Крестоносец

       Смотрим дальше. Лезвие хорошего, говоря по-современному, эксклюзивного меча состоит из нескольких композиционных пакетов. То есть, говоря языком материаловедения, исходный материал, из которого делается такой клинок, не гомогенный, а гетерогенный. Обычно таких пакетов три - мягкая сердцевина, лезвие и обкладочный пакет. В каждый из них входит несколько тысяч слоев. Толщина слоя при этом составляет около 30 нанометров. Сердцевина делает меч эластичным и гибким, не давая ему сломаться при сильных нагрузках на клинок, лезвие придает твердость и держит заточку. Обкладки же, если по-простому, выполняют роль арматурных прутьев в железобетонных конструкциях, сечете? Соединяют пакеты способом узорной сварки, и получается в итоге тот самый дамасский клинок, за который сегодня отдают суммы, равные стоимости хорошей тачки, - Сыч вздыхает, переводя дыхание. - И скажите мне, какой нормальный воин будет отбивать таким мечом, который есть произведение кузнечного искусства, ржавые топоры и рубить им вражеские доспехи, рискуя раз и навсегда испортить лезвие? Конечно, в Хуливуде и такой меч могут угондошить, они на сьемках своих боевиков "роллсы" бьют кучами. Но мы-то не америкосы.

      - Эх, не любит Пал Палыч американцев! - шепчет мне с усмешкой Вова Нуменорец.

      - Итак, делаем выводы, - продолжает Сыч. - Меч не рубящее оружие. Меч это колющее или режущее оружие. Разница огромная. Острая режущая кромка нужна именно для режущих ударов. Рубящий удар наносится почти исключительно по бездоспешному противнику, либо защищенному доспехом низшего уровня защиты - стеганкой, кожаными ладрами без металлической клепки или чем-то вроде того. Доспехом, слишком мягким для того, чтобы испортить лезвие меча. При этом рубящий удар в идеале дополняется режущим, вот так, - Сыч подошел к чучелу-макиваре у стены, охнув, ударил макивару в плечо и потянул клинок на себя. - Мы не только рубим, но еще и режем, и главный поражающий эффект достигается режущим потягом клинка. Вспомним турецкие ятаганы или фламберги, "пламенеющие мечи" средневековья: именно волнистое лезвие делало их особо неприятным оружием для противника. Волнистость лезвия не играет совершенно никакой роли при рубящем ударе, но при режущем возникает эффект крупной пилы, что есть дополнительный поражающий фактор, причем совсем неслабый. Вот вам, кстати, и ответ насчет техники боя любым мечом.

      - Пал Палыч, можно вопрос? - раздается с того конца строя. - А как же сабля, ей же рубят?

      - Верно, саблей рубят. Но сабля имеет принципиально другую схему клинка. И боевое назначение у сабли другое.

      - А катана? - спрашивает тот же голос.

      - Про катану вообще не будем, это отдельная история, очень долгая и интересная. Скажу только одно - плюньте в рожу тому, кто вам скажет, что катанами перерубали стволы американских винтовок во вторую мировую и тому подобную чушь. Мы говорим про меч. С первым правилом разобрались - мечом не рубят. Теперь вопрос для особо сообразительных: ответьте мне, хоббитцы, почему клинок меча имеет на конце острие?

      - Чтобы колоть, - говорит неуверенный голос. Вроде тот же, что спрашивал про саблю.

      - А как ты догадался? - с самым серьезным видом спрашивает Сыч. - И верно, мечом можно колоть. И даже больше скажу - нужно колоть. Меч есть колющее оружие не в меньшей степени, чем режущее. Зачем рубить крепкие доспехи, если в них можно найти слабые места и нанести туда точный колющий удар? Если вы сражаетесь в сомкнутом строю, вы в принципе не нанесете рубящий удар - места для размаха не будет. Остается резать и колоть. Вспомним римских легионеров: их колющий гладий был оружием, которое подчинило Риму весь тогдашний мир. Они били и галлов с их длинными рубящими мечами, и иберов с их фалькатой, и германцев со скрамасаксами. Опытный воин выведет противника из боя с одного правильно нанесенного колющего удара, чем сэкономит силы, время и здоровье. Смотрим, - Сыч острием меча показывает на макиваре, - в силу многих технических причин самая слабая броня почти у всех целей будет в районе горла, под мышками и в зоне бедер от паха до колена. Но вот что самое интересное, хоббитцы - именно эти места у человека особенно опасны в смысле ранения. Тут нет частей скелета, выполняющих роль естественной кирасы, и тут проходят жизненно важные кровеносные сосуды. Перережьте яремную вену или сонную артерию на шее - и человек умрет. Аорта проходит очень близко к подмышечной впадине: точный удар, и человека нет. Ранение в бедренную артерию тоже является смертельным. В любом случае ваш враг выйдет из боя, и вы останетесь победителем. Так что успех боя на мечах складывается из трех элементов: техника владения оружием, выносливость, а не сила, знание слабых мест противника и умение его быстро и точно в оное место поразить.

      - Он что, и анатомию знает? - спрашивает Нуменорец. Глаза у него все больше и больше приобретают затравленное выражение. Видимо, ему трудно с первого раза постичь масштабы титанической личности Пал Палыча Сычева, инструктора по оружию и фехтованию военно-исторического клуба "Лориен".

      - Ясно? - завершает Сыч. Строй издает громкий удовлетворенный вздох. - А раз ясно, кончаем треп и приступаем к тренировке. Разбирайте рапиры и маски.

      - Чему ты улыбаешься?

      - Да, так вспомнил один эпизод, - ответил я, подняв глаза на Домино. - Как мы фехтовали в клубе. Прикольно было.

      - Хочешь сказать, что ты умеешь драться мечом?

      - Это будет слишком самоуверенно. Скажем так - я знаю, каким концом меч берут в руки.

       Домино фыркнула.

      - Это уже хорошо, - сказала она. - Знаешь, я бы тебя магии поучила, но у тебя нет способностей.

      - Магия - это не для меня.

      - Ты ведь не любишь магов, так? - Домино удивительным образом угадала мои мысли.

      - Да как тебе сказать? Одного мага я очень люблю.

      - Опять ты за свое! Я ведь другое имела в виду. Ты считаешь, что магия это плохо.

      - Я всегда думал, что в моем мире, в старину, война была - как бы это правильнее сказать - честная, что ли. Собирались мужики, кто в чем, кто с чем, вставали друг против друга и шли "стенка на стенку" или один на один. Дубасили друг друга заточенным железом и решали судьбы стран. Да, кроваво, да ужасно в смысле зрелищности. Да, поломанные кости, разбитые головы, выпавшие внутренности, реки крови. Да, убивали пленных, если они не могли заплатить выкуп. Но даже в этом было то, что мы называем честью. Враги смотрели друг другу в глаза, видели друг друга. Судьбу сражения решали подготовка воинов, их личное искусство, боевой дух и отвага. А что потом стало? Сидит снайпер где-нибудь в укрытии, не видно его и не слышно, а в километре от него появляется человек, который даже не знает о существовании этого снайпера - может, только подозревает. Спокойно зажигает сигарету или открывает банку тушенки, чтобы поесть. А снайпер нажимает на спуск - бабах! Голова вдребезги, мозги на земле или в миске с тушенкой. Нет человека. Или по-другому: нажали за тысячу километров кнопку, запустили ракету, и целый город исчез. Мужчины, женщины, дети грудные - все сгорели. Неправильно это, нечестно, что ли. Нет в такой войне ни красоты, ни чести, ни благородства, ни смысла. Бойня это, а не война.

      - Ну, а причем тут маги?

      - Да ваши заклинания. Все эти огненные шары, заморозка, параличи, наведение порчи. Как-то нечестно это.

      - Это тебе так кажется. Просто каждый сражается тем оружием, которое у него есть.

      - Это верно. Ого, смотри, наверное, это и есть Холмы! Ты устала?

      - Нет. А почему ты спросил?

      - Просто так, - мне так много хотелось сказать Домино, но я понимал, что не место и не время. - Мне так показалось.