Друзья-подруги (СИ)

Но Тхар с Ллио было не до него. Благодаря постоянным понуканиям девушки, им всё же удалось добежать до почты за пятнадцать минут до закрытия, купить марки, найти рисунки и передать уже заклеенные конверты служащему почты. Из города они в буквальном смысле еле успели выскочить — проскользнули между закрывающимися створками ворот.

А у обоза их ждал сюрприз: на освещённой кострами и факелами площадке теснились с одной стороны — фургоны и телеги Радега, с другой — ярко расписанные и обвешанные огромным количеством разнообразного хлама высокие кибитки. А посередине Радег отчаянно ругался с ярко накрашенной женщиной в платке, цветастой шали и лоскутной юбке, по которым Ллио определил в ней сахези. К взаимопониманию спорящие явно не приходили, возможно, оттого, что каждый костерил другого на своём языке: рваном, грубом, звякающем орочьем и напевном, мелодичном, но сейчас ужасно резком (из-за смысла произносимых слов?) сахези. За спинами "главарей" расположились соратники: не слишком многочисленное кочевье и — за Радегом — обозные и часть охраны, возглавляемые Цедаргом, нетерпеливо покачивающим секирой.

— Почему они ругаются? — удивился Ллио, жадно рассматривая разномастную толпу сахези. Больше всего в ней было женщин, ярких, шумных, активно жестикулирующих. Мужчин, молчаливых и хмуро держащих ладони на рукоятях ножей — едва ли не вдвое меньше. Разновозрастных детей — человек десять, а стариков — и вовсе один-единственный: седой дед развалился в укрытом ковром кресле, меланхолично пожёвывал усы и, казалось, развлекался происходящим.

— Сейчас узнаем, — ответила Тхар и, подходя, крикнула спорщице: — Э, дорну, ва гаргети су?

Сахези резко повернулась к Тхар, задержалась взглядом на шарфе и расплылась в улыбке, показавшейся Ллио донельзя неискренней:

— Э, гаци, дорну! Галеро сэ на таргед э?

Эльф уловил знакомое имя, и догадался, что сахези спрашивает, не с Галеро ли подруга ходила. Тхар же расплылась в похожей улыбке, сразу неуловимо меняясь — теперь перед Ллио и Радегом стояли уже две ощетинившиеся иголками насторожённые хищницы. И быстро ответила, преувеличенно радостно:

— Гаци, дорну! Саа, мэ ту соно да Дарели таргед? И Сури на ту санпэ.

И вдруг иголки исчезли, клыки спрятались, и сахези шагнула навстречу также успокоившейся Тхар. Девушки дважды взялись за поднятые на уровень груди руки друг друга. Причём первый раз ладони Тхар обхватили пальцы сахези, а второй — наоборот. Радег на всякий случай скользнул ближе — мало ли, а Ллио так и остался за спиной подруги, готовясь в любой момент поменяться с ней местами. Но незнакомка снова заговорила, и её голос был значительно теплей:

— Сури эр атер таргед эр маэр таргат. Ис и вэи-рэ, и гацит дах-рэ. Дорну, мовэт да сэ маэр, су дах арветс сатдепэ. Да э ду сатэ а су.

При этих словах сахези согласно закивали, загомонили, снова берясь за ножи.

— Тхар, не переведёшь? — хмуро попросил Радег, поглаживая секиру правой рукой, а левой готовясь задвинуть девушку за себя. Сахези ему совсем не нравились. А Тхар продолжала удивлять, но вот настроения не было этим восхищаться.

— Я спросила, что вы не поделили, мы поздоровались, оказалось, это кочевье Дарели, я из него знала Сури, они поняли, что я своя, пообещали при встрече передать привет, потому что эта девушка ушла к мужчине в другое кочевье, и попросили передать тебе, что это всегда было их место. Мы уходим, — завершила девушка непререкаемым тоном.

— Тхар, мы первыми встали здесь, — недовольно возразил Радег, краем уха улавливая топот придвинувшейся охраны и лёгкое позвякивание оружия. — Я понимаю, что ты нашла знакомых, но мы тебе тоже не чужие. Стоило мне отойти, и их бабы заболтали моих ребят и расположились здесь, требуют, чтобы мы ушли! А мы не можем посреди ночи менять место! Объясни им, будь так добра.

— Радег, мы уходим, — повторила девушка, отводя орка в сторону, и тихо сказала: — Поверь мне, лучше ночевать в лесу, чем стать объектом мести сахези.

— Тхар, — начал Радег, но девушка резко его прервала:

— Хочешь утром проснуться с перепорченным товаром и ослепшими лошадьми?! Послушай меня. Помнишь, ты сказал, что решаешь не за меня, а так, как будет лучше для меня? Так вот и я сейчас делаю это для тебя! Поверь мне, я долго кочевала с сахези и отлично их знаю. Мне-то ничего не будет, я своя. А вот всему обозу они нагадят, и по-крупному. Место стоянки для них — святое!

Радег мрачно покусал клыком нижнюю губу, рассматривая девушку в сомнении, потом вздохнул, развернулся и рявкнул:

— Собираемся!

— Радег, — попытался возразить Цедарг, но парень, проходя мимо, бросил на него такой взгляд, что старший орк только пожал плечами.

— Смотри, как он тебя слушается, — укорил он Тхар. — А ты не ценишь. Была бы с ним поласковей!

— Я ценю, что он не дурак и внял моим доводам, — отрезала Тхар, возвращаясь к сахези и кланяясь старику. Тот покровительственно махнул рукой, сахези заговорили с девушкой неожиданно дружески, на том же певучем языке, а когда увидели, что обоз собирается, и вовсе радостно защебетали.

Ллио остановился невдалеке, следя на всякий случай, чтобы подругу не обидели, и пытаясь угадать, о чём речь. Женщины сахези смотрели на него с любопытством, спрашивали что-то у Тхар и хихикали. Наконец, все были в сборе, и Тхар подбежала к ещё хмурому Радегу:

— Они сказали, у южных ворот есть место, где встать.

— Ворота уже закрыты, придётся по темноте тащиться в обход, а мы уже и костёр развели, и… — заворчал орк.

— Радег, — оборвала его Тхар. — Будь так добр, не бухти! У меня опыта в общении с сахези гораздо больше твоего. Поэтому я знаю, что у нас были бы большие неприятности. Они бы не успокоились, пока окончательно не испортили нам жизнь.

— Ладно, — буркнул орк, покоряясь и направляясь в начало уже выстроившегося обоза.

— Тхар, а о чём они с тобой говорили? Язык у них такой красивый, — заинтересовался Ллио, вместе с ней следуя за Радегом, и смутился: — Я слушал, потому что… ну, мне показалось, вы про меня говорили, да?

Девушка не успела ответить, потому что её окликнула давешняя сахези:

— Дорну, вель нэ а сэ на ду маэр: да элва у да орчэ?

Тхар неожиданно засмеялась, оборачиваясь, и ответила:

— Ла ду!

Сахези хлопнула в ладоши с восхищением:

— Саад сэ!

— Что она у тебя спросила? — не сдержал любопытства Ллио, как только они немного отошли.

Тхар расплылась в улыбке:

— Спросила, кто из вас мой мужчина.

— И что ты ответила? — заинтересовался Радег.

Тхар ухмыльнулась, собственническим жестом кладя руки на плечи парням:

— Оба!

Они нервно переглянулись, и более честный Ллио сказал укоризненно:

— Но это же неправда!

— Ну почему, — весело пожала плечами Тхар. — Во-первых, детали ей знать необязательно: с какой радости я должна всё выкладывать первой встречной сахези?! А во-вторых, ты — мой братишка. Так что мой мужчина в том смысле, в каком говорят, например: единственный мужчина в семье. А Радег всегда меня слушается, умница моя, — Тхар преувеличенно одобрительно погладила орка по голове и хихикнула, поворачиваясь к Ллио: — Ну, а что он — мужчина, ты, надеюсь, оспаривать не станешь.

— Пусть только попробует, — буркнул орк, немного расстроенный таким поворотом дела. — Ладно, надеюсь, мы не зря тащимся по темноте Хазгуд знает куда!

— Поверь мне, совсем не зря, — резко посерьёзнела Тхар.

Орк посмотрел на неё и вздохнул:

— И в кого я такой покладистый?

Тхар только довольно улыбнулась.

— Ты уверен, что не брал его на почту? — спросила девушка на следующее утро.

— Нет. Точно помню, что взял только сумку, — Ллио оглядел разворошенные вещи. — Наверное, забыл под фургоном!

Они уже битых полчаса искали несессер с разными полезными мелочами, от лент, которыми Ллио завязывал отросшие волосы в хвост, до серебряных запонок с полудрагоценными камнями, снятых по совету Тхар, чтобы не вводить в искушение воров. Эльф полез за ножницами, чтобы обрезать заломившийся ноготь, и обнаружил отсутствие как ножниц, так и всего прочего содержимого несессера. А обоз уже собрался, и надо было идти.