Солнечный змей (СИ)

- Не сстоит, повелитель, – покачал головой Синкер. – Это не сстоль сложно, чтобы собирать магов со всех окрестностей.

Фрисс покосился на Домейда. Наблюдатель пристально смотрел на посланца Фарны, и его глаза горели недобрым огнём. И всё-таки он молчал.

- У Реки ещё остались союзники, – склонил голову Астанен. – И в этом году, похоже, нам суждено вспомнить обо всех. Ты говоришь, властитель Шуна, что Тзангол радуется, разрушая союзы…

- Он рад любому разрушению, – тихо отозвался Ильюэ с бессильной яростью в голосе. – Любая вражда под лучами Кровавого Солнца – капля силы для Тзангола, кровь в любом бою льётся на его алтарь. Он рад, когда разрушается дружба и родство, когда все, лишаясь разума, рвут и пожирают друг друга и самих себя. Любой союз между смертными ему ненавистен.

- Что ж, ему будет что возненавидеть, – недобро усмехнулся Астанен. – Сегодня же мы начнём собирать посланников. Вы, Салафииль, Од, Эгдис и Фриссгейн, и Кесса, Чёрная Речница, – у вас я снова прошу помощи, не исключено, что в последний раз.

Он встал из-за стола. Слабое свечение церитов не могло развеять сумрак в зале, но даже в нём Фрисс видел, как осунулось лицо Астанена, и как неуверенно он держится на ногах. Сердце Речника болезненно сжалось. Даже в том году, покрытый язвами и измученный болью, Король не выглядел так, будто смотрит в лицо самому Владыке Мёртвых…

- Я рад, что вы откликнулись на мой призыв, и что вы все сейчас здесь, – Астанен говорил тихо, и все шорохи в зале немедленно смолкли. – Вы множество раз совершали невозможное, побеждали непобедимых и находили давно утерянное. Шестой год подряд Река не знает покоя. Возможно, этот год – последний для неё. Все вы видите, кто в этой зале, и слышите, о чём мы говорим. Снова за одним столом сели Некроманты и Маги Солнца, эльфы и воины Фарны. Снова Река заключает странные союзы. Сомнений уже нет – времена Короля-Речника вернулись, а значит, время Реки истекает. Я – двадцатый её Король, и на мне завершится эпоха. И я не хотел бы, чтобы она завершилась на выжженных берегах, над иссохшим руслом Реки. Будь я лучшим правителем, вам жилось бы спокойно… однако боги отметили меня невезением, и единственная моя удача – то, что вы, изыскатели Реки, пока ещё со мной. Снова я прошу вас о помощи. Реке нужны надёжные посланники в дальних землях. Лучших, чем вы, не найти.

- Ты же не думаешь, Астанен, что мы откажемся? – хмыкнул Салафииль, поднимаясь со скамьи. – Жаль, что не успел я довести до ума отряд Белых Речников, но, с другой стороны, лучше самая дальняя страна, чем это сборище неучей. Вернусь – доучу.

Он выразительно посмотрел на Кессу, она смущённо уставилась в пол.

- Я в твоём распоряжении, Король Астанен, – сказал Фрисс, сглотнув комок. – Я немногое понял о Кровавом Солнце… я слышал о том, как мы будем защищаться и укрывать беженцев – но никто не сказал о том, как мы намерены с этой тварью справиться. Если она сейчас терзает Кецань, собирается напасть на Нэйн, убивает йиннэн и сегонов… что же, мы будем ждать, пока она выжжет весь восток и спалит Лес?!

- Если всё, что я слышала, мне не почудилось – этот Тзангол лишнего дня не должен прожить! – Кесса сжала кулаки. – Тот, кто стравливает мирных существ и упивается кровью, омерзителен и заслуживает бесславной гибели. Властитель Ильюэ, как вышло, что воины Вегмийи – сильные, крылатые чародеи – не защитили Шун?

- Если ты хочешь сказать, благородная дева, что мы сдали Шун без боя и бежали в страхе… – Ильюэ нахмурился и тяжело поднялся со скамьи, Мэлор протянул к нему руку, призывая сесть и успокоиться.

- Мне кажется отчего-то, что Кровавое Солнце уже взошло над этой залой, – послышался из теней тихий задумчивый голос Йудана. – И если это так – настолько страшного врага у нас ещё не было.

Все невольно вздрогнули. Астанен тяжело вздохнул, возвращаясь за стол. Ильюэ медленно опустился обратно на скамью и пожал плечами.

- То, что Джаскар дожил до этой весны и сотворил то, что сотворил, – несомненное моё упущение, – угрюмо сказал он. – Да, я не защитил ни Шун, ни империю, ни Орин. Твои слова, Кесса Хурин Кеснек, горьки, но справедливы.

- Зря я это ляпнула, – виновато вздохнула Речница. – Это было жестоко. Не держи зла на нас, властитель Ильюэ.

Фрисс встретился взглядом с Йуданом. Некромант еле заметно кивнул ему и посмотрел на Альрикса.

- Между тем, Речник Фриссгейн задал хороший вопрос, – сказал Йудан, когда в зале повисла тишина. – Есть ли надежда, что Тзангол, истерзав восточные земли, насытится кровью и вернётся на солнце по доброй воле? Или впадёт в многовековой сон, забыв о разрушении и кровавых жертвах? И если есть – сколько мы просидим на своей земле, как узники в темнице?

- Одного лета под Кровавым Солнцем хватит, чтобы выжечь всё до корней травы, – покачал головой Мэлор. – Эта весна уже пугает, а что будет, когда змей наберёт силу?

Ильюэ Ханан Кеснек опустил взгляд, его лицо окаменело.

- Тзангол не насытится никогда, – тихо ответил он. – Раньше скалы потекут огненными реками, чем он уйдёт по своей воле. Скоро солнце станет красным, а солнечный жар – нестерпимым. Тзангол – солнце на земле, солнечный жар идёт за ним. Ни одна зима более не остудит землю… и я не думаю, что мы доживём до зимы.

- Значит, выжидать бессмысленно и опасно, – Астанен сжал руку в кулак. – И хорошо, Фрисс, что ты об этом напомнил. Скажи нам, повелитель Шуна, есть ли у солнечного змея настоящие враги? Что говорят легенды твоего народа?

Ильюэ обвёл взглядом залу. Странное у него было лицо – как будто он почувствовал подвох или злую насмешку, но не был до конца в этом уверен.

- Его создал Зген, – медленно проговорил он. – Зген ищет его, чтобы вернуть на солнце. Джаскар это знает, и сам змей знает – поэтому он отсиживается в подземном храме, под Чакоти. Но если Зген прийдёт сюда за Тзанголом, весь Орин станет каплей расплавленного камня.

- Двух солнц на земле нам не надо, – нахмурился Келвесиенен – впервые за долгое время он вставил слово. – Даже одного слишком много. Кто ещё из богов стал бы помогать нам? Кому враждебен Тзангол?

Ильюэ посмотрел на него растерянно.

- Что против солнечного огня? Лёд, вода, гниль и мрак, – сказал он. – Так повелось с давних пор. Тзангол не воевал с богами, благородные воины. Тзангола повергли смертные, смертные с Острова Коатлан – они и сковали его на все эти века. Я рассказал вам уже легенду о Коатлане. Больше мой народ ничего не помнит об этой битве.

- Мы её слышали, – кивнул Силитнэн. – Она удивительна, но поверить в неё нелегко. Крылатые кошки, остановившие солнце и не позволившие ему взойти… армия мертвецов из ниоткуда… воин, прошедший сквозь солнечный жар и дотянувшийся до сердца змея… Мне чудится, повелитель Шуна, что какая-то часть легенды тобой упущена. Едва ли Тзангола поразили простым каменным ножом…

Ильюэ нахмурился.

- У нас её рассказывают так, – сказал он. – Это легенда народа Ти-Нау.

- А как её рассказывает народ Нерси? – задумчиво спросил Йудан, глядя на Альрикса. – Мне не довелось побывать в Нерси’ате, и это печально. Но всё-таки я помню, что Ти-Нау и Нерси – два осколка одного народа, и что на Коатлане они жили вместе.

Правитель Шуна стиснул зубы. Альрикс задумался.

- Сейчас никому не прорваться в Нерси’ат, – сказал он с сожалением. – Я могу вернуться в Нэйн, но едва ли завеса Тзангола пропустит меня обратно. Кто-то должен знать легенды Нерси… может, Шиамон Дини-Рейкс, или Саис Те’иллинайн, или Анкарна, или… Крылья Гелина! Если бы Нецис Те’таалан был сейчас с нами – хоть в Нэйне, хоть в Нерси’ате, хоть на Реке – он бы знал, что нам делать! Нет большей потери для Нэйна, чем его смерть…

Фрисс хотел встать и уже открыл рот, чтобы крикнуть «Нецис – живой!», но рука Силитнэна коснулась его плеча, и он вздрогнул и забыл о своих намерениях. Чародей смотрел на него с сочувствием.

- Сразу после совета служители отведут тебя в Храм. Пока все твои раны не заживут, никто никуда тебя не отправит. К слову о невозможном… Это изумительное существо, огромная небесная рыба, приводящая дождевые тучи… сам я видел её всего один раз, и то мельком, но рассказывали мне о ней уже раз двести. И по описанию она очень похожа на тот странный и могущественный амулет, который я видел однажды на твоей груди…