Сеть созвездий (СИ)

   Еще не выжив из ума столь сильно, что бы верить кровожадному порождению пламени на слово, я даже и не подумал удостоить его ответом, и рассвирепев еще больше, он послал в мою спину стремительное огненное копье. Спиной ощутив опасность, я стремительно пригнулся к черной гриве и его полыхающий подарок пролетел мимо, ушел далеко вперед, и врезавшись в землю, взорвался множеством огненных брызг, оставив в напоминание о себе глубокую дымящуюся воронку.

   - Остановись! - Снова угрожающе потребовал от меня вожак, срываясь на рык, и в этот раз я решил ему ответить. Обернувшись назад сотворил первое пришедшее на ум простенькое заклятие и послал в его сторону ослепительно вспыхнувшую в полумраке, яркую молнию. Резко уйдя в сторону, демон легко увернулся от моего ответа и удар, пролетев мимо, с диким грохотом угодил в одну из ближайших скал, расколол ее почти что до самого основания и усеял окружающий ее пепел множеством мелких и острых осколков, разлетевшихся во все стороны и градом обрушившихся на покрытую золой почву.

   В ответ на мою жалкую попытку защититься демоны лишь рассмеялись. Столь простенькое и примитивное колдовство, даже угоди оно прямиком в цель, не смогло бы причинить им никакого значительного вреда. Почти что не восприимчивые к большинству известных мне видов магии, боевые демоны Нижнего мира, выращенные в его недрах для сражений в любых, даже самых суровых условиях, с самыми опасными из всех возможных противников, были практически не уязвимы и если я действительно хотел расправиться с ними при помощи колдовства, мне потребовалось бы куда больше сил, чем остались у меня после призыва в этот проклятый мир Теневого скакуна.

   Чувствуя, как с каждой секундой магическое создание подомной становиться все менее материальным, превращаясь в невесомую тень, и видя как стремительно приближаются ко мне могучие слуги Повелителя Нижнего мира, я отчаялся уже окончательно, и решился на самый отчаянный ход, который только можно было себе представить и самый опасный, из всех на которые только может пойти чародей. Я решился воспользоваться давно припасенным на самый крайний случай секретом, к которому, будь моя воля, предпочел бы не никогда не прибегать вовсе, и с трудом перестав колебаться, все же решился использовать свои собственные жизненные силы, благодаря которым мое сердце все еще билось в груди, бешено стуча об ребра от дикого страха. Медленно, капля за каплей, я начал преобразовывать бесценную энергию в столь необходимый мне сейчас магический запас, и каждая приобретенная крупица мощи отнимала у меня несколько бесценных минут, а может быть даже часов или дней моей жизни.

   Как я и предполагал, этот процесс оказался крайне болезненным. Стоило мне только начать, как в голове тут же помутилось от обрушившейся на нее мигрени, все кости и суставы разом заломило ноющей болью, словно у столетнего и дряхлого старика, мышцы начали сводить болезненные судороги и все тело, трясясь словно от лихорадки, превратилась в один большой комок боли, горя настоящим огнем адской, нестерпимой агонии. Оно как могло сопротивлялось вынужденному, насильственному и преждевременному старению, умоляя меня прекратить собственную экзекуцию, но я не сдавался, и продолжал истязать себя словно монах, наказывающий себя плетью за страшное прегрешение, и только чудом не лишившись чувств от этой невыносимой пытки, я все же смог собрать достаточно мощи, что бы разделаться с демонами раз и навсегда.

   Словно почувствовав что-то неладное, демоны за моей спиной подозрительно притихли, и с трудом повернув назад, готовую взорваться от боли голову, я растянул губы в злорадной ухмылке, мысленно пообещав показать им на что в действительности способен настоящий могущественный чародей. Сейчас вы у меня попляшете, проклятые твари!

   - Я последний раз предлагаю тебе сдаться, Регнор! - Вновь потребовал вожак боевого звена. - Ты ослаблен и ни за что не сможешь скрыться от нас! - Продолжал угрожающе рычать он, но мне уже было плевать на его слова и всех демонов вместе взятых. Победа казалось, уже лежала у меня прямо в кармане. Тонкие, и не видимые для обычного, невооруженного глаза, ниточки наводящих чар уже пролегли от кончиков моих пальцев к каждой из отвратительных тварей. Они слегка обжигали кожу ледяным холодом, но после недавней горячки это было даже приятно. Я шептал себе под нос тихие, едва различимые слова сложной формулы заклинания и с каждой секундой опутывал тварей своими чарами все сильнее, почти заключил их в незримый для демонов кокон, из полупрозрачный, словно тончайшая паутина, незримых убийственных нитей. Бесплотные, сейчас они с легкостью проходили сквозь любые преграды, проникали под толстые демонические шкуры и сетью оплетали все их внутренности, не вызывая у демонов даже легкой щекотки или какого ни будь иного дискомфорта, способного выдать их присутствие в воздухе. Нашептывая самые последние слова заклинания, я уже представлял себе тот сладостный миг, когда пущу их в ход и внезапно сделаю материальными и твердыми, как туго натянутые тонкие и режущие плоть струны. Демонов должно было разорвать от любого движения, разогнавшись они просто не смогли бы остановиться, но даже если бы им и удалось зависнуть в воздухе неподвижно, материализовавшаяся внутри них прямо из ниоткуда холодная сталь, все равно прошила бы их словно дробью, и лишила бы жизни, прежде чем они должны были успеть опомниться и хоть как то попытаться спасти свои жалкие шкуры.

   Победа, казалось была у меня уже прямо в кармане, но прежде чем я успел произнести последние пару слов, мысленно завязать последний узелок четко представляемых в голове переплетений и закончить начатую работу, мое предыдущее заклинание успело ослабнуть настолько, что не смогло больше удерживать Теневого скакуна в этом мире, и почуяв близость вожделенной свободы, он разрушил сдерживающие его оковы, и рванул в ближайшею тень. Прежде чем я успел опомниться и обновить заклинание, влив в него новые силы, скакун уже слился с полумраком, растворившись в нем без следа и ушел прямиком в родимую Тьму, из которой был призван.

   Внезапно оставшись без надежной опоры, я полетел прямо на землю и рухнув лицом в серый пепел, прокатился вперед по инерции. От удара воздух словно вышибло из моих легких и растерявшись от свалившегося на меня испуга и боли, в кажется хрустнувших от падения ребрах, я всего лишь на один краткий миг утратил контроль над собственными убийственными чарами. Оставшись без контролирующей их силы воли, мои незримые нити мгновенно распались, сила, из которой они состояли, просто развеялась по ветру, словно пыль, и утекла в окружающее меня бескрайнее пространство полыхающего огнями Нижнего мира Преисподней.

   Прежде чем я успел подняться и откашляться от забившего рот горького пепла, когтистые лапы демонов уже обступили меня со всех сторон, не оставив даже небольшого просвета, куда можно было бы выскользнуть, будь у меня силы попытаться спастись бегством. От удара грудная клетка болела просто невероятно, каждый вдох был настолько мучительным, что дышать уже не хотелось, перед глазами все плыло и двоилось, словно у пьяного, но разглядеть выжженный на тварях собственный фамильный герб я все же сумел.

   - Ну вот ты и попался, смертный, я же говорил, что тебе не уйти. Предлагал сдаться по хорошему, но ты предпочел иной путь и теперь горько пожалеешь об этом. - Пообещал мне вожак, нависнув над самой моей головой, как огромный утес, и в его злобном оскале я увидел неприкрытое злорадство и предвкушение предстоящего демонам кровавого развлечения.

   Глава 2.

   Олисия Илис.

   Впервые оказавшись в застроенном особняками знати Верхнем городе я решила, что случайно забрела в другой, богатый и незнакомый мир совсем не похожий на оставшийся где-то позади привычный клоповник. Улицы здесь были чистыми и убранными, многочисленная стража расхаживала в отполированных до блеска кирасах, а на мощеных камнем мостовых не сидело ни единого нищего протягивавшего руку для подаяния. По сравнению с нижней и средней частями города его верхняя часть выглядела настоящим сказочным царством, и жизнь здесь казалась раем. Но спустя почти два года моей работы телохранителем я успела привыкнуть к окружающим меня чистоте и достатку, Верхний город уже не впечатлял воображение, а жизнь здесь сахаром не казалась и проезжая по широким и убранным улицам я не любовалась открывавшемуся в окошко кареты виду.