Узел судьбы (СИ)

— Герцогиня, — спросил Сварог, — а вы, случайно не играете на виолоне? Просто ваша коллекция наводит на мысль. Может быть, споете?

— Совсем немного, — скромно ответила Леди Виктори, — Право, я не решилась бы, рядом с таким мастером, как граф Леверлин.

— Спойте, госпожа, — попросил Даррен, — Я знаю, вы не очень любите петь для посторонних, но ведь здесь только свои. Пожалуйста…

Хозяйка сдалась и послала Даррена за своим виолоном, сославшись на привычку. Сварог молча наблюдал, как она с нежностью и каким-то даже благоговением принимает из рук Даррена небольшой, черного дерева, видимо очень старинный инструмент, как осторожно она притрагивается к струнам, вслушивается в глубокое звучание аккордов.

— Что вам спеть, господа? Признаюсь, я не умею лихо распевать застольные песни и гусарские куплеты, а творчество Харумских поэтов я знаю не очень хорошо.

— Не надо нам Харумских поэтов, герцогиня, — сказал Леверлин, — Я уверен, вы и сами пишете стихи. Вот это было бы интересно.

— Не думаю, но для вас, граф, чего не сделаешь… Что ж, может быть, эта песня ответит еще на несколько незаданных вами вопросов, — улыбнулась герцогиня, — Я написала это давно, очень давно, только, боюсь, мало что с тех пор изменилось.

Хозяйка дослушала последний тихий аккорд и отложила в сторону виолон. Сварог бросил беглый взгляд на Леверлина: тот был явно смущен и удивлен, он, видимо, ожидал услышать нечто другое, и теперь, глубоко задумавшись, смотрел на леди Виктори.

— Честное слово, миледи, — наконец произнес он, — чем больше вас слушаю, тем больше убеждаюсь, что вы совершенно не похожи на ваших соплеменников-ларов. А тут еще эта история с Городом… Все это большая загадка, и вы сами в том числе.

— Разве вам станет легче, если Вы ее разгадаете? — печально проговорил Даррен, — Знаете, как говорит один наш знакомый монах: «Знание, печаль, и бессонница всегда ходят вместе».

Сварог мысленно согласился с ним, хорошо понимая, что некоторые тайны лучше оставить в покое, а в слух сказал:

— А у меня на родине говорили: «Много будешь знать — скоро состаришься». И с каких это пор ты стал таким любознательным?

— Да с тех пор, как познакомился с Серым Рыцарем, — отпарировал Леверлин, — и вообще, я тут вспомнил одну интересную песенку…

Командир слушал Леверлина, явно распевавшего только что сочиненный экспромт на тему «меньше знаешь — лучше спишь», и думал о странном совпадении. Он столкнулся с людьми, у которых, как и у него самого, есть твердо предначертанный свыше путь. Сварогу вспомнилась фраза из той, уже почти забытой жизни: «дороги, которые мы выбираем». Черта с два мы выбираем, с неожиданной злостью подумал он, это они нас выбирают. И хоть все вокруг твердят, что пророчества не обязаны сбываться, самые главные сбываются, несмотря ни на что.

Глава III

К вопросу об охоте…

Прохладное, ясное утро как нельзя лучше благоприятствовало охоте. Первая группа егерей герцогини уже отправилась загонять громадного пятнистого оленя, которые водились в здешних горах в изобилии. Больше всех волновались, конечно же, собаки, они просто рвались с поводков, слыша в лесу заливистый лай гончей своры.

Вообще-то Сварог не очень любил охоту, считая ее довольно жестоким развлечением, но положение обязывало. Зато Мара просто являла собой воплощение нетерпения и азарта. Вскоре небольшая кавалькада, предшествуемая отчаянно лаявшими собаками, въехала в лес. Далее все было, как положено: красавца-оленя загнали, окружили и предоставили гостям самим справиться с добычей, что Мара с удовольствием и сделала, с одного выстрела завалив зверя. Затем последовал старинный ритуал принесения жертвы Кернунносу, который свято соблюдался местными охотниками, после чего хозяева предложили гостям еще немного прогуляться по лесу и поохотиться, если повезет, на какого-нибудь более мелкого зверя вроде красной лисы. Сварог согласился, хотя и испытывал какое-то смутное беспокойство. Он знал, что его чутье на опасность весьма несовершенно, но отмахнулся от предчувствия, списав все на новую обстановку. В конце концов, что может случиться здесь, в горах? Смерть под обвалом ему не грозит. Вскоре Горди учуял добычу, и вся кампания устремилась вслед за ним.

— Посмотрите-ка, граф, форброны ведут себя довольно странно, — сказал Леверлин Сварогу, — по идее, они уже должны были настигнуть лисицу.

И правда, лохматые любимцы герцогини жались к лошадям и настороженно втягивали носами воздух. Вот уж кого чувство опасности никогда не подводит!

— Что-то неспокойно мне, — признался Сварог, — может быть, стоит вернуться?

— Да бросьте вы волноваться, — беззаботно отмахнулся Леверлин, — вон Горди уже… — он не закончил, сорвавшись вскачь вслед за Марой. Охотничий азарт победил и его. Мгновение — и оба скрылись за деревьями.

Вдруг конь под Сварогом заплясал и захрапел, то же творилось с лошадьми герцогини и Даррена. Форброны, рыча, припали к земле, точно пытаясь отогнать кого-то. Кони были настолько испуганы, что Сварогу пришлось применить фамильное заклинание.

— Что случилось? — недоуменно спросил он.

— У нас, похоже, незваные гости, — сквозь зубы процедил Даррен, веером разбрасывая вокруг тяжелые серебряные монеты, — только, боюсь, нам и серебро не поможет.

Дорожка из монет засветилась ярким зеленым светом, образуя границу. Из-за кустов выступила фигура в сером плаще с капюшоном, от одного вида которой Сварога продрал мороз по коже, таким абсолютным злом от нее веяло. Сварог мельком глянул на своих спутников: герцогиня была спокойна, Даррен тоже, точно эта встреча была не первой. Он потянулся к седельной сумке, достал топор, с которым теперь нигде не расставался. Леди Виктори держала руку на поясе — значит, кинжал тоже здесь.

— Вообще-то, граф Гэйр, вы можете последовать за вашими друзьями, — приглушенно произнес непрошенный гость, — ваша девочка только что подстрелила роскошную лису.

— С вашего позволения или же без него, но я останусь. Может быть, я смогу быть полезен моим друзьям, — возразил Сварог, заставив коня сделать несколько шагов и встав рядом с Дарреном и герцогиней.