеа была готова закричать, но мысленно услышала обращенные к ней слова:

— Не бойся, женщина. Я тебя не съем.

— Кто... Кто ты? — подумала Алеа.

— Один из тех, кто населял эту планету еще до того, пока здесь не появилась ваша раса, — ответило чудовище. — Глупый народ, они считают, что уничтожили нас вместе с другими созданиями, которые жили здесь до них. Теперь мы прячемся, и они нас никогда не видят — до тех пор, пока мы сами не захотим им показаться. А если кто и видит, другие ему не верят.

— Тогда зачем ты решил показаться мне?

— Из любопытства, — ответило чудовище. — Вы не похожи на других, ты и твой супруг.

— Он мне не супруг!

— Значит, ты еще об этом не знаешь? — спросило существо. — Представители вашей расы такие глупые! Скажи мне, что это за золотой пирог, из которого вы выпали, как котята из пасти матери?

Алеа решила было солгать, сказать, что они коробейники, — но стоило заглянуть в глаза этому существу, и слова застряли в горле.

— Мы отличаем правду от лжи, — ответило ей существо, — даже если вы этого не умеете. Что это было — повозка, принесшая вас с далеких звезд?

— Откуда... откуда ты знаешь? — изумилась Алеа. И почему-то разозлилась. — Если ты знаешь, зачем тогда спрашивать?

— Потому, что таких мы еще не видели, — отвечало чудовище. — Повозки, на которых прибыли предки живущих здесь, были неуклюжи и напоминали жирных птиц с короткими крыльями. — Улыбка чудовища стала еще шире, а изо рта упала капля слюны. — Мы едим птиц.

— А почему вы не едите людей? — потребовала ответа Алеа, поежившись от страха и покрепче сжав посох.

— Потому что вы разумны, — ответило существо. — У вас достаточно сложный разум, чтобы осознавать свое существование. В этом у вас с нами есть нечто общее, и поэтому мы не можем воспринимать вас как пищу.

— Даже после того, как эти люди захватили ваши земли и прогнали вас?

— Для нас хватает земли за морем, — невозмутимо ответил инопланетянин.

Нет, поправила себя Алеа, не инопланетянин, а туземец.

На Бриганте инопланетянка она сама.

— Пусть даже так, — согласилось чудовище, — но ты очаровательна, и не в последнюю очередь потому, что ты здесь гостья. Те из нас, кому наскучивает изо дня в день охотиться, есть, производить и воспитывать потомство, развлекаются, наблюдая за странными и нелепыми поступками вашей расы.